read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Боттичелли - самый прекрасный, волнующий, поэтический художник Возрождения и
самый болезненный, раздвоенный, никогда не достигавший классической
завершенности. В трепетной душе Боттичелли кватроченто перешло от Лоренцо
Великолепного к Савонароле. В судьбе Боттичелли кватроченто сознало свою
измену великим упованиям раннего христианского Возрождения. Языческое
Возрождение кватроченто к концу начало вырождаться, задачи его оказались
невыполненными, и явление Савонаролы было внутренно закономерно и неизбежно.
Савонарола совсем не был изуверским врагом и истребителем искусства и
красоты159. Он напоминал о великой цели искусства, боролся с вырождением, но
был выразителем лишь одного крайнего начала, которое так же не могло
господствовать в жизни, как и языческое Возрождение. Когда Боттичелли был
великим художником языческого Возрождения и писал своих Венер для Лоренцо
Великолепного, он не был выразителем классической языческой стихии. Его
Венеры всегда походили на Мадонн, как Мадонны его походили на Венер. По
удачному выражению Бернсона, Венеры Боттичелли покинули землю и Мадонны его
покинули небо. В творчестве Боттичелли есть тоска, не допускающая никакой
классической законченности. Художественный гений Боттичелли создал лишь
небывалый по красоте ритм линий. Во всем деле жизни Боттичелли есть какая-то
роковая неудача, он не осуществил ни задачи христианского Возрождения, ни
задачи языческого Возрождения. Боттичелли - не совершенный художник, менее
совершенный, чем Джотто, с одной стороны, и чем Рафаэль - с другой. И все же
Боттичелли самый прекрасный, самый близкий и волнующий художник Возрождения.
К картинам его нельзя подойти без странного трепета. В Боттичелли, в его
искусстве и его судьбе, воплотилась тайна Возрождения. В Боттичелли
раскрывается роковая неудача Возрождения, его недостижимость и
неисполнимость. Тайна Возрождения - в том, что оно не удалось. Никогда еще
не было послано в мир таких творческих сил, и никогда еще не была так
обнаружена трагедия творчества, несоответствие между заданием и достижением.
В этой неудаче Возрождения было настоящее откровение судеб человеческого
творчества, в нем единственны красота. Возрождения не произошло, хотя было в
нем великое напряжение творческой энергии. Возрождение языческое невозможно
в христианском мире, навеки невозможно. Классическое, имманентное
совершенство не может уже быть уделом христианской души, заболевшей
трансцендентной тоской. Великий опыт чисто языческого Возрождения в мире
христианском должен был кончиться проповедью Савонаролы, отречением
Боттичелли. Упадок и вырождение, мертвый академизм - неизбежны в конце
языческого Возрождения в христианском мире.
Кватроченто - сердцевина Возрождения, его центральная точка, в нем тайна
Возрождения. Перед Боттичелли, перед Леонардо уже стояла загадка о человеке,
которой не знало треченто. Но последнее усилие языческого Возрождения
осуществить здесь идеал классического, законченного совершенства было
сделано в XVI веке, в высоком римском Возрождении. Могут сказать, что Микель
Анжело, Рафаэль, Жулио Романо, Браманте, вся архитектура высокого
Возрождения опровергают мнение о неудаче Возрождения. Скажут: Рафаэль
удался, в совершенстве удался. Велик в Возрождении не Боттичелли, а Рафаэль.
Но искусство квинквеченто с рафаэлем во главе есть начало упадка, омертвения
духа. Мертвящая скука охватывает, когда бродишь по Ватикану, царству
высокого Возрождения XVI века, тоскуешь по Флоренции кватроченто, менее
совершенной, менее законченной, но единственно прекрасной, милой, близкой,
интимно волнующей. Что такое Рафаэль? Это - отвлеченный предел
классически-совершенной традиции в искусстве, предел законченности,
завершенности. Искусство Рафаэля - отвлеченное совершенство композиции, это
сами законы совершенных художественных форм. Рафаэль - самый не
индивидуальный, самый безличный художник в мире. В его совершенном искусстве
нет трепета живой души. Не случайно он стал кумиром и образцом академиков,
которые и доныне у него учатся. С Рафаэлем нельзя иметь романа, его нельзя
интимно любить. У Рафаэля был огромный художественный дар и необычайная
приспособленность, но можно сомневаться в его гениальности. Он не гений
потому, что не было в нем универсального восприятия вещей, не было этой
переходящей за грани мира тоски. Рафаэль - не гениальная индивидуальность,
он - отвлеченная форма, совершенная композиция. Классицизм Рафаэля в
христианском мире производит впечатление мертвенности, почти ненужности,
неудачи еще более роковой, чем несовершенство и раздвоенность
кватрочентистов. Все это высокое и совершенное искусство XVI века в существе
своем неоригинально, в мировом смысле подражательно и реакционно. В нем нет
новой красоты, неведомой еще миру. Античное искусство было подлинное и
прекрасное, в нем была исключительная и единственная жизнь. Под совершенными
формами XVI века уже скрыто начало упадка и омертвения. На красоте
квинквеченто лежит печать неподлинности, призрачности, мимолетности. Сама
доступность, понятность, общепризнанность Рафаэля - роковые для него
свойства. Микель Анжело был гениальнее, подлиннее, трагичнее Рафаэля. Но и
его необаятельное совершенство было неудачей, и он не осуществил задач
языческого Возрождения. Здоровье искусства Рафаэля и Микель Анжело -
кажущееся, внешнее. Болезненное искусство кватрочентистов гораздо подлиннее,
ценнее, значительнее. У Боттичелли, у Леонардо, столь разных, есть магия
обаяния. Этой магии нет ни у Микель Анжело, ни у Рафаэля, в них есть что-то
бесполое. Микель Анжело и Рафаэль положили начало упадку искусства. После
них появилась уже Болонская школа, мертвый академизм. Последним результатом
Возрождения со всеми его неудачами явилось Барокко, которое пыталось
соединить католическую реакцию с завоеваниями языческого Возрождения,
обратить языческое Возрождение на служение иезуитской церкви. Барокко
оригинальнее высокого Возрождения, и ему удалось украсить Рим фонтанами и
лестницами. Но в фальшивой гримасе Барокко отпечатлелась роковая
мертвенность соединения христианства и язычества. Все язычество еще раз
вошло в католическую церковь, но никакое Возрождение не было этим
достигнуто. Христианское, церковное Возрождение так же невозможно, как и
языческое. Культура не адекватна ни языческому, ни христианскому
религиозному творчеству. Трагизм творчества, его неудача - последнее
поучение великой эпохи Возрождения. В великой неудаче Возрождения - его
величие. Абсолютная завершенность и совершенство для христианского мира
лежит в трансцендентной дали.
И искусство может быть искуплением греха. Есть искупление и в
классическом каноническом искусстве, достижения которого противоположны
заданиям творческого акта, и в искусстве романтическом, нарушающем канон и
переходящем все пределы, есть искупление. В искусстве, как и повсюду в мире,
повторяется Голгофская жертва. Но творческий художественный акт по своей
задаче, по своему устремлению выходит из эпохи искупления. Творческий акт
задерживается в мире искуплением и потому становится трагическим. Творчество
по существу своему выходит из религиозной эпохи закона и искупления, из
Ветхого и Нового Завета. Но в эти мировые эпохи оно вынуждено
приспособляться и к закону, и к искуплению. Приспособление творчества к
закону создает искусство классическое, приспособление к искуплению создает
искусство романтическое. Творческий акт, рождающий искусство, не может быть
специфически христианским, он всегда дальше христианства. Но осуществления
этого творческого акта могут протекать в христианской среде. В строгом
смысле слова творчество и не языческое, и не христианское, оно - дальше. В
творческом художественном акте побеждается тьма, преображается в красоту.
Уже говорилось о том, что демоническая тьма Леонардо сгорела в его
творческом акте и он перешел к красоте. Искусство бывает
язычески-классическим или христиански-романтическим не по сущности самого
творческого акта, который всегда выходит за пределы и язычества и
христианства, а по мировой атмосфере, в которой совершается реализация
искусства.
Старая и вечная противоположность классического и романтического
искусства в XIX веке принимает новые формы. Нарождается, с одной стороны,
реализм, с другой - символизм. Реализм в искусстве - крайняя форма
приспособления к "миру сему". Реализм не стремится, подобно классицизму, к
достижению ценности красоты здесь, имманентно, он послушен не канону-закону,
как классицизм, а действительности, мировой данности. Реализм наиболее
удаляется от сущности всякого творческого акта, это наименее творческая
форма искусства. Реализм как направление давит и угашает творческие порывы
художника. И если реалисты XIX века бывали великими художниками, то потому
только, что направление в искусстве вообще мало имеет значения, и за их
временной реалистической оболочкой светила красота вечного искусства и
вечного творческого акта. Бальзака и Л.Толстого можно условно называть
реалистами. В не меньшей степени они были мистиками и прежде всего были
гениальными художниками. Программа реалистического искусства всегда есть
падение искусства, унижение творчества, послушание творческому бессилию.
Творческий акт художника по сущности своей есть непослушание "миру сему" и
его уродству. Творческий акт есть дерзновенный прорыв за пределы этого мира,
к миру красоты. Художник верит, что красота реальнее уродства этого мира.
Реалистическое направление верит в то, что уродство реальнее красоты, и
зовет к послушанию этому уродству мира. Реалистическое искусство -
буржуазно. Вырождение реализма в натурализм было последним словом этого
приспособления и послушания. Отяжеление в уродстве - творческое падение. В
искусстве не может не быть прорыва к красоте. Но необходимо различать
послушание классицизма, создающее имманентную ценность красоты, от
послушания реализма, пассивно отражающего мир. Художественное творчество,
как и познание, не есть отражение действительности, оно всегда есть
прибавление к мировой действительности еще небывшего. И в великом,
гениальном искусстве XIX века, условно именуемом реалистическим, можно
открыть и вечный классицизм, и вечный романтизм. Более того, в настоящем
реалистическом искусстве есть черты символизма, отражающие вечную природу
всякого искусства. Но реализм ныне кончился. Искусство конца XIX или начала
XX века стоит под знаком символизма. Лишь в символизме раскрывается истинная
природа всякого творчества художественного. И трагедия творчества в
символизме достигает своей вершины.
Трудность проблемы символизма в том, что, с одной стороны, всякое
искусство символично, с другой стороны, есть новое символическое искусство,
которое знаменует нарождение новой души и небывшей еще формы творчества.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 [ 40 ] 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.