нравилась.
стул.
Наверное, надо будет покамест квартиру поприличнее снять. Опять расходы.
Но сюда-то никого не пригласишь, даже уличную жучку.
блевотину.
беспокоилась, а за заразных микробов, послуживших причиной рвоты.
же присел под тяжелым взглядом мамаши.
назвал бальным, и замывала мои дела. От этой работы ее ножки были еще
заметнее.
Подол ведь запачкаешь и чулки... Егор, хоть и брат, а вон как на тебя
пялиться.
взгляд на Верины ножки был почти инстинктивным - ну не внушил я еще себе,
что она мне сестра, и все такое.
сказала мать и вышла за дверь. Я вспомнил, что лифт не работает из-за тех
двух трупов, а на первом этаже имеется никудышная лестничная ступенька. На
вид нормальная, а на самом деле отломанная и держащаяся только на стальной
арматуре. Все жильцы про нее крепко помнят. Вспомнил я про каверзную
ступеньку, но африканской мамаше ничего почему-то не сказал.
Вера, заканчивая с полом, - у меня в сумке "заморозки" лежат, супчика
наварим.
двинулся поискать кастрюлю и тут сквозь неплотно закрытую выходную дверь
донесся вопль.
ругалась по-русски, как сантехник, и по-арабски, как злой джинн, нога ее
была, скорее всего, сломана. Болевые ощущения не мешали пострадавшей крыть
двуязычным матом и страну, и город, и дом, и квартиру. И даже меня. Только
через двадцать минут появилась "скорая", прикрутив фонтан ненормативного
красноречия.
врач.
то командировки. Пусть нормально полечится.
от нашей больницы?
я.
последние пятнадцать лет они порядком надоели друг другу. Вечером сестра
порассказала мне про свое житье-бытье в Судане. Но до этого закончила
приборку в доме, рассовала цветочки по вазам, залепила картинками масляные
пятна на стенах, задрапировала разбитые стекла на окнах и сервантах,
расставила уцелевшие книжки по полочкам, поменяла сгоревший предохранитель
на магнитофоне, завела приятный музон и стала подмурлыкивать нежным
голоском, сготовила недурственные харчи по рецептам сразу нескольких
национальных кухонь.
время было уже темное и я сам вызвался на это дело, откопав из-за печки
какое-то количество "зеленых".
шли только по карточкам, или же у черного входа по умопомрачительной цене.
Что-то непутевое случилось на продовольственном рынке за время моего
отсутствия. Выяснить насчет пагубных событий у некоторых случайных
покупателей не получилось. Один откликнулся матом, другой словами: "Жратву
моль погрызла." Ладно, завтра разберемся.
историю. Так вот, оказывается моя мать была у какого-то суданского
генерала-адмирала второй женой. От первой жены у Мохаммеда появилось семь
негритят, от второй - двое мулатиков плюс приемная дочь Вера. Сколько не
случалось в Судане военных переворотов хартумский генерал Мохаммед
аль-Василла успевал вовремя сдать прежних командиров и переметнуться на
сторону будущих победителей. Только один раз ему не повезло, когда его
засекли на получении взяток от южных мятежников-христиан и расстреляли в
упор.
моя мамаша приняли мусульманство, а также фамилию аль-Василла. А по
шариату запрещены хи-хи, и тем более разные вольности с пацанами и
юношами. Вере несколько раз подбирали женишков, но те не подходили сестре
из-за различия в эстетических воззрениях с отчимом Мохаммедом. Один
слишком черен - как кирзовый сапог, другой не моется по старинному обычаю
предков, третий - громко чавкает за столом, и так далее. Измучился
Мохаммед со своей приемной дочерью, поэтому, наверное, и потерял привычную
осторожность при работе с взяткодателями.
одежка оказывали воздействие. Даже на меня. Она была просто воплощенный
секс о двух ногах, и еще каких ногах. Понятно, что Вера-Венера засиделась
в своем замкнутом шариатском мире, поэтому сейчас ей трудно отправится в
бар, на дискотеку, и закогтить там кого-нибудь. Понятно, что я не мог в
один момент соединить объект под названием "классная баба" и субъект под
названием "сестра". Но тут имелось еще что-то дополнительное, может на
меня эти инкские штучки подействовали, особенно обнимания с Кильей. Ведь
Инти-Солнце - брат и муж Килья-Луны, а у Верховного Инки сестра-"койа",
одновременно является и женой. Вдобавок, я все больше замечал, что Верка в
самом деле, сильно смахивает на ту девку, что охмурила меня в Лиме у
Кориканчи - несмотря на другую масть.
какую-нибудь более-менее крутую дискотеку, а сегодня... Комнаты у нас две,
так что вскоре после ужина я отвел девушку, облаченную в шелк, в
уединенное помещение, а сам - в другой комнате - принял бутылку
расслабляющего напитка по имени "агдам". Однако интерес к противоположному
полу только вырос во всех отношениях. Я почему-то был уверен, что Вера
рано или поздно под каким-нибудь предлогом заявится в мою комнату. Вот
тогда станет действительно тяжко, несмотря на то, что я вовеки не проявлял
склонности к каким-либо видам половых извращений и отклонений.
коллекцию бабочек и тараканов, как вдруг в соседней комнате случился
непонятный шумок и ко мне вбежала Вера со словами: "Мне страшно".
разозлился немного.
дверь соседней комнаты:
кетчупом. Только по-быстрому.
зазывность. Она не была раздета, даже наоборот, - по нашим-то стандартам,
- но все атрибуты действовали безотказно.
натягивалась на животике, которая давала тень в районе интимного места.
Наброшенный, но не застегнутый, а лишь завязанный поясом халатик
подчеркивал изгиб "бортов". Тапочки с помпончиками фиксировали изящество
лодыжек и прочих деталей ноги, названия которым знают только старые
распутники.
В соседней комнате имелось, действительно, кое-что страшненькое. Какие-то
полукрокодилы-полулюди, похожие на тех, что я видел в храме Кильи. Только
не статуи. Эти внушительные живые фигуры были двух с половиной метров
роста, если не считать хвоста. Один из нежданных-негаданных посетителей
сразу двинул меня именно хвостом и сшиб с ног. Я увидел склоняющееся над
собой мурло, состоящее из страшно разинутой шипящей пасти, усаженной
зубами-штыками, а также проницательных человеческих глаз.
какая-то непреодолимая сила, какая-то сволочь выдернет мне кадык и
выгрызет все потроха. Но тут мой позвоночник словно разряд дал. Я,
удивляясь на самого себя, стал сопротивляться - схватил монстра за
толстенную лапу и своей ногой пихнул в его бронированную грудь. Я как бы
наблюдал со сместившейся точки зрения, что моя нога, уткнувшаяся в грудь
монстра, была подозрительно чешуйчатой и когтистой. Но зато она опрокинула
супротивника. А украшавшие ее пластинчатые когти элегантным движением
рассекли брюхо поверженного, выпустив на коврик кучу кишок.
есть, перевернулся я на живот, прыгнул с четверенек, одновременно выгибая
шею, и впился в мясо. Вроде дело малоприятное, а вкусно. Я странно водил
челюстями, вверх-вниз, влево-вправо, отрывал куски и старался сразу их
заглотить. Особенно заботился о том, чтобы не упустить ни один из ручейков
крови, которая при поглощении вызывала у меня сладкий трепет в жилах.
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Посняков Андрей