достанется, хулигану!" Так Волосан скрылся от правосудия на Восток. Пока
летели -- был донельзя доволен, лапу каждому подавал, все свои трюки
показывал, то и дело благодарил: "Спасибо, друзья, выручили!" Как прилетели
-- поначалу вел себя резво, бегал, изучал станцию, а ведь бегать-то на
Востоке нельзя! И начались муки акклиматизации: взгляд у нею потускнел,
аппетит пропал, било мелкой дрожью. Пес таял на глазах. Засунули мы его в
спальный мешок, и там он почти целыми днями лежал, один нос торчал. А на
седьмой день окончательно слег, и пришлось беднягу отправлять обратно.
Внесли его в мешке в самолет, сам он уже ноги не мог передвигать. В Мирном,
рассказывали, вышел из самолета, шатаясь, ну не Волосан, а его тень. Вот
когда Механик за все свои обиды отыгрался! Но через несколько дней Волосан
отдышался, ожил, восстановил силы и задал Механику здоровую трепку. А
пингвинов с тех пор не трогал ни разу. Начальник экспедиции Николай Иванович
Тябин смеялся: "Мы твой метод, Василий Семенович, используем, распространим
на всех нарушителей. Как кто будет вылезать из оглобель -- сразу на Восток!"
воспитывает Ксюшу, свою ласковую дочурку, унаследовавшую от папы мощные лапы
и атлетический торс. Кормят старика хорошо, любят его в Мирном по-прежнему и
уважительно отмечают, что Волосан благодаря своему непрерывному
антарктическому стажу имеет право на высшую полярную надбавку. Так что не
будь он бессребреником, на его текущем счету накопилась бы изрядная сумма.
приятелей-врачей. Ночью Рустам загружал самолеты и теперь пользовался своим
законным правом "спать на всю катушку". Из тамбура вниз вела лестница,
которая сама по себе могла бы успешно поставлять медпункту клиентов.
"Лестница имени Склифосовского" -- любовно называли в Мирном это сооружение.
Спустившись, я услышал бодрый возглас: "Миша, клиент идет, точи скальпель!"
Решив не принимать это на свой счет, я вошел в помещение.
Юл, энергично потер руки.
доставая скальпель.
Сахаров. Невысокого роста, но невероятно широкий в плечах, с грудью
штангиста и могучими руками. Сева не был похож на человека, нуждающегося во
врачебной помощи. Свежий воздух, щедрое полярное питание и аппетит, который
вызвал бы зависть у Гаргантюа, помогли Севе вылепить тело весом в один
центнер -- непременное условие членства в Клубе "100". Сева добродушный и
веселый человек, разыграть ближнего для него -- пара пустяков, но сегодня
его широкое лицо было искажено гримасой: верный признак того, что стоматолог
не останется без куска хлеба.
гаечный ключ. -- С утра я очень люблю вырвать зуб-другой!
насаженных на нитку зуба товарищей по экспедиции. Но прибавить новую
драгоценную бусинку Юлу не удалось: Сева сначала получил гарантии, что зуб,
который дорог ему "как память о скушанной пище", останется на месте, а потом
приступил к уникальному в его положении занятию -- начал ремонтировать для
самого себя бормашину.
состава экспедиции, и по утвержденному графику сюда один за другим приходят
миряне. Здесь их простукивают, взвешивают и измеряют толщину жировой
прослойки при помощи прибора, прозванного "саломером". Каждый пришедший
считает своим долгом дать добрый совет Сахарову.
произошло удивительное происшествие. Оба врача из-за чего-то повздорили и
перестали друг с другом разговаривать. Случилось, что у одного из них в этот
период свирепо разболелся зуб. Но не идти же на поклон к коллеге! И
страдалец мужественно рванул из своей челюсти зуб -- соседний, здоровый...
Это не анекдот, а подлинный случай, и фамилию не в меру гордого эскулапа я
не называю лишь потому, что он и так наказан.
бормашина отремонтирована. На шум из своей комнаты в одном белье высунулся
заспанный Рустам.
чернобородый Рустам.
Особые приметы: носит голубое шелковое белье и за обедом съедает три
антрекота!
превосходное настроение: ночью вместо положенных по инструкции шестисот
килограммов он засунул в самолет все семьсот.
полминуты отошел, а мы раз, два -- взяли! И стоим покуриваем: "Все? -- Все
-- От винтов!"
друзья-микробиологи на своего старшего научного сотрудника, молодого и
перспективного ученого Ташпулатова, который весь светится от счастья, потому
что ему удалось затолкать в самолет сверх нормы два ящика консервов!
понять, как украсил бы твой зуб мое ожерелье.
испытывал ни к чему такого равнодушия, как к твоей руке. Кругом айсберги,
льды и разные достопримечательности, которых я, кстати говоря, еще не
снимал, а ты призываешь смотреть на твою здоровенную и, прошу заметить,
волосатую клешню. Ладно, вылечим. Миша, где наша пила?
оттяпать, -- предложил Рустам.
"Южный полярный круг". По дороге Юл предложил снимать фильм не дилетантски,
а по сценарию, который тут же был разработан. Мы с Рустамом, изнемогающие от
усталости путешественники, из последних сил ползли к столбу, а Юл запускал в
нас очереди из своего киноаппарата. Добравшись до столба, мы встали,
шатаясь, и со слабыми, но гордыми улыбками победителей торжествующе смотрели
куда-то вдаль. Потом к столбу полз Юл, и мы снимали его. Потом Рустам уложил
меня на волокушу и тащил, изображая смертельную усталость. Короче говоря,
фильм получился очень даже впечатляющий, и он мог бы стать украшением
телевизионного "Клуба кинопутешествий", если бы Юл не потерял отснятую
пленку.
кают-компанию обедать.
тоже заходили?
вы дурака валяли? В зоне трещин.
очаровательные отверстия, прикрытые снежными мостиками. Ступишь на мостик --
и летишь минуту-другую, насвистывая песни и марши.
жареные куры. С приветом!
Вениамину Александровичу Совершаеву. С зоной, по которой мы прогуливались,
он был хорошо знаком -- специально обследовал ее по указанию начальника
Четырнадцатой экспедиции Д. Максутова. Оказывается, нам здорово повезло, что
в это лето в Мирном не было интенсивного таяния, а то снежные мостики могли
бы не выдержать тяжести беззаботных гуляк. Ширина трещин в этой зоне
четыре-пять метров, а глубина "до конца географии".
прогулке не узнал Гербович. Навесил бы по хорошему выговору!
незапятнанным личным делом, но промолчал.
начальника экспедиции. Холл был обвешан картами. На одну из них я долго не
мог смотреть без содрогания: на ней были отмечены зоны трещин вокруг
Мирного. Юл и Рустам, непременные участники совещании, тоже заметно менялись
в лице, когда их взор падал на эту карту.
изготовленный несколько лет назад моим соседом по дому -- главным инженером
Петром Федоровичем Большаковым, Покидая Антарктиду, каждая экспедиция
Эриксон Стивен
Корнев Павел
Круз Андрей
Шилова Юлия
Плотников Александр
Сертаков Виталий