души - не отдали. Выжили!
километр. Раскроет он людям ворота - значит, не зря, а спрячет...
Скотт не дотянул до склада с продовольствием нескольких километров - это
из самых известных примеров; Витька Звягинцев на мысе Шмидта замерз в
пургу, обняв столб с оборванными проводами, в тридцати шагах от дома;
гибли другие полярники, отдельные люди и целые экспедиции, когда до
спасения оставался последний рывок. Но знал Гаврилов и главную причину
их гибели: они теряли надежду, а вместе с ней - последние силы и волю к
борьбе.
взглянул на него, коротко рассмеялся - вспомнил, как рявкнул однажды
комбриг: "Лучше потерять штаны, чем -надежду!" Ситуация тогда была вовсе
не смешная, но по прошествии четверти века опасность забылась, и обидная
для многих, оскорбительная фраза комбрига вспомнилась как шутка.
можно, а вот без надежды никак нельзя. Поэтому он, Гаврилов, обязательно
должен оставаться в строю, чтобы орать на людей и шутить над их
слабостью, топать на них ногами и ласково хлопать по плечам: не в таких
переплетах бывали, сынки, выше носы!
собирались в салоне, - лучше бы поспать этот лишний час. Пел Алексей не
очень удачно: и голос сел, и разладилась гитара, не слушалась отвыкших
от нее огрубелых пальцев. Но разогрел, разбередил души! Добрался до
скрытых в их глубинах чувств, растормошил ушедших в себя товарищей. Спел
последнюю песню - просили еще и еще, и так продолжалось чуть ли не два
часа. Щеки у ребят порозовели, глаза заблестели - заставил Алексей
друзей припомнить о том, что есть на свете жизнь, за которую стоит
бороться даже тогда, когда бороться нет сил.
не тратить понапрасну горючее, двигатели заглушили, и люди легли спать.
Гаврилов сел в кресло, разложил перед собой карту зоны трещин и
уставился в нее невидящими глазами. Знал ее наизусть, каждый ориентир,
но что в них толку, если они не видны!
кардинально менять. Мысль была дерзкая, но сколько раз его выручали
именно дерзкие мысли!
коридора. И нужно идти не вперед, а назад!
приказал в случае долгого их отсутствия включить сирену и фары.
по ходу движения и ежегодно обновлялись: хотя шесты имели высоту три с
половиной метра, их за несколько месяцев могло засыпать снегом
по самые верхушки. Все зависело от складок рельефа. Случалось, что
попадались совсем старые вехи, а бывало, что даже прошлогодние исчезали
в снегу. Вбивали их через каждые пятьсот метров, и нумерация шла от
первой до двухсотой. На вехе имелся указатель курса, номер и знак
поставившей ее экспедиции.
размотаешь всю цепь.
на полметра из снега шест свидетельствовал лишь о том, что здесь
давным-давно проходили походники Пятой экспедиции, и больше ни о чем.
Логика подсказывала, что эта старая веха была поставлена неточно и
потому заброшена. Во всяком случае, на штурманской карте Гаврилов ее не
нашел.
полная бесполезность находки зависели теперь от того, знают ли об этой
вехе в Мирном. На карте начальника экспедиции должны быть обозначены все
вехи и углы подхода к ним за все годы. Должны!
всем покинуть "Харьковчанку", чтобы ни кашель, ни даже дыхание людей не
помешали работе радиста.
Точнее, не сам передатчик, а его умформер - преобразователь напряжения.
Этот небольшой круглый цилиндр находится под рацией, над выхлопной
трубой, и Борис опасался, что из-за постоянной разницы температур в
умформере пробило обмотку. Приборы показывали, что он не дает нужного
напряжения в 1500 вольт и находится, видимо, на последнем издыхании.
Поэтому Гаврилов приказал Борису временно прекратить работу, пока не
возникнет крайняя необходимость.
как говорят радисты, отстукал текст. "со скоростью поросячьего визга":
"Нашли веху Пятой экспедиции номер стерт виднеется что-то вроде буквы икс
указатель отсутствует. Поблизости других вех нет. Сообщите координаты
угол подхода к воротам. Как поняли? Прием".
Мирный вызывает поезд Гаврилова, как слышите меня? Прием!
Борис хмуро кивнул.
ринге. Бил его зеленый перворазрядник, расквасил нос, а Ленька только
отмахивался вслепую, словно мух отгонял, пока не грохнулся на ринг под
ликующий вой болельщиков.
слышат, а язык свинцовой чушкой лежит во рту.
на всех частотах, прием!
писали запрос на ленту или нет".
частотах, прием! Слежу непрерывно, буду вызывать вас каждый час...
кровоподтека. Ничего страшного, сказал Алексей, жизненно важные органы
не задеты.
Нет ничего больнее для радиста, чем потерять связь. Батя - ласковый,
сочувствует. Лучше бы орал, ногами топал, думал Борис. Ведь сам, своими
руками отнес запасной умформер в Ленькин балок, хотя радист обязан иметь
при себе полный комплект запасных частей. Сгорел умформер вместе с
балком, и сгорела вместе с ним репутация радиста высшего класса Маслова.
Черт с ней, лишь бы в Мирном записали и расшифровали запрос! Сделали это
- сохранится эта самая репутация, хоть и в лохмотьях, как любит говорить
Валера, а не сделали - мертвые сраму не имут... Не тягач, не камбуз -
весь поход угробил. В голос бы завыть, чтоб в Мирном услышали!
бы, забыться на эти минуты! Нельзя, у одного человека в поезде нет
дублера - у радиста. Был Попов, да весь вышел...
старое. Когда перед Комсомольской Борис разболтал содержание телеграммы
Макарова и пошли страсти-мордасти, любой другой начальник душу бы
вытряс, а батя спустил дело на тормозах. И за рацию не попрекнул ни
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Березин Федор
Распопов Дмитрий