если интересуетесь, сейчас спрошу, - Громбальд закрыл глаза и быстро
зашевелил губами. - Ищут-с... Ага, кажется, нашли. Мерси, господин
Приакарт!
покосившись на Александра, со скрипом развернул.
карту, добавил: - И по-моему, тамошняя линейность обитаема.
печалью. - Потому, надо понимать, они и запросились обратно. Там ведь не
только Марро. Версебер всех смутьянов разом выслал. Кого на астероиды,
кого еще дальше. Тоже, конечно, не сахар. Потому как холодно и дыхание
надо задерживать. По методу Бутейко...
карту. - И боюсь, придется воспользоваться помощью коллег. Версебера надо
пригласить. Он их туда услал, пусть и возвращает.
объясни суть дела.
руками. - Да, да, Александр Евгеньевич! Прошу извинить. В самое ближайшее
время обещаю навестить вас... А теперь - домой, в кроватку! День выдался
нелегкий, вон и глаза у вас слипаются...
в следующую секунду вдруг разглядел, как из пола, из стен и из потолка
выплывают полупрозрачные фигуры. Многие из них восседали в троноподобных
креслах, кое-кто лежал на царственных ложах. Во всяком случае мебели в
кабинете заметно прибавилось, да и кабинета, как такового, уже не
существовало. Помещение превратилось в огромный зал, формами напоминающий
чашу. Этакое подобие Колизея, где вместо кресел красовались роскошные
кровати с балдахинами. Видимо, здесь они и проводили свой съезд!
обнаружил. Ни арены, ни трибуны. Странное происходило с окружающим,
странное происходило с ним. Он уже не сидел и не стоял, витая вне тела и
одновременно сознавая, что с телом его все в порядке, что оно по-прежнему
покоится на стуле. Сам же он неведомым образом перенесся в этот чудный
Колизей. Собственно говоря, Колизеем это тоже нельзя было называть,
хотя... Мозг Александра Евгеньевича путался в поисках ответа. Видимое ясно
указывало на то, что он находится в нескольких местах одновременно: в
гостинице, в просторном турецком посольстве, у кромки горного
неестественно голубого озера, на заброшенном ранчо среди жаркой саваны и
так далее, и так далее. Все это головокружительным образом соединялось
воедино и отчего-то не мешало друг другу, позволяя изумленному зрению
различать мельчайшие детали. А потом он услышал выступающих одного за
другим ораторов. Они говорили, не покидая своих лож, не размыкая уст.
Зачастую выступали и враз, но и тут наблюдалось необъяснимое: вдумчивые,
взволнованные и раздраженные голоса не сливались в базарный шум. Александр
Евгеньевич отличал каждого, и слух его свободно воспринимал всех вместе.
Кто-то ругал Чолхана за бездарную организацию съезда, кто-то напротив
вступался за администратора, ссылаясь на неблагоприятные условия, на
неистребимое любопытство не самой лучшей части человечества. Многие и
вовсе не поминали о Чолхане, зато крепко бичевали произвол квазихирурга
Марро, проводящего в курируемых им странах чудовищные эксперименты.
Несколько раз всплывало слово "пассажиры", часто поминали о многомерности,
о неком таинственном узле, в котором в скором времени сойдутся мирские
параллели, чтобы вновь разойтись, что, в сущности и будет знаменовать
пресловутый конец света.
Евгеньевичу услышать не удалось. Некто невидимый требовательно тронул его
за локоть, и тотчас вернулось потерянное ощущение тела. Он в самом деле
сидел на стуле, голова его была опущена на грудь, он слегка похрапывал.
погасла, как искра, рожденная полустертым кремнем. Заботливые руки
подхватили неуправляемое тело, покачивая, повлекли в коридор, потом вниз
по лестнице, на улицу, под зеленое солнце...
что же его разбудило. Поезд по-прежнему грохотал и содрогался на стыках,
по столику с костяным стуком перекатывалась крышка от бутылки. Все было,
как час или два назад. Все да не все... Носатый пассажир вскинул к глазам
руку. Шесть часов вечера. А когда они засыпали в последний раз, было...
Рывком сев, он оглянулся на женщину. Нет, она ничего еще не знала.
Облачной пеленой сны кружили над ней, защищая от действительности, помогая
взмывать ввысь, превращая руки в лебединые крылья. Стараясь не шуметь, он
стал торопливо одеваться. В сторону окна смотреть не хотелось. Он без того
уже видел, что мгла умерла, настигнутая солнцем. Кто-то включил свет -
включил без его ведома, и той же неведомой силой поезд был возвращен на
землю. Это означало прощение, это знаменовало конец заточения... Носатый
пассажир прищурился. Между деревянной рамой и дерматиновой шторой
пробилась узкая полоска света - огненное, режущее глаза лезвие...
Удивительно хорошо!.. Величественный Гамлет нашел свою Терезу и ничуть не
разочаровался. Сказка не обратилась в явь, а, набирая обороты, дошла до
своего сказочного пика. Здесь ей и суждено было прерваться. Счастье - это
не бесконечная прямая, это всегда отрезок с началом и концом, зачастую
просто точка, караулящая неосторожных, яркая, неповторимая, похожая на
звезду. Раскаленную до бела, удержать ее невозможно. Только притронуться.
И обжечься...
ровным и безмятежным. Оно почти умилило его. Поцеловав спящую в щеку, он
торопливо оделся и, сняв с полки легонький кейс, неловко попятился к
двери. Милая его Тереза так и не проснулась...
образом выскользнул его двойник. Двинувшись друг другу навстречу, они
столкнулись в одном из тамбуров, сделав последний шаг, слились в одного
заметно подросшего человека.
построжавший пассажир смотрел в пыльное окно. В тамбуре все еще воняло
чем-то кислым, в раскрытой настежь двери красовались огромные вмятины.
Впрочем, на все это он не обращал внимания. Его ждали, и следовало
готовиться к грядущему. Высунувшись наружу, пассажир рассмотрел
приближающийся перрон и гомонящую толпу встречающих. На помятые вагоны
указывали пальцем, многие взволнованно размахивали руками. Здесь же стояла
машина скорой помощи, а среди людей рыскали молодцы в милицейской форме.
показалось здание вокзала - серое, с облупленными стенами, с привычными
попрошайками на ступенях, с заплеванными тротуарами и переполненными
урнами. И все это, увы, после сказочной ночи с Терезой... Возвращаться в
явь решительно не хотелось, но желания его никто и не спрашивал.
Спрыгнув на платформу, носатый пассажир едва не столкнулся с причитающей
женщиной. Тут же безысходно терла глаза какая-то старушка. Похоже, все
здесь кого-то искали. Продолжая щуриться, он двинулся вперед, не обращая
внимания на крики и возгласы. А шагах в семидесяти от него встречали
юбиляра.
Холмогорово?
тут, понимаешь, зевка дали... Как только свет вернули, он и выскочил.
рассказывал! Из-за него, в сущности, все и стряслось. Взяли, понимаешь, и
упрятали со всем поездом в какое-то измерение. Но нас-то за какие такие
грехи?.. А Павла Константиновича, помнишь охальник такой был из планового
отдела, так вот его прямо через окно утащили.
ползали.
начальнику что-то шепнули по секрету... Так он всех собрал и сюда рванул.
Постой-ка!.. Эй! Товарищ милиционер! Можно вас на минуточку!.. - Федор
Фомич ринулся навстречу сержанту с овчаркой. - Имею желание дать
показания! Прямо сейчас!..
юркнул в кабину моментальной фотографии. Заботливо прикрыв за собой дверь,
крепко зажмурился. Он хотел получить подтверждение от НИХ, и он его
немедленно получил. Приакарт был немногословен, но тон его изменился явно
Белоусов Валерий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Бажанов Олег
Куликов Роман
Кервуд Оливер Дж.