Чтение 40–й страницы книги ~Игра киллера~

стороны комнаты раздался щелчок электронного замка. Джо поднял голову.
Дверь открылась, и он увидел своего гостя.

В глотке у него стало так сухо, что он еле смог выдавить из себя:

- О Господи! _Мэйзи?_

У нее был усталый вид, щеки покраснели от ветра, волосы она откинула
назад. Джинсовая куртка была застегнута до горла, в глазах блестели слезы.
Вид был такой, будто у "нее температура.

Она не могла слышать его слов, но видела движение губ и видела его
глаза. Она бросилась в ячейку напротив и схватила трубку.

Джо сел и взял трубку, со своей стороны.

- Как дела, детка?

- И ты еще спрашиваешь, как дела! - Ее голос звенел в наушнике,
жестяной и возбужденный. Она посмотрела вокруг, потом опять на Джо. Глаза
ее были мокрыми. - Перевернул мне жизнь вверх тормашками, а теперь сидишь
здесь и спрашиваешь, как дела?

- Я черт знает чего натворил. Прости меня.

- В последний раз, когда я тебя видела... - Мэйзи вытерла лицо, сверля
его глазами. - Ты отпихнул меня на зеркало в гримерной. Не слишком
стильный уход, Джо.

Джо кивнул и ничего не сказал. Он пытался ощутить сквозь стекло ее
запах, но его заглушала свежая краска. Его тянуло снова ощутить этот
чудесный аромат перечной мяты, сквозь плексиглас он ощущал в воображении
тепло ее тела. Его поразило, насколько ему нужно быть с этой женщиной, как
сильно он хочет лежать с ней рядом, уткнувшись лицом в ее волосы. От этого
порыва закружилась голова, мышцы живота свело, и с такой силой возникла в
нем злость, что он даже удивился. Как он мог так тщательно разрушить свое
будущее с этой женщиной? Как мог не заметить совершенной красоты этого
круглого лица?

- Мне сообщили, что ты... как это называется... выставил на себя
открытый контракт, - сказала Мэйзи, обводя глазами голые цементные
стены-комнаты.

Джо кивнул:

- Так и было, детка.

Она посмотрела на него.

- Зачем ты это сделал, Джо? Людям каждый день ставят смертельные
диагнозы.

Джо подумал, что бы ответить такое глубокомысленное, но смог только
сказать:

- Тогда мне это показалось хорошей идеей.

- Господи, Джо. - Мэйзи закрыла глаза. - Я все никак не могу с этим
хоть как-то разобраться. - Она открыла глаза и посмотрела на него сквозь
окно. - Я вот что хочу сказать: я еду куда-то к черту на рога и ищу тебя,
понимаешь? У меня заднее сиденье завалено двадцатками. Даже не знаю,
сколько там - десять кусков или пятнадцать. Я торможу возле придорожных
торговцев, возле "квик мартсов" и "7-11" и набираю барахла вроде густой
черной краски, дорогих бутылок бренди, орехов рассыпных...

- Мэйзи, послушай...

- Нет! Не перебивай меня, мне надо это сказать, а то, если я сейчас
остановлюсь, то никогда не скажу. Понимаешь, где-то на полпути сюда я
остановилась и поняла, что на всех этих деньгах кровь. Понимаешь? Кровь на
этих деньгах, а я вот она, сука из латиноамериканского квартала в
Гумбольдт-парке, покупаю на них бренди с орехами.

Джо прижал ладонь к стеклу.

- Ты в этих делах не замешана, Мэйзи.

- Ты меня не слушаешь, - сказала она напряженным голосом, затрещавшим в
наушнике. - Я знаю, что ты убивая людей. За деньги, ради политики, чего
там еще...

- Мэйзи, я никогда не убивал людей только за...

- Перестань, Джо! - Мэйзи дрожала, как от холода. - Твои самооправдания
я слышать не хочу. Просто не хочу, и все.

- Мэйзи, я не могу винить тебя за твой гнев. Видит Бог, ты имеешь на
это право. Но ты должна знать одно: я убивал только тех, кто это заслужил.

- Неужели? Ты кто - Бог?

- Бог - тоже киллер, детка. Не обманывай себя.

Мэйзи закрыла глаза.

- Ты не понял, ты просто не понял. - Она снова посмотрела на него. - Я
пытаюсь втолковать тебе, что это не важно, потому что я по-прежнему люблю
тебя, гребаного идиота. Несмотря на все это дерьмо, я все еще тебя люблю.
А ты этого даже не понимаешь.

Джо уставился на стол, и прошла минута, и он тихо сказал:

- Никогда не знал, что ты любишь орехи.

Мэйзи вскинула глаза и чуть склонила голову, на губах ее играла
горькая, ироническая улыбка. У нее был вид человека, которому сказали
очень мерзкую шутку, и он не знает, как реагировать - плакать или
смеяться.

- Знаешь, Джо, похоже, что мы чертову уйму вещей друг о друге не знаем.

Джо посмотрел ей в глаза.

- Слушай, Мэйзи. Я не знаю, как это точно выразить. Когда живешь этой
жизнью, играешь в эту Игру, к ней прикипаешь. Как химическая зависимость.
Я пристрастился к ней, когда мне было восемнадцать лет, на каком-то
очередном задании, не знаю. Но единственное умиротворение, которое я знал,
которое не вырывалось из ствола моего оружия, - это были часы, проведенные
с тобой.

Мэйзи снова склонила голову набок.

- Что ты хочешь этим сказать? Что ты любишь меня, так, что ли?

- Именно это я и говорил.

- Ты опять лжешь, Джо?

- Нет, мэм.

- Ты уверен, что это не утешительное вранье последней минуты узника на
пороге смерти? Или ты действительно любишь меня?

Джо повторил, что определенно любит ее.

- Тогда почему ты сдаешься?

- То есть?

Мэйзи оглядела комнату, серые шлакоблочные стены и видеокамеры
наблюдения.

- Ты сидишь здесь как Жанна д'Арк и ждешь, пока эти мудаки не придут и
не поджарят тебя на электрическом стуле? Что я должна думать?

- Если у тебя есть какие-нибудь идеи, я рад их выслушать.

- Адвокат... что-нибудь такое... не знаю. Должен быть выход.

Джо ощутил приступ грусти, глубокой, как черный колодец у него внутри.

- Горькая правда, Мэйзи, в том, что Игра закончена. Старик Джо идет на
мыловарню. А такая девушка, как ты... у которой есть будущее... должна
повернуться, уйти и никогда не оглядываться.

- Пошел ты...

Джо усмехнулся:

- Упряма, как всегда.

- Дело в том, Джо, что ты очень многого обо мне не знаешь, помимо любви
к орехам. - Мэйзи потерла ладони, будто составляя в уме список таких
вещей, и он видел, что ее глаза переполняются, уголки глаз блестят и
набухают от слез. Губы ее дрожали, краска сбежала с лица. У нее вдруг стал
больной вид, как у человека, который проглотил целый ящик боли.

- Давай посмотрим. Во-первых, я фанатка Элвиса Пресли. Ты это знал,
Джоуи?

- Мэйзи, прости, но...

- Спорить могу, ты этого не знал... Да, есть еще одна вещь. - Она
щелкнула пальцами, как будто припомнив какую-то тривиальную мелочь. - Я
беременна.

Джо молча смотрел на Мэйзи.

Она кивнула.

- Ты не ослышался, Джо. Я беременна. Уже почти три месяца.

Джо попытался заговорить, но слова убежали от него куда-то
далеко-далеко.

"15"

От внезапного звука глухого удара Мэйзи слегка подпрыгнула и чуть не
выронила трубку, но та приклеилась к потной зажатой руке, и Мэйзи держала
ее возле уха, ожидая ответа Джо. Сквозь захватанное стекло она видела
устремленные на нее поблескивающие глаза Джо, но не могла понять их
выражение, и это пугало ее до смерти. У нее в голове пронеслись все
типичные вопросы: обрадовался ли он? Испугался? Сквозь стекло он казался
сердитым, испуганным и грустным одновременно. Тогда Мэйзи опустила глаза и
увидела, что он хлопнул по стеклу ладонью.

Этот жест был почти непроизвольным, будто Джо потерял контроль над
рукой, но чем больше смотрела Мэйзи на большую мозолистую ладонь, плотно
прижатую к стеклу, тем больше она понимала, что этот жест был выражением
чего-то более глубокого, чего-то невысказанного, чего-то чудесного.

Из трубки донесся потрескивающий голос Джо:

- Это самая лучшая новость за весь сегодняшний день.

Мэйзи улыбнулась сквозь слезы и прижала свою ладонь к стеклу напротив
его руки. Сперва это было так трогательно, эта тюремная мизансцена - две
прижатые друг к другу ладони, разделенные холодным, бесстрастным,
захватанным плексигласом. Мэйзи столько раз видела это в кино. Но сейчас
чувства завладели ею, и она медленно подняла глаза, встретив взгляд Джо
сквозь стекло, и между ними вспыхнула невидимая искра, спускаясь к ладоням
по сухожилиям, и руки их ответили.

- Я люблю тебя, детка.

Шепот Джо в телефоне прозвучал как заключительные слова молитвы.