этикетом Савельев протянул пачку руководителю: -- Будете, Ярослав
Константинович?
к гораздо более важным для него баранам: -- Я, пожалуй, сначала
проконсультируюсь. -- Он посмотрел на Сашу. -- Кассета с тобой?
пропало. Копия у них есть, но если отправить материал на долгие
согласования, его уже не выпустит ни один редактор. Следовало вырвать
согласие Ярослава сейчас, и только сейчас, чего бы это ни стоило.
Савва имел на Ярослава странное влияние. Вероятно, из-за мировоззренческого
сходства -- и тот и другой были заядлыми заговорщиками. И в семнадцатом веке
оба выбрали бы яд и плащ, а не палаш и кирасу.
Москве наш материал покажут раньше. Обидно... -- ворковал хитроумный
репортер.
его манили сладкоголосые сирены, сулившие неземное блаженство. Но
ответственного за эфир привлекали видения куда более обыденные. Он грезил о
том, что возглавляет не петербургский, а федеральный телевизионный канал,
который покрывает всю страну, как знаменитый бык-производитель невзрачную
коровенку. И руководит этим элитным бычком он, Ярослав Крапивин.
нужно охотиться за журавлем, а когда следует зажать уже имеющуюся в руках
синицу и притаиться. Обычно знал, а вот в данный конкретный момент не знал.
председателю телекомпании, то поворачивался к Савве, который продолжал петь:
а раз выдает, то там знают, что делают... Да и в Генеральной прокуратуре,
прежде чем спускают такого рода компромат, получают добро с самого верха...
искать правильные подходы, точнее, обходные пути. Савва же обиняком умело
внушал начальнику, что показать сюжет стратегически выгодно, а советы
здешнего руководства ничего не дадут, ведь до местных начальников новая
столичная политика доходит не сразу.
прочитал сюжет. Савва, да и все остальные примолкли, почувствовав, что
сейчас, так или иначе, все решится. Читал Ярослав еще медленнее, чем обычно,
потом махнул рукой: -- Ладно, выдавайте. Только уберите слово "взятка".
двести девяностая статья, взяточная!
жонглировать словами. Она знала, что слово может значить очень много и в то
же время не значить ровным счетом ничего. Кроме, разумеется, того "Слова",
которое было "в начале". Лизавета немедленно схватила ручку и вычеркнула
название сюжета -- теперь репортаж назывался "Дело", а не "Дело о взятке".
проработавшая на телевидении почти тридцать лет, знала цену разрешению
устному и разрешению письменному.
пообещал он, подмахивая текст сюжета. -- И еще вот что -- не связывайте вы
это дело с политикой. Напоследок повторяю: "взятку" -- убрать...
Светлана Владимировна проводила высокое руководство. Средневысокое, если
пользоваться терминологией Саввы, который чутко улавливал нюансы
номенклатурно-иерархических построений. Но это средневысокое руководство
сюжет к эфиру допустило. Свершилось.
Лизавета, закончив "подводку", откинулась на спинку кресла и стала смотреть
видео.
Маша приехала в славный город на Неве из далекого царства, чужого
государства, из города Коканда, и сразу получила четырехкомнатную квартиру,
а потом получила в подарок еще одну, поменьше, но в центре. Только за то,
что она бесплатно работала на строительстве дома и обязуется поработать
уборщицей еще три года, тоже бесплатно. Вот так ценят самоотверженный труд в
городе на Неве. Но другие трудолюбивые приезжие могут не беспокоиться,
поскольку старательная студентка и уборщица по совместительству,
оказывается, еще и двоюродная сестра мэра города, и ее труд ценится дороже,
а стало быть, квартира для нее -- дешевле. Дешевые квартиры в том же доме
достались многим -- и главному художнику Петербурга, и начальнику местного
РУВД, и бухгалтеру жилищного департамента. Все они и многие, многие другие
сумели поменять свои небольшие квартиры на вдвое большие в этом самом доме,
и без всякой доплаты. Чудеса. Только не в решете, а в детском садике. Именно
в прекрасный детский садик взялась превратить означенный дом строительная
компания "Шанс", а уж потом мэрия -- в лице начальника жилищного
департамента, главного художника и самого мэра разрешила вместо детского
садика построить офисы и элитные квартиры. Которые так дешевы. Все эти факты
выяснились в ходе следствия, которое ведется межведомственной следственной
группой, и возглавляет ее заместитель начальника следственного управления
прокуратуры.
хозяйственным вопросам, милой деловой даме, помогавшей самому мэру увеличить
апартаменты до трехсот квадратных метров: она лично занималась расселением
соседней коммунальной квартиры. Таким же примерно манером обзавелись жильем
в центральных районах города и сын, и сестра, и свояк. И все это -- с
нарушением действующих правил и законов, с привлечением незаконно полученных
денег или просто за счет резервного фонда горжилобмена, то есть за счет
города.
прошлое, и какая разница, что творил некогда вполне отставной политик. Куда
более существенными оказались новые материалы следствия: в частности,
расшифровки уже недавних телефонных разговоров -- их тоже показали Маневичу.
Отставник, используя прошлое, добивался чего-то сейчас. Чего именно и от
кого -- можно было только догадываться. Эти догадки помогали нарисовать
весьма печальную политическую карту российского настоящего...
написала свой протокол, не менее подробный, чем прокурорский. Каждый
упомянутый в репортаже дом, каждая квартира были любовно засняты, как
говорится, "анфас и в профиль". Действующие лица также присутствовали
реально, а не в виде одних лишь фамилий. Кого-то, в основном смольнинских
функционеров, Саша нашел в телевизионном архиве. За кем-то, в частности за
родичами бывшего мэра, охотился с портативной камерой. Студийные
компьютерные графики помогли проиллюстрировать телефонные разговоры: вот
трубка, вот силуэты беседующих. И даже сами эти разговоры Саша Маневич
начитал вроде как на два голоса -- с чувством, но без надрыва.
фразами подвела итог. Далее следовали отбивка и переход к парламентской
информации, также имеющей отношение к Петербургу:
контрабандой четыреста граммов осмия. Как сообщили в псковском управлении
ФСБ, он задержан на границе с Эстонией, в его личном автомобиле при досмотре
найден контейнер с этим металлом. Идет следствие".
причем продан задорого. Телевизионщики знают, что даже средненький сюжет
можно украсить хорошо выбранной "подводкой" или четко написанным выводом.
"Подводка" и вывод дополняют и обогащают материал, "подводка" и вывод -- все
равно что умело наложенный макияж, делающий кабатчицу принцессой. Сашин
сюжет Лизавета обложила "подушками из гагачьего пуха". От этого материал, и
без того весьма яркий, засиял новыми гранями. К тому же "подводка" и вывод
позволили формально выполнить высочайшее указание насчет "взятки", "шантажа"
и "политики". В самом репортаже об этом ни слова, а про комментарий ведущего
начальник ничего не говорил. Теперь Лизавета вполне могла разыгрывать
невинную идиотку и твердить, что не поняла и не сообразила, она как раз сама
говорила, что политика здесь ни при чем...
весело запенилось в длинноногих бокалах. Лизавета не любила пластиковые
стаканчики из-под йогурта, не признавала классические граненые и держала в
шкафу бокалы -- чтобы служебные праздники не превращались в заурядные
выпивоны.
восторга.
законсервировали бы на неопределенный срок, а информация в консервированном
виде волнует только археологов! За победу над консервированием! -- Лизавета
подняла бокал.
наполнил бокалы.
было легко утешать, ведь это он сейчас победитель. -- Пойдут и
телохранители. Ты же снял, что хотел, -- когда? В пятницу?
уже попробовал последить. Там не все чисто...
сошел, как этот Зотов.
шоколадки. Неизменным дополнением к вину, коньяку или шампанскому на