утер физиономию, обрызганную желчью. Затем отрезанный ломтик наколол на
прут, керосиновой своей зажигалкой запалил несколько хворостинок.
Худо-бедно обжарил бифштекс - надеюсь, глисты у диких зверей не слишком
огнеупорные. Жую, а вокруг меня гиеновидные волки чихают и кашляют.
Болезненные вот такие животные, простуженные насквозь, нуждающиеся в
аспирине и каплях в нос. Однако при этом выдержанные и внимательные, в
этом им не откажешь. Благодаря поглощению дружественного копытного силенок
у меня стало поболее, но они все уходили на дальнейшее кромсание и
потрошение покойной лани, на усиленное жевание и заглатывание, на рубку
веток и собирание хвороста. Хорошо хоть еще день пасмурный, а то бы дымок
моего костра далеко бы оказался заметен. Поработал я с пару часов, а потом
зафиксировал, что тоже чихаю, и вроде голова стала побаливать, да еще
тяжесть в мозгах и сонливость. Получается, что болотные волки заразили
меня гриппом. Имейся возможность, сейчас бы всех их исцелил свинцовым
лекарством.
доведу их до ресторанной кондиции потом. Наполовину харчи засунул и
чувствую - температура у меня. Ну, точно грипп, которым я не болел лет
двадцать. Тут сразу и сырая моя одежда почувствовалась сквозь кожу, вызвав
глубокий озноб и стучание зубами. Из носа дождь, в горле - сушь. Куда
пойти лечиться? Нет, не хочется никуда тащиться, полежать бы, поболеть. И
костерок как раз имеется - чтобы и самому согреться, и одежку подсушить. Я
поближе к уголькам свои башмаки подвинул, на воткнутых в землю ветках
разместил рубашку, штаны, носки. Сам в куртку завернулся - она посуше
оказалась - и в тряпку, прихваченную на вездеходе, закутался. Заодно
проглотил пару заначенных таблеток парацетамола. Стало тепло, озноб
прошел, тяжелый сон давай обхватывать и обкладывать мои глаза, уши, мозги.
дистанцию вежливости сократили, скалятся радостно. Заразили, значит,
какой-то лихоманкой, а теперь собираются поживиться моей ланькой... Да и
мной самим закусят - елки, как я раньше не догадался, что они имеют виды
на меня! Из последних сил, натужно одолевая сон, я навел ствол на животных
и, как добрый доктор Айболит, который никогда не жалел пилюль, дал
очередь. За двадцать шестой съезд! Четверых, по-моему, уложил на месте,
три твари, получив ранения разной степени, с визгом и скулежом поползли в
кусты... Ну, что поняли, зловреды, как иметь дело с майором
госбезопасности? В магазине осталось только тринадцать патронов, это была
последняя здравая мысль, что проползла в моем разгоряченном мозгу. Затем
он переключился совсем на другое, нездравое.
единовременно был зрителем, вернее множеством зрителей, а также
действующей силой, если точнее, множеством действующих сил.
размером с полянку. Потом пространство сложилось много раз, образовав
стопку, и тот же огромный глаз просматривал сразу несколько фрагментов
местности: кусочек болота, кочку, торфяной островок, лужок, кустарник...
Фрагменты резко, скачками, меняли свою прозрачность и суперглаз наблюдал,
как в калейдоскопе, то человека, бредущего по болоту, то людей,
покуривающих на кочке, то мужчину и женщину, обследующих торфяной
островок, то парня, взволнованно бегущего по лужайке, то труп, несуетно
лежащий в кустарнике. Большинство из этих личностей было мне знакомо.
Остапенко, Маков, Хасан, Лиза Розенштейн, американцы, виденные мной
когда-то в деревне, а затем на надувной лодке, мертвый Серега Колесников.
и окутал всех этих недрузей-нетоварищей. Мой чувствующий полюс стал иметь
отношение ко всем этим живым и мертвым душам. Он стал точь-в-точь как
электрон в валентном кристалле, что кружится почти одновременно вокруг
множества атомных ядер.
и том, как все-таки достать шельму Фролова, где его проклятые следы, не от
него ли донесся шум выстрелов... Я, являясь Колей Маковым, на бегу
прикидывал, как бы половчее доложить товарищу подполковнику о том, почему
враги грохнули товарища старшего лейтенанта, а прапорщика оставили
целым... Я как Хасан искал вход туда, где его встретит небесный избранник
Яхья и напоит Живой Водой из Манда-ди-Хайя... Я в шкуре охранника Джоди
Коновера думал, что все это мероприятие не стоит тех монет, которые
отстегивают в Корпусе Мира, и неплохо бы в укромном уголке все-таки
трахнуть докторицу Лиззи... Я, будучи Лизой Розенштейн прикидывал, был ли
тот русский, что одним метким выстрелом утопил их лодку, тем придурковатым
гебистом, который помог ей выкарабкаться из Большого Дома и Союза ССР...
какого-то веления, прошедшего сквозь меня и облачившегося в их мысли, -
что непременно надо двигаться к той самой канаве и обязательно
перебираться через нее.
канавы...
западном направлении...
расспросить...
проселочную дорогу, которая ведет в Эн-Насирию. В жопу всю эту
экспедицию...
воссиявшем от Источника Познания и Жизни, там найдется разгадка всему и
ключ к бессмертию...
принимали мой "электрон", заслоняясь сверкающими жгучими завесами, Серега
лопнул как пузырь и я сразу оказался в мрачной пустоте, тянущей из меня
силы.
отвечала, но оставшиеся я должен был контролировать и насыщать энергией.
Приходилось даже рассчитывать мышечную мощность, подводимую к костям.
Серега был подпорченной силовой схемой, к ней я должен был подать
напряжение. И я чувствовал его присутствие, как помеху; он напоминал
кровососа, впившегося под лопатку, которого и согнать никак.
канаве, переходили через нее, далее перелезали через стену... А потом
валентный кристалл распался, я некой силой упругости был вышвырнут сразу
из всех "ячеек" и вернулся в свое тело. Причем, измучился так сильно, что
из оживленного бреда сразу переместился в глубокий плотный сон.
погас и удивительно, что за это время меня никто не съел, не покусал, не
поцарапал и даже не облизал. Хотя на трупах волков прямо сейчас сидело
несколько птиц с хищными выражениями "лиц". Голова казалась более-менее
ясной и жар вроде бы прошел. Зато, как выяснилось, зудела кожа на боку, на
бедре, на руке, в общем, на той стороне тела, которой я лежал на
поверхности земли. Вернее на траве. Я приподнялся и глянул, что там
случилось... "Эбэна мать", как выражается мой друг Хасан.
в отслаивающиеся струпья. Я провел правой рукой по левой - особенных
болевых ощущений никаких, просто отслоившаяся "шелуха" с легким кружением
упала на траву. И тут я заметил, что падают струпики на мелкие-мелкие
соцветия с остренькими пестиками и моментально там рассыпаются. После
такой дележки крохотные кусочки мертвой кожи проваливаются в бутоны,
которые сразу закрываются словно довольные рты. Да эта подлая
растительность "бьет лежачего", компенсируя свою кожно-нарывную
деятельность введением транквилизаторов. А сейчас, когда я оторвал свой
бок от "травушки-муравушки", успокаивающие средства переставали
действовать. Проникший яд жег мою эпидерму с все возрастающим садизмом, и
унять его было никак. Не имел я в заначке целительных мазей и
лекарств-"тормозов" - ведь сбежал с Василисы, как говорится, в чем лежал.
заставил двигаться. Запад сейчас четко выделялся зоной сумрака на
горизонте. Почва под ногами вскоре увлажнилась, стала давать четкий след -
это мне не слишком нравилось. Ну, а потом вода захлюпала под ногами и со
всех сторон принялись обступать заросли тростника. Вначале он был довольно
обычный, однако вскоре потянулся к небу, стал смахивать на бамбук. Не
тростник, а Тростник. Сразу вспомнилось, что у вавилонян сила,
заставляющая его разрастаться на болотах, считалась божеством по имени
Нидаба.
полегчало, шкура-эпидерма перестала саднить как прежде и сменила красноту
на более спокойный цвет, а все волдыри быстренько подсохли. Я где-то с
полчаса передохнул, пока с зудением не было покончено и осталось только
довольно приятное тепло.
Тростник тянул в высоту примерно на полтора человеческих роста и вода
доставала порой до колена. Самое противное, что растительность была густо
облеплена какой-то слизью. Больше того, она в виде канатиков
перекидывалась со стебля на стебель. Крупные сгустки слизи имели что-то
вроде ножек, тянущихся до самого низу. Я, памятуя о недавнем опыте
взаимодействия с травой-муравой, старался от этой гадости увиливать. Но
затем понял, что непосредственно коже, кроме легкого чувства омерзения,
она передать ничего не может. По крайней мере, сквозь куртку и брюки,
слизь не проникала.
на другие части тела. Виски стало ломить, там и затылок прихватило, сердце
принялось трепыхаться и какой-то жар начал волнами раскатываться по мне.
Суворов Виктор
Махров Алексей
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Доставалов Александр