не живут. Взять хотя бы этого Сэма, тощий, ровно змеюка. Говорит, в
порту работал. А я спорю, что он и полугода не протянет - кокнут.
плечах есть, - вступил худосочный.
взъерепенился белолобый. - С этой забастовкой одна морока. А кто-то на
этом денежки зарабатывает. Как туго придется, так непременно кто-нибудь
нас заложит, сам - в кусты, а нам - расхлебыва ть всю эту кашу.
говорившего, по-волчьи ощерившись. Глаза недобро заблестели.
знаю. Если ведешь к тому, что он нас заложит, давай выйдем. Я тебе
объясню, что к чему. Я мало что в этой забастовке смыслю. Но раз Лондон
сказал: "Дело стоящее",- я делаю, как он велит. И ты свои штучки брось!
воевать? Не терпится кулаки почесать, подождите чуток, еще надоест.
- заговорил сразу белолобый. - И вроде каждому дали по гранате со
слезоточивым газом.
придумают.
красные, никаких переговоров не будет.
сам, по разговору похоже.
ему здесь надо? Он же ведь ни гроша не получает. Кто ж ему платит?
Он-то уж небось не прогадает, - белолобый хитро прищурился. - А, может,
ему Москва платит.
такого же подонка видишь!
постараюсь, если хлебало не заткнешь.
вам Лондон: "Кончай бастовать!" А у самого, глядишь, новая машина
появится, работа постоянная. Помянете мое слово!
палатки.
палатке?
перестали. Неужто не ясно? Пойдет раскол. Так что хорошо б этого хмыря
из лагеря выставить.
палатки.
наговорят вам, что забастовка, дескать, выдохлась. Вранье это все, и
слушать
нечего.
одной травой, как коров, нельзя - тоже правда. Каждый это видит, и
подсылать никого не надо.
Не будет единства, и мы пропали. И не только мы. Ни одному работяге в
стране не станет легче.
хотят наши ребята получше жить, но ведь только для них одних лучшей
жизни не получится, пока все лучше не заживут.
вам скажу. Языком почесать любит наш брат. Кабы больше дел, да меньше
слов, глядишь, что-нибудь вышло бы, - он замолчал. Все в палатке вдруг
на сторожились, прислушиваясь.
тихие голоса - словно запахи, проникли они в палатку. Никто из сидящих
не шелохнулся, каждый прислушивался. Звуки близились, надвигались:
шлепали по грязи ноги. Вот люди миновали палатку.
снаружи сунулась чья-то голова.
снежинок, расходилась по сторонам. Кое где ветром трепало пологи
палаток. Джим взглянул в конец ряда - из палаток вылезали мужчины и
женщины, видно, известие облетело всех быстро. Людские ручейки
стекались к помосту. Все плотнее и плотнее смыкались люди вокруг
помоста, их гомон сливался в единый глас, то пот и шарканье - в
шумливую суету. В глазах, отметил Джим, - пустота и отрешенность.
Головы запрокинуты, люди точно принюхивались или прислушив ались.
Плотным кольцом окружили они помост.
поэтому, попарно сцепив руки под гробом, люди придерживали его плечами.
Затоптались на месте, стараясь шагать в ногу и не раскачивать свой груз.
Двинулись по раскисшей земле к помосту. Шли они с непокрытыми головами,
на волосах жемчужинками застыли капли. Легкий ветерок принялся играть
краем замызганного флага. Люди расступились, оставив узкий проход к
помосту. Лица у всех посерьезнели, головы чуть опустились - обязывала
церемония. Те, к то стоял ближе к проходу, неотрывно смотрели на гроб,
враз присмирев, а когда гроб миновал их, начинали перешептываться.
Кое-кто крестился. Вот гроб уже у помоста, опустили изголовье, сзади
подтолкнули.
завязать с ними беседу. Если хоть один раз тебе ответят, дальше все как
по маслу пойдет. Этот прием не новый на таких собраниях, но результаты
отличные, когда народа много.
покойного-то не знал.
удержишься, вниз потянет, так я подсоблю.
и оправил старый черный пиджак. Пятерней пригладил волосы сзади и по
бокам круглой проплешины. Да и сам, казалось, переменился, посуровел,
посерьезнел, набычился. Худолицый Сэм встал ря дом, готовый
сопровождать командира. Лондон, исполненный сознания собственной
власти, вышел, следом - Мак, Джим и Сэм. Так и шлепали они по грязи;
впереди, в гордом одиночестве, Лондон, чуть позади - маленькая свита.
Собравшиеся у помоста поворачивали г оловы, приметив своего вожака.
Шумок голосов, стлавшийся над толпой, стих. Тут же образовался проход
для Лондона, к помосту его провожали многочисленные взгляды.
него уставились пустые, бесстрастные, словно стеклянные, глаза.
было заговорить в напряженной тишине, лишь дыхание сотен людей нарушало
ее. Начал он негромко и с достоинством.
смыслю. - Он помолчал, оглядел нацеленные на него лица. - Вчера убили
этого малого, вы все видели. Он хотел перейти на нашу сторону, тут его
и укокошили. Никому зла этот парень не причинил. - Лон дон снова
замолчал, на лице отобразилось замешательство. - Ну, что еще-то
сказать? Вот мы собрались его похоронить, он наш товарищ, убили вот