не помогли, я выждала момент, когда она вцепилась зубами в рыбу и подняла
её вместе с ней. Она сразу же уставилась в большое зеркало над ванной и
была без ума от того, что увидела там. Она двигалась из стороны в сторону
и раздражённо клацала зубами, а вторая выдра в зеркале делала то же самое.
Затем она стала трогать стекло лапами. У неё вполне твёрдые убеждения
относительно того, как должна содержаться гостиница для выдр. Навалив на
полу кучу, она постукивает рядом с ней лапой, смотрит на меня вверх и
что-то верещит, пока не убедит меня убрать.
начинает теребить и сосать свой двойной подбородок, как это делала Эдаль,
очень удачные фотографии которой есть в ваших предыдущих книгах о выдрах в
Камусфеарне. Затем она засыпает на спине, растопырив лапы. Что бы в доме
не делалось, она считает себя полноправным членом семьи.
за пальцы ног, но не от злости, а как мне кажется, из шалости, и теперь я
хожу в ванну только в резиновых сапогах. Раздевшись до сапог, снимаешь
один из них и ставишь ногу в ванну. Вы когда-нибудь пробовали стоять на
одной ноге в ванне с горячей водой и снимать другой сапог? Это может
сравниться только с попыткой выбраться из ванны таким же путём.
этому времени она значительно прибавила в весе, стала гораздо сильней и
живей. Она стала взбираться наверх и сбрасывать всё с полок, пытаясь взять
всё на зуб, затем внимательно разглядывала предмет и небрежно отбрасывала
его прочь. Никогда не забуду её морду, когда она вонзила зубы в кусок мыла!
раковиной для мытья рук. Забравшись на ванну, она довольно долго
разглядывала новое изображение выдры перед собой, очевидно сравнивая его с
тем, которое видела в большом зеркале над ванной. Затем, выяснив, что
выдрами тут и не пахнет, она открыла дверцу шкафчика. Держась левой лапой
за полку, правой она стала выбрасывать содержимое шкафчика на пол. У неё
была мина как у ребёнка, пристёгнутого к коляске, который выбрасывает все
свои игрушки, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
боится там, так что я проделала в стене дырку (лист сухой штукатурки и
доска), чтобы она могла входить и выходить без боязни, что её оставят на
улице. В последующие две недели, то есть по сей день, она со своим дружком
пропадает на улице целый день и возвращается лишь на ночь. Она - к себе в
ванну, а он - в свой уголок под домом. Некоторое время спустя я узнала,
как она поранилась. Я догадывалась, что она попала в ловушку, но ничего
толком не знала об этом до тех пор, пока не сходила на чашку кофе к новым
соседям в Друимфиаклах. Хозяйка дома рассказала мне о выдре, которую
поймал её сын. Он установил капкан у берега залива ниже дома, и однажды
они увидели, что там что-то шевелится. Сын пошёл узнать и увидел, что это
выдра. Как только он раскрыл капкан, вместо того, чтобы бежать прочь, она
бросилась к нему, и он стал отгонять её палкой. Но она продолжала своё, и
он снова стал защищаться палкой. Затем она ушла прочь, но несколько раз
оборачивалась, как бы раздумывая, не вернуться ли к нему. Всё это
случилось за пять дней до того, как она появилась в Камусфеарне, и всё это
время она не могла прокормиться,так как охотник сказал, что она была в
хорошем состоянии, когда он видел её, а когда она появилась здесь, то была
совсем тощая. Как хорошо, что она вспомнила, куда надо обратиться в беде,
и что я оказалась тут и смогла ухаживать за ней!
По моим подсчётам прошло четыре года с тех пор, как Манди или Мосси
появлялись в Камусфеарне или поблизости от неё, ибо тот краткий визит к
водопаду летом 1964 года, совершенно очевидно, был вопреки намерениям
Манди. Но изложение, данное в письме, не оставило у меня никаких сомнений
в том, что это были именно те две выдры, о которых я подробно писал в
книге "Скалы остаются". Мосси, с его тупой боязливой, эгоистической
натурой; Манди с её чудесными способностями всюду лазить и явным
пониманием основных принципов механики. В самом последнем предложении той
книги я писал:" Если мне когда-либо доведётся вновь писать о Камусфеарне,
надеюсь, мне не придется писать о смерти Манди. Её цельная динамичная
личность была бы сметена в результате внутренней опустошённости, от
желания убивать". Мне, по крайней мере, и не пришлось делать этого.
Раненая и неспособная содержать себя, она вспомнила и вернулась. Она,
должно быть, припомнила, что помимо бесплатной рыбы и любви ещё раньше был
довольно длительный период принудительного заточения, с которым ей
пришлось бороться. Но стремясь найти убежище в Камусфеарне в бедственном
положении, она умела перехитрить нас и чувствовала, что сможет повторить
это вновь, если возникнет такая необходимость.
приступ ностальгии по знакомым местам. "Камусфеарна сейчас прекрасна, как
никогда. Везде и всюду растут огромные купы первоцвета, васильков, фиалок
и буйное цветенье диких трав."
я сидела на углу софы, где вы обычно сидите, а второе - на кухне, когда я
мыла посуду.
15
МНОЖЕСТВО НЕСЧАСТИЙ
Я вернулся в Англию 18 июня 1967 года, договорившись лишь посредством
переписки, но без собеседования с одним человеком, который временно
согласился помогать мне в Камусфеарне в течение моего последнего лета там
вместе с выдрами. Это был Эндрю Скот, мальчик, который последние пять лет
периодически переписывался с нами, но с которым я так и не познакомился
лично. Теперь ему было 17 лет, и он заканчивал школу. Тем временем мне
пришлось переждать в Лондоне, пока молодая женщина, жившая в Камусфеарне,
не переберётся со своей малолетней дочерью и неисчислимым зверинцем (в
который теперь среди прочего входило две ослицы, которые, как говорили,
были в положении, - или жерёбые? - и пони, которого ошибочно считали
мерином) в другой дом рядом с деревней.
так как опыт предыдущего лета и последовавшее крушение планов их
устройства в выбранный зоопарк научили меня, что время в этом плане нельзя
считать безразмерным. Я считал, что Камусфеарну как хозяйство следует
закрыть до начала зимы и что переговоры нужно начать сразу же.
намётками плана. Теперь я уж больше не надеялся ни на один зоопарк, у
большинства из них и так не хватает места, и даже при той сумме денег,
которую выделил совет, былодовольно трудно устроить идеальные, по моим
понятиям, условия. Так что я исключил все зоопарки, и одновременно мне
пришлось отмести возможность их устройства в частном доме, так как
миллионера-эксцентрика подходящего типа просто не существовало.
кто вложил бы деньги в создание хороших условий для выдр, так как при этом
можно было ожидать довольно быструю отдачу, в отличие от зоопарка, где
весьма трудно оценить окупаемость какого-либо конкретного
животного-экспоната.
Уобурне,- но что есть в Уобурне из животных, что бы действительно могло
соперничать со львами Лонглита? Я сомневаюсь, смогли бы лонглитские львы
привлечь к себе такое внимание общественности, если бы не история Джой
Адамсон о львице Эльзе, и, в конце концов, книги об Эдаль продаются почти
таким же тиражом, как и об Эльзе, но Эдаль-то жива, а Эльзы уже нет.
Конечно же, в Уобурне были крупные редкости, - европейский бизон и почти
все из оставшихся в живых во всём мире олени Отца Давида, но это были не
знаменитые сами по себе животные в глазах публики, какими были Эдаль и
Теко.
обратиться к Уобурну. План этот довольно сильно подкрепили два события,
случившиеся в течение моих первых дней пребывания в Англии. Первое
состояло в шарже в одной из ежедневных газет, где были изображены два
фургона,прибывшие в Уобурн, на одном из них была надпись "львы", на другом
- "христиане", и заголовок: "Что бы ни сделал Бат, Бедфорд это делает
лучше". Второе же, как выяснилось, состояло в том, что один мой знакомый,
Майкл Александер, имеет определённую концессию в Уобурне, связанную с
животными, и что не исключена возможность эту концессию расширить.
возвращения из-за границы он отвёз меня в Уобурн. Он провёл меня по живому
уголку, где за невероятно разношерстным скоплением животных как диких, так
и домашних, которые с полнейшим презрением относились к бродившей среди
них публике, надменно наблюдал неподвижный стервятник, величественно
расположившийся на деревянной перекладине небольшого, находящегося в
центре сооружения. Три великолепныеары, свободные, без всяких пут, летали
с дерева на дерево над нами и вокруг нас, волшебное великолепие их
оперения освещалось ярким полуденным солнцем. Мы прошли через живой уголок
и вышли за него на заброшенную территорию, которую Майкл считал подходящим
местом обитания выдр. Как только я увидел его, то сразу же понял, что,
если бы его удалось заполучить, то это был бы рай для выдр. Перед нами
было небольшое озёрко, густо заросшее водяными лилиями, оно было почти
круглое, размером эдак метров 60 на 45. Мне сказали, что глубина его в
центре метра три с половиной и около полутора метров у берегов. Там,
очевидно, была проточная вода, так как среди лилий я заметил золотого
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Быков Василий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Контровский Владимир