тостью, - козалось, он возвышается в центре зала, а нукеры подводят под
его руку все новых и новых, припадающих на оба колена, Сабуровых и Сидо-
ровых. Крайний каждого встречал лучезарной улыбкой, и только при ближай-
шем изучении открывалась одна ее странная особенность: улыбка Крайнего
показывала, что он рад не тому, а за того, кого к нему подводят.
силия Модестовича Сабуров. - Даже в магазине только и слышишь: кто Край-
ний, где Крайний?
В. М. Крайнего корреспондент "Известий".
кая юмористическая соль.
за волной, пренебрегая тем, что и предыдущая могла еще служить и слу-
жить.
дважды. Бедность легче переносится при хорошей зарплате, а голод - после
хорошего приема пищи.
ний, - поскольку каждая новая порция пищи будет пробуждать новый прилив
аппетита, который, в свою очередь, будет стимулировать к новому приятию
пищи, и так до бесконечности.
смеялись и почему смеялись. И как смеялись. Кое-кто - смущенно. Мурат
Мансурович не столько смеялся, сколько багровел - можно считать, от
сдерживаемого смеха. Молодой доктор, завлаб из отдела Крайнего, усмехал-
ся мефистофельски (он даже к Крайнему обращался с мефистофельским видом,
но говорил при этом исключительно приятные вещи). А громче всех и чисто-
сердечнее всех хохотали поминутно прибывавшие и убывавшие мимолетные
приживалы вроде Сабурова. Отхохотав положенное, они непременно просили у
Крайнего совета, чтобы приправить будущую статью искренней благодар-
ностью В. М. Крайнему: любой рецензент поразмыслит, стоит ли спускать с
цепи свою принципиальность.
потрудились над разрушением его личности: самый настоящий классик, те-
перь он с важным видом произносил банальности в уверенности, что направ-
ляет блуждающих во тьме на путь истины.
го материала, - жаловался блуждающий.
щий. - Но ни один гвоздь в эту стену не лезет...
для разбега.
и омского доцента: он как равный участвует в беседе с Крайним - пусть и
колдуновская команда полюбуется.
мне приходится рецензировать статью, я всегда стараюсь делать это жест-
ко.
возвращала авторам рукописи примерно с таким сопровождением: преславный
брат солнца и луны! Если бы я дерзнул напечатать столь возвышенное сочи-
нение, то император повелел бы объявить его вечным образцом, и литерату-
ра иссякла бы.
заниматься лицемерием.
казана, можно приняться и за нижестоящих.
пролил на него одну из лучезарнейших своих улыбок. - Тем более что...
забыл, как вас... кое в чем и прав: нашей научной критике не всегда хва-
тает принципиальности по отношению к вышестоящим, - Крайний только что
не отгладил себя любовно в качестве одного из вышестоящих.
ния, отбрасывая показной цинизм, возразил Мефистофель. - На чем же мы
будем воспитывать уважение к русской науке, если не на таких именах, как
Остроградский, Чебышев, Крайний? И вы, Василий Модестович, можете на ме-
ня сердиться, но я скажу напрямик: без ваших идей наш отдел...
Крайний. - Хотя... есть определенное зерно: если у двухсот жен турецкого
султана имеется двести детей, то дело без его участия все-таки не обош-
лось, с этим, наверно, даже Стеллочка не будет спорить. - Он внезапно
обратил залукавившийся взор на единственную среди них девушку.
ливые лица.
шикарный, в подлокотник был вмонтирован наушничек для перевода с иност-
ранного. Но Сабуров в этом не нуждался, хотя Крайний и осуществил нечто
вроде перевода его статей на крайниевский язык, вследствие чего сабу-
ровский метод в глазах профанов выглядел каким-то естественным, хотя и
достойным продолжением крайниевских теорий.
только из благодарности спросил Сабуров.
ли свои Советские, Социалистические, Октябрьские, Индустриальные адреса,
записывали его адрес. Златокудрый хлопчик чуть не выдернул ему руку из
плеча. Подсеменил Рогович, дружелюбный, седенький подросток:
тоже пробовали чем-то подобным заниматься?
встревоженные лица колдуновской команды.
корбленно протолкался к нему:
одной точке. Где об этом можно прочитать?
суматоху всегда вызывали должности, а не таланты. Он поискал глазами Ли-
ду. Девчоночье лицо ее светилось совершенно неприличным счастьем и гор-
достью. И Сабуров окончательно понял, что Крайний не обобрал, а облаго-
детельствовал его: без Крайнего он бы так и издох на своих сокровищах.
вободившегося от сто пятьдесят седьмой жены.
душой (остальное было чистым маскарадом).
его по плечу Крайний.
ров.
вкусом выговаривая каждое "ха". Сабуров убедился, что Крайний самым иск-
ренним образом уже не мог отделить свое от чужого: власть, пришитая к
таланту, непоправимо его изуродовала.
солнце за тучку забежало) и на десерт поискал чего-нибудь возвышенного.
И за окном увидел церковь.
сумела Русь отстроиться - а ведь татары когда-то камня на камне здесь не
оставили! Так и представляешь, как эти раскосые мурла карабкались на на-
ши стены...
дем, что нельзя будет сказать, что ты русский - сразу обвинят в национа-
лизме. А русскому народу в исключительной степени чужда национальная
исключительность! Его исключительная щедрость и гостеприимство и легли в
основу нашей исключительной исторической роли! Союз нерушимо=ый респуб-
лик свободных сплотила-то кто? Великая Русь! Не Литва, не Татария, не
Биробиджан, а все-таки Русь!
феля) ответная растроганность смешивалась со смущением. Досада пробудила
в Крайнем агрессивный аппетит.
найте-ка, что там с перерывом в буфете.
ему вслед: "В науке нет широкой столбовой дороги". У Сабурова дернулись
плечи - ведь еще и Лида здесь! - но не поворачивать же обратно... Вер-
нувшись, он с наслаждением сообщил, что буфет все еще закрыт.