Может быть, у смерти совсем другое имя. Мы ведь видим ее всегда только с
одной стороны. Может быть, смерть - это совершенная любовь между нами и
Богом.
руками перебрасывают их дальше. Некоторое время Изабелла молчит.
неосуществима и удержать ее нельзя.
Почему так должно быть?
рыданий судорожно вздрагивают ее плечи.
стали плакать?
проклятой планете, но не о любви.
так по-дурацки определяем любовь - совершенная, несовершенная. .
плачет и цепляется за меня, я держу ее в своих объятиях и чувствую, что прав
не я, а она, что она-то не идет на компромиссы, ее еще жжет первоначальное и
единственное "отчего", оно возникло до того, как все залил цементный раствор
существования, это был первый вопрос пробуждающегося "я".
другом, Изабелла.
приходится расставаться, каждый день и каждый час. Знаешь это, и все же не
можешь удержать любовь, она растекается между пальцами, но она - самое
драгоценное, что есть на свете, и все же ее не удержать. Всегда один из двух
умирает раньше другого. Всегда один из двух остается.
покидания и покинутости, - и каждая мучительна, а многие из них равны
смерти.
почувствовал это, когда вернулся после войны.
Сколько раз приходилось мне покидать такой-то день и час, и человеческую
жизнь, и дерево в утреннем свете, и мои руки, и мои мысли; и каждый раз я
покидал их навсегда, а если возвращался к ним, то был уже иным. Многое
приходится нам покидать, и мы постоянно вынуждены все оставлять позади;
когда идешь навстречу смерти, то перед нею всегда нужно представать
нагим, а если возвращаешься, то приходится сызнова завоевывать все покинутое
нами.
заливает волна нежданной нежности. Я снова ощущаю, в каком одиночестве она
живет, бесстрашно, лицом к лицу с угрожающими призраками, во власть которых
она отдана, без пристанища, без отдыха и успокоения, открытая всем ветрам
душа, без поддержки, без жалоб и жалости к самой себе. Ты милая и
бесстрашная, ты любимая моя, думаю я, как стрела, неизменно и прямо
устремленная к самой сути вещей, пусть ты и не в силах достигнуть ее, пусть
даже заблуждаешься. Но кто не заблуждается? И разве почти все мы давно не
отреклись от всяких поисков? Где кончается заблуждение, глупость, трусость и
где начинается мудрость, высочайшее мужество?
который развевается, как мокрая вуаль, влекомая туда и сюда короткими
порывами ветра. Изабелла прижимается ко мне. Я смотрю с холма вниз на город.
Ничего не видно. Дождь и туман отделили нас от всего. Нигде ни огонька, мы
совсем одни. Изабелла идет рядом со мной, словно она уже навеки стала частью
меня, словно уже обрела невесомость, подобно образам снов и легенд, которые
подчиняются иным законам, чем наше будничное существование.
упрека, ни разочарования; но что-то в ней как будто сразу гаснет. Я опускаю
глаза. У меня такое чувство, словно я ударил ребенка или убил ласточку.
лестнице поднимается сестра, и мне вдруг кажется: то, что можно найти только
один раз в жизни, безвозвратно мною утрачено.
опять во всем этом запутался? Я же все время уклонялся! Проклятый дождь.
и под зонтом.
Посетите ее как-нибудь днем, если будет время.
она с вами, она потом бывает спокойной. Ей это полезно. Хватит с вас?
подмигивает мне сквозь дождь. - Сегодня вечером Бодендик расхваливал вас.
исповедальне и причастию.
которая устояла в течение двух тысячелетий.
тумана. Изабелла, как призрак, проходит через мои мысли. Я позорно бежал от
нее; вот что она теперь думает, я знаю. Мне вообще больше не следует ходить
туда. Это только вызывает во мне смятение, а его в моей жизни и так
достаточно. Но что, если бы ее там вдруг не оказалось? Не почувствовал ли бы
я, что мне не хватает самого главного, того, что не стареет, не изнашивается
и не может стать будничным именно потому, что им не владеешь?
доносятся звуки патефона. Сегодня я приглашен сюда на мальчишник. Это один
из тех знаменитых вечеров, на которых фрау Бекман демонстрирует свое
акробатическое искусство. Один миг я колеблюсь - у меня, право, нет
настроения, - но потом все же вхожу - именно поэтому.
пошатываясь, заключает меня в объятия. Он лыс не меньше, чем Георг Кроль.
Зато густые усы торчат, как у моржа.
только музыка получше, чем этот дурацкий патефон! Как вы насчет вальса
"Голубой Дунай"?
заказчика, и он стоит впереди машин. Большая часть комнаты освобождена от
обуви и кусков кожи, и всюду, где можно, расставлены стулья и даже несколько
кресел. На столе бочонок пива и несколько уже пустых бутылок из-под водки.
Запасная батарея стоит на прилавке. На столе лежит также большой,
обмотанный ватой гвоздь, рядом - тяжелый сапожный молоток.
чадном дыму собутыльники Бриля. Они уже порядочно нагрузились. Карл ставит
на крышку рояля стакан пива и двойную порцию водки.
свыше трех миллионов. Будем надеяться, что она в самой лучшей форме, иначе я
почти обанкрочусь.
всегда ее вдохновляет. она до безумия любит музыку.
пари со мной?
Березин Федор
Корнев Павел
Гуревич Георгий
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Майер Стефани