Чтение 40–й страницы книги ~Пять президентов~

Огромные старинные часы с причудливым маятником, которые весь последний
год служили обыкновенной бутафорией, вдруг замысловато пробили три раза.

Чвиз вздрогнул, выронив карты, а Миллер недоуменно оглянулся на угол
комнаты, где стоял оживший механизм.

- Я знаю, - сказал он, - что ружье само стреляет, но чтобы били
испорченные часы...

Профессор Чвиз, ничего не ответив, вновь углубился в пасьянс, который
он раскладывал на красно-буром столе.

- Однако, - сказал Миллер, - время действительно не стоит на месте.

- А наш выстрел, похоже, произведен вхолостую, - добавил Чвиз.

Миллер принялся ходить по комнате из угла в угол.

- Целых полдня страной управляют четыре президента, - продолжал Чвиз, -
и никто не обращает на это внимания, никто ничего не замечает! Не странно
ли это?

- Весьма, - отозвался Миллер. - Я тоже отказываюсь что-либо понимать.

- Люди всегда были для меня самой большой загадкой, - философски
заметил Чвиз, отложив в сторону карты, к которым он, как видно, уже
потерял интерес. - В их поведении есть что-то иррациональное.

- Все в мире имеет свои причины, коллега, - энергично возразил Миллер.
- В том числе и поступки людей. Но мы не всегда их знаем. Вот и сейчас.
Эти причины ускользают от нас, хотя нам, казалось бы, все ясно: еще утром
президент в одной речи говорил одно, а спустя час - совершенно другое.
Между тем народ...

- Наивный вы человек, Миллер, - покачал головой старый Чвиз. - Неужели
вы думаете, что кто-нибудь всерьез обращает внимание на слова президента,
да еще во время предвыборной кампании?

- Но такие противоречия! Они сами бросаются в глаза!

- Ну и что? - спокойно сказал Чвиз. - Все давным-давно привыкли к тому,
что сегодня говорится одно, завтра - другое, а делается совсем третье. И
если уж стоит серьезно относиться к чему-то, так лишь к тому, что
делается. Вы-то сами, коллега, каждый день читаете газеты?

- Как вам сказать... - замялся Миллер.

- А радио регулярно слушаете?

- Только музыку.

- Так что вы хотите от других?

Миллер в несколько раз сложил газету, аккуратно проглаживая каждый сгиб
двумя пальцами.

- Вы знаете, в тот вечер, когда я разыскал вас в подвале вашего дома...

- Кстати, - перебил Чвиз, - только вам могла прийти шальная мысль, что
я там.

- А вам - шальная мысль прятаться от Дорона на самом виду! Не в
какой-нибудь гостинице, не на вокзалах, не в катакомбах, а в собственном
доме!

- Я просто учитывал их психологию, коллега, - улыбнулся Чвиз. - Но не
учел вашу.

- Жалеете?

- Откровенно? Да. Потому что вы опять втравили меня в авантюру.

В этот момент отворилась дверь, и в комнату бесшумно вошел Таратура. Он
был спокоен, но выглядел несколько обескураженно. Миллер и Чвиз
вопросительно посмотрели на него.

- Все тихо, - сообщил Таратура, подходя к столу и присаживаясь на край
стула. - В городе и, судя по всему, по всей стране - все как обычно.

- Ну хорошо, - сказал Миллер. - Предположим, большинство действительно
ничего не видит. Но есть же в стране умные люди!

- Не знаю, не знаю, - проворчал Чвиз.

- Вы с кем-нибудь говорили, Таратура? Кого-нибудь расспрашивали?

- Да, - сказал Таратура, - прощупывал. Разумеется, очень осторожно.
Ведь теперь, после нашего звонка Дорону, и мне надо быть предельно
внимательным. Уж Дорон, я это точно знаю, раскрутит всю свою машину!

- Так с кем же вы говорили?

- С буфетчиком, шеф, в баре. С шофером такси. Старался навести их на
эту тему. Намекал. Результат - ноль.

- Буфетчик, шофер... - протянул Миллер. - А к кому-нибудь рангом
повыше?

- Скажите, шеф, - неожиданно спросил Таратура, - Честер, по-вашему,
умный человек?

- Да, - после некоторой паузы твердо сказал Миллер.

- Кто этот Честер? - живо поинтересовался Чвиз.

- Бывший журналист, - сказал Таратура. - Замечательный парень! Уж
этот-то все знает и все понимает. Я могу позвонить ему, шеф.

- Ну что ж, это идея, - сказал Миллер. - Она мне нравится еще и потому,
что нам сейчас важно столкнуть хотя бы один камень, чтоб начался обвал. И
ваш Честер - вполне подходящая фигура. Звоните, Таратура!

- Отсюда?! - воскликнул Таратура.

- Ничего, звоните. При всем своем могуществе прослушивать сразу восемь
миллионов телефонных аппаратов Дорон не может. А брать на особую заметку
этот... С какой стати?

И он протянул телефонную трубку Таратуре. На том конце провода трубку
подняла Линда. Таратура сразу узнал голос супруги Честера.

- Добрый день, Линда, - сказал он. - Мне нужен Фред.

- Мне он тоже нужен, - ответила Линда. - А с кем я говорю?

- Со старым его другом, поэтому я вас знаю, но мое имя вам ничего не
скажет.

- Если вы действительно его старый друг, - сказала жена Честера, - вы
можете найти Фреда по количеству денег, с которыми он вышел на улицу.

- Сколько же миллионов он взял с собой? - спросил Таратура.

- Все мое состояние, - ответила Линда. - Пять леммов. Будьте здоровы.

И в трубке раздался щелчок.

- Ну? - спросил Миллер.

- Будем искать, - ответил Таратура. - Однако где же его искать? Он
вышел из дому, имея пять леммов в кармане, это значит, на одну кружку
пива. Следовательно, ни в "Титанус", ни в "Скарабей-палас" он пойти не
мог. Нужно звонить в "Золотой зуб".

Таратура извлек из кармана записную книжку, пролистал две-три странички
и вновь поднял телефонную трубку. На этот раз ему пришлось изменить свой
голос.

- "Золотой зуб"? У вас нет Фреда Честера? Не заходил? Благодарю вас. Не
позвонить ли мне в "Указующий перст"? - сказал Таратура, безрезультатно
набрав номера еще двух или трех заштатных кабачков. - Алло! "Перст"? Если
вы хотите доставить мне крохотную радость, поищите под столиками Фреда
Честера.

И ровно через три секунды Честер взял трубку:

- Слушаю.

- Здорово, Фред! - воскликнул Таратура. - Я очень рад тебя слышать,
старина!

- Таратура? - удивился Честер. - Как тебе удалось меня разыскать?

- Я звонил сначала Линде.

- Что она тебе сказала?

- Она сказала, что у тебя пять леммов в кармане.

- Преувеличила ровно вдвое.

- А потом мне пришлось покрутить телефонный диск, - сказал Таратура.

- Что-нибудь случилось? - спросил Честер.

- Как тебе сказать? У меня - ничего, но я хотел спросить, не знаешь ли
ты каких новостей.

- Ты что же, решил отбивать у меня хлеб и поступил в репортеры?

- Мне не до шуток, Фред. Я потом тебе все объясню.

- Ну что ж, если хочешь серьезно, так вот тебе потрясающая новость: за
два лемма я наливаюсь пивом по самое горло.

- Ну, у тебя же в "Персте" кредит, Фред, я серьезно...

- Ах, как ты недогадлив, Таратура! При чем тут кредит! Знаешь, кто за
меня платит?

- Знаю, - сострил Таратура. - Президент.

- Ты что, с ума сошел? - потрясенным голосом ответил Честер. - Ты тоже
был в "Персте"?

- Почему - с ума? - возразил Таратура. - Сейчас президентов как
нерезаных собак.

- А я-то обрадовался! - перебил Честер. - Понимаешь, увидел президента
с его Кларой и думаю...

- Подожди, Фред, - ничего не понял Таратура, - какого президента? Где?

- Здравствуйте, - сказал Фред. - Начнем все сначала. Я сижу в
"Указующем персте" и наливаюсь пивом за президентский счет. А президент со
своей очаровательной супругой - рядом. Ты понял?

- Не может быть! - воскликнул Таратура и, зажав трубку рукой, быстро
сообщил Миллеру и Чвизу невероятный факт. - Старина, ты не ошибаешься?

- Как и в том, что говорю именно с Таратурой, а не с Линдой.

- Спросите его, что сейчас делает президент! - возбужденно произнес
Миллер. - И как выглядит!

- Кто это у тебя там путается в разговор? - сказал Честер.

- Я звоню от приятеля, - ответил Таратура, энергично показывая знаками
Миллеру, чтобы тот говорил тише. - А что делает президент?

- Боюсь, пока мы тут болтаем, он смотает удочки, тем более что я уже
успел сказать ему, что он кретин.

- Да ну?!

- Он выдает себя за какого-то коммерсанта Бума, и это дает мне
некоторые возможности. Но его Клара, скажу тебе, - это женщина!

- Послушай, старина, я хотел бы взглянуть на них собственными глазами.

- Не успеешь. Они собираются уходить. Ты на машине?

- Задержи их, Фред, ровно на полторы минуты. Я в двух шагах от тебя,
мне ходу секунд сто.

- Ну, если так, валяй, я что-нибудь изобрету.