скрылся за волнами... Решили ребятишки: дурачится парень заплыл тут а
возвратится, выплывет где-нибудь в другом месте. Он и выплыл через три дня
напротив хаты деда Коршака, сторожа рыбартели. Коршак первым его и
заметил: думал, говорит, детский мяч загнало, ныряет между волнами.
Веремоенко-младший. Старые рыбаки, повидавшие на споем вену немало
происшествий, никогда еще не видели, чтобы утопленник был в такой вот
странной позе: в воде стоял он в полный рост, в одежде, стоял, как
полагалось бы стоять на земле, совершенно вертикально. Потому и голова на
волнах казалась похожей на плывущий детский мяч
всяческое содействие: нужны элек тросварщики бери, маляры пожалуйста,
материалы выпишем, лишь бы дело шло.
оставаться в пустующем пока втором корпусе. Пускай там домовые
хозяйничают, а он будет на своем судне, тут ему привычнее. Целыми днями
работает, колдует потихоньку над лайбой, которая под его рукой должна из
гадкого утенка превратиться в белоснежного лебедя.
орионсц, что там, секретничая, все прилаживает да перестраивает. Прилетит
стайка любопытных ко всему штукатурщиц в заляпанных комбинезонах
"разрешите па экскурсию", но Ягнич никого не пускает внутрь, держит дело
свое в тайне. Даже прораба, хитроокого толстяка в резиновых сапогах,
мастер не очень посвящает в свои корабельные хлопоты: пусть он в своем
доле и знаток, но в этом - как медведь-звездочет... Лишь ближайшие
помощники неразлучны с Ягпичем целые дни: Оксенворховинец да еще несколько
энтузиастов, выделенных старому моряку в подмастерья. По его указанию они
беспощадно потрошат судно, выбрасывают его внутрен ности, потому что все
тут должно заиграть по-новому, все должно быть "доведено до фантастики",
как говорит гуцул.
обозначились в повадках орионца. Да и как же иначе! Был списанным вроде в
тираж, а теперь вот старший консультант, лицо почти засекреченное.
Держится так, будто более важного объекта, чем его лайба, на строительстве
нет. Порой видят его и в корпусах, где ведутся работы, присматривается,
принюхивается ко всему, вопросами донимает, кое-кто начинает даже ворчать:
еще один народный контроль... Когда руководство в отъезде (а это бывает
нередко, дел да совещаний бесчисленное множество), Ягничу хочешь не хочешь
приходится иметь дело с товарищем Балабушным, прорабом. Это стреляный
воробей, любит подстегивать, то и дело напоминает: темп давайте, темп,
старина, поменьше выдумок, сроки подпирают...
перебоев. А мы свое дело сделаем в срок: слов на ветер не бросаем.
на сто восемьдесят градусов Балабушный,- с нашей стороны полнейшее вам
доверие, Андрон Гурьевич... И о материалах заботимся... Уже нам отправили
пластик, говорят, гедеэровский, белоснежный, просто чудо, хотя и
дороговат...
начинает неторопливо высчитывать, чего и сколько ему еще понадобится для
работы.
перекусывает, кто газету читает, и никто не видит, как па территории
появляется тот, которого нужно было бы встретить со всем служебным
почтением. Не обнаружив в штабном вагончике никого, прибывший широким
шагом направляется к Ягничу, который и в это время, по обыкновению, стоит
как вахтенный возле своей лайбы. Наверное, "высокий гость" в своей
озабоченности принял орионца за сторожа, потому что, не здороваясь,
обратился к старику довольно строго:
гримаса неудовольствия. Чувствуется, что он имеет право на такую гримасу,-
важная, видать, птица. Грузный, лицо, притененпое шляпой, по цвету
какое-то глиняное, одутловатое. Еще, видно, на курорте но был, настоящего
солнца не видел.
свою очередь, Ягнич.
уточнять, из какого именно: из того, которое заказывает, или из того,
которое строит. Л впрочем, и для Ягнича это не очень существенно. Важно,
что есть наконец к кому обратиться, обтолковать кой-какие дела, которые с
прорабом не обтолкуешь...
наверное, вы тут корпуса привязывали?
комнат - куда у вас окнами смотрят?
солнце всходит. Приехал на море полюбоваться, а вы его к морю спиной, к
солнцу затылком...
прежде всего отоспаться бы здесь после трудов праведных... Калорийное
питание, домино да бильярд - это ему подай, а не восход солнца. Комфортом
должны обеспечить прежде всего...
придется ждать очереди, торчать у кого-то за плечами... А в корпусах? На
весь этаж один туалет, да и тот в самом конце коридора! Ничего себе
комфорт.
мной разговаривать? Собственно, кто вы такой?
глазки посверкивали из-под бровей.- Скоро сорок лет как на море в этом
самом рабочем чине-звании!..
завертелся возле министерского представителя, принялся извиняться,
подхватил, повел показывать стройплощадку. А тут как раз и начальник
строительства подкатил. И первый разговор, состоявшийся между ними,
касался Ягничевой персоны.
Ядовитый какой-то дед!
не совсем он чтобы уж дед... Точнее сказать бы, человек зрелого возраста,
мастер...
инстанции.
натура.
а?
нужен.
"Правду" про комплекс накалякает. Про ваши неполадки...
море выбрасывает. Трудится оно без устали. То выбросит тебе черную купу
морской травы - камки со слизистыми водорослями, то медузу, то кучу
ракушек-мидий, то чье-то разъеденное солью трикотажное тряпье... Белые
чайки проносятся над берегом, над Ягничем. Иногда промелькнет в
воспоминаниях что-то давнишнее. Прибой, сверкающий у ног. Камни,
поседевшие от морской соли. И ты на них, молодой, с кем-то в обнимку
сидишь... Неужели все это ушло и никогда не вернется к тебе, в эту
действительность, к этим птицам и этим дням, к звездным кураовским ночам?
отшибе, среди песчаных дюн, возле причала рыбацкой бригады. Кролики
бегают, утки да гуси кучами снега белеют в бурьянах. Рыбачьи снасти
сушатся, развешанные на кольях. А возле хаты сам дед Коршак чтото
починяет, налаживает сеть либо просто сидит в раздумье, отдыхает.
государственных границ". Наверное, сто лет этому Коршаку: еще Ягнич
мальчишкой был, а Коршак уже ходил по Кураевке в островерхой буденовке,
Посняков Андрей
Круз Андрей
Роллинс Джеймс
Мичурин Артем
Орловский Гай Юлий
Белогорский Евгений