модель, которую здесь почему-то называют "рафик". У машины были разбиты
стекла и изуродована крыша.
присутствующих. -- Помоги толкнуть, друг.
Навалились впятером. Колеса сначала пробуксовывали, потом вдруг зацепились,
"рафик" потихоньку пошел. Все сразу повеселели.
пыхтящий рядом парень. -- Во, фля, кого нам, на фер, не хватало.
запаху, этот товарищ сегодня хлебную пил. Ошибаюсь?
показал Лучникову на изуродованную крышу.
крепит их, шиздяй. Одна труба поперек дороги у него висит и встречный
транспорт фуячит.
женщина, оттягивая собравшееся на груди платье вниз на живот.
широко перекрестился.
VII. ОК
Ялты превратилась в огромное, знаменитое на весь мир кафе. На всем
пространстве от фешенебельной старой гостиницы "Ореанда" до стеклянных
откосов ультрасовременного "Ялта-Хилтон" стояли белые чугунные столики под
парусиновыми ярчайшими зонтиками. Пять гигантских платанов бросали вечно
трепещущие тени на цветной кафель, по которому шустро носились молодые
официанты, шаркала полуголая космополитическая толпа и, пританцовывая,
прогуливались от столиков до моря и обратно сногсшибательные ялтинские
девушки, которые сами себя называли на советский манер "кадрами". Были они
не то чтобы полуголыми, но, попросту говоря, неодетыми -- цветная марля на
сосках и лобках, по сравнению с которой любой самый смелый бикини прошлого
десятилетия казался монашеским одеянием.
Николаевич Лучников своему другу нью-йоркскому банкиру Фреду Бакстеру. --
Неожиданный результат, правда? Ты видишь, какое здесь выросло поколение
девиц? Даже меня они удивляют всякий раз, когда я приезжаю в Ялту. Какие-то
все нежные, чудные, с добрым нравом и хорошим юмором. О половых контактах
они говорят, словно о танцах. Внук мне рассказывал, что можно подойти к
девушке и сказать ей: "Позвольте пригласить вас на "пистон". Это советский
сленг, модный в этом сезоне. То же самое и в полном равенстве позволяют себе
и девицы. Как в дансинге.
можно рассчитывать на буги-вуги.
конных заводах?
Арсений Николаевич.
взбредет в старую вонючую башку потанцевать, я плачу за это хорошие деньги.
Впрочем, должен признаться, дружище, что эти расходы у меня сокращаются
каждый год, невзирая на инфляцию.
в новомодной парижской одежде, похожей на робу строительного рабочего, нашли
свободный столик в тени и заказали дорогостоящей воды из местного водопада
"Учан-Су".
городом и сейчас клонилось к темно-синей стене гор, на гребне которых
сверкали знаменитые ялтинские "климатические ширмы".
так бодрит?
попадаюсь на эту рекламную удочку "ялтинского чуда". Нечто гипнотическое. Я
в самом деле начинаю здесь как-то странно молодеть и даже думаю о женщинах.
Это правда, что в "Ореанде" произошла та чеховская история? "Дама с
собачкой" -- так? Какая собачка у нее была -- пекинес?
Николаевич.
только и говорят о ваших проклятых проблемах, как будто в мире все остальное
в полном порядке -- нефть, например, аятолла в Иране, цены на золото... --
Бакстер вдруг быстро вытащил из футляра очки, водрузил их на мясистый нос и
вперился взглядом в женщину, сидевшую одиноко через несколько столиков от
них. -- Это она, -- пробормотал он. -- Посмотри, Арсен, вот прототип той
чеховской дамочки, могу спорить, не хватает только пекинеса.
взирать на незнакомую даму, а обернулся только спустя некоторое время, и как
бы случайно. Приятная молодая женщина с приятной гривой волос, в широком
платье песочного цвета, сидевшая в полном одиночестве перед бокальчиком
мартини, показалась ему даже знакомой, но уж никак не чеховской героиней.
финансовых мозгах преломляется русская литература! Никакая собака, даже
ньюфаундленд, не приблизит эту даму к Чехову. Лицо ее мне явно знакомо.
Думаю, это какая-то французская киноактриса. Наш Остров, между прочим, стал
сплошной съемочной площадкой.
старый Бакстер. -- Я бы потанцевал с ней и не пожалел бы хороших денег.
брызнули и очки запотели от смеха.
француженках, вспоминать француженок в разные времена, а особенно в 44-м
году, когда они вместе освобождали Париж от нацистов и подружились со
множеством освобожденных француженок; в том году, несомненно, были самые
лучшие француженки.
что же касается предполагаемого богатства, то узнай о нем Бакстер, сразу
прекратил бы смеяться. Таня Лунина, а это была она, получала стараниями
товарища Сергеева суточные и квартирные по самому высшему советскому тарифу,
однако в бешено дорогой Ялте этих денег ей еле-еле хватало, чтобы жить в
дешевом отеле "Васильевский Остров" окнами во двор и питаться там же на
четвертом уровне Ялты в ближайшем итальянском ресторанчике. Конечно, и номер
был хороший, и кондиционер замечательный, и ковры на полу, и ванная с
голубоватой ароматной водой, и еда у итальянцев такая, какой в Москве
просто-напросто нигде не сыщешь, но... но... спустившись на три квартала, к
морю, она попадала в мир, где ее деньги просто не существовали, а перед
витринами на Набережной Татар возникали заново, но уже как злая насмешка.
английского достало, чтобы их понять, она, возможно, и не отказалась бы
потанцевать со стариканом. "Хохмы ради" она даже думала иногда о мимолетном
"романешти" с каким-нибудь мечтательным капиталистом, мелькало такое в
Таниной лихой башке, но она тут же начинала над собой издеваться -- где,
мол, мне, старой дуре, если тут по Площади Лейтенанта такие девчонки
разгуливают. Словом, только и оставалось сидеть в предвечерний час под
платанами, изображать из себя что-то вроде Симоны Синьоре, потом идти по
Татарам, небрежно заглядывая в витрины, а потом небрежно, как бы из
туристического любопытства, сворачивать в переулок, возвращаться в свой
"Васильевский Остров" и звонить по всем телефонам Андрея и всюду получать
один и тот же ответ: "Господин Лучников отсутствует, никакими сведениями не
располагаем, пардон, мадам... "
же или послезавтра плюнуть на осторожность, зайти в местную контору
"Фильмэкспорт СССР", то есть к коллегам товарища Сергеева, и передать им
этот счетик. Тоже мне, рыжую нашли, работаю на вас, так извольте
раскошеливаться. И так уже прибавила не меньше двух килограммчиков на этих
пиццах, а о хорошем бифштексе не могу даже и мечтать... Гады, жадные и нищие
гады!
Все советские туристические, спортивные и делегационные маршруты обходили
этот город стороной, считалось почему-то, что соблазны космополитического
этого капища совсем уже невыносимы для советского человека. Считалось
почему-то, что Симферополь, с его нагромождением ультрасовременной
архитектуры, стильная Феодосия, небоскребы международных компаний
Севастополя, сногсшибательные виллы Евпатории и Гурзуфа, минареты и бани
Бахчисарая, американизированные Джанкой и Керчь, кружево стальных автострад
и поселения богатейших яки -- менее опасны для идейной стойкости советского
человека, чем вечно пританцовывающая, бессонная, стоязычная Ялта, пристанище
киношной и литературной шпаны со всего мира. По мнению мудрецов из
Агитпропа, в Ялте значительно расплавляются такие священные для советского
человека понятия, как "государственная граница", "серпастый-молоткастый
паспорт", "бдительность", "патриотический долг", что именно здесь советский
люд начинает терять "собственную гордость", "сверкающие крылья", начинает
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Корнев Павел
Куликов Роман
Майер Стефани