Чтение 40–й страницы книги ~Бес в ребро~

авосенька с молоком, а в другой торт, "Штефания" называется,
пять сорок коробка...

Я сказала Бурмистрову с горечью:

- Хорошего вы свидетеля сыскали. Они вместе разными
способами и по разным поводам все врут, и вы это знаете.
Неужели вам не совестно?

- Да как вы смеете? - взъярился Бурмистров. - Совестить
меня здесь! Кто вы такая? Я обязательно сообщу к вам на
работу, что именно вы оказываете давление на следствие. Я
уверен, что на работе с большим интересом рассмотрят это
письмо.

- Вот именно, - поддакнул свидетель. - Такая еще молодая
и такая гордыбака...

Бурмистров отмахнулся от его поддержки, как от мухи, и
спросил меня изо всех сил строго:

- Вы меня, надеюсь, поняли?

Когда я шла в прокуратуру, то надеялась сразить
Бурмистрова сообщением о Глухоманове, заявлением бабки
Еловацкой, сведениями о Рите Тер°шкиной, рассказом о
ресторане "Актер". Не знаю, на что я надеялась - заплачет
Бурмистров от стыда, срочно вызовет бабку, допросит таксиста
или сам помчится на такси в тюрьму вызволять Ларионова...

А сейчас поняла, что говорить с ним не о чем нельзя.
Бурмистров не расследует уличный конфликт, он совсем не над
схваткой - он в самой гуще, он втянулся в драку на стороне
чагинцев, и будет молотить нас с Ларионовым сколь силы
хватит.

- Я вас поняла, - сказала я тихо. - Николай Степанович,
я прошу вас дать мне свидание с Ларионовым...

- Не могу, - отрубил Бурмистров. - По закону я могу
разрешить обвиняемому свидание с родственниками. Но вы ведь
не родственница? Я не ошибаюсь - вы Ларионову родней не
доводитесь?

- Нет, не довожусь, - кивнула я. - А вам никогда не
бывает страшно?

- А почему мне должно быть страшно? - старательно
изображал он пренебрежение.

- Неужели вы думаете, что все это останется
безнаказанным?

Он хлопнул ладонью по столу, но стук этот тоже получился
каким-то дребезжащим и неуверенным:

- Мне надоело с вами препираться. Кто вы такая, чтобы
оценивать мою работу? Я закончу следствие, передам дело в
суд, и там решат, правильны ли были мои действия.

- Да, по-видимому. Я только хотела у вас спросить, зачем
вы посадили Ларионова в тюрьму? Какая была в этом
необходимость? Чем, кому он угрожал?

- Он никому не угрожал, но его действия мешали проведению
объективного расследования. В частности, ваши действия
заставили меня взять Ларионова под стражу.

- Я надеюсь, что есть на земле возмездие. За все рано
или поздно приходит отмщение. И вы ответите страшно. Я
надеюсь увидеть, как вас посадят в тюрьму. Хоть на один
день - этого будет достаточно...

- Уходите отсюда вон! - свистящим голосом сказал
Бурмистров. - Я вам покажу, где раки зимуют...

У него было лицо, как сургучная печать, коричнево-серое,
неумолимое.

Я вышла в коридор - пелена застилала глаза. От волнения я
перепутала коридор - повернула не туда и направилась в
другую сторону, пока не уперлась в тупик с наглухо забитой
дверью, над которой светился трафарет: "Нет выхода".

Какая-то заполошная суета. Мысли прыгают, руки трясутся.
Не могу точно время рассчитать. Позвонила из автомата
Маринке:

- Доченька, дождись из школы Сережу, и идите к дедушке...
Я приеду сегодня очень поздно, вы оставайтесь ночевать у
него...

- А Алексей придет?

- Нет, не придет. Он уехал...

- Как? И не попрощался?

- Мариша, его срочно вызвали, он не мог.

Бросила трубку, потому что ком запер горло, я поняла -
сейчас снова разревусь. Сейчас не время, сейчас надо в
Приреченск ехать...

На вокзале царила обычная толкучка, гремел над головой
хрипучий радиоголос. На перроне пахло яблоками, горелой
резиной и самоварным дымом.

В электричке было пустовато - середина дня, отлив между
волнами нашествия пригородных пассажиров. Устроилась у
окна, поезд плавно тронулся.

Еще было совсем светло, когда я вышла на станции в
Паутове. Женщина в оранжевом путевом, жилете объяснила мне
мой дальнейший маршрут, и я успела на автобус, ехавший час
по разбитой тряской бетонке. Сошла в совхозе "Октябрьский"
и долго плутала в поисках общежития шоферов. Как
выяснилось, они жили в артистических комнатах поселкового
Дома культуры. Было семь часов вечера, совершенно темно, и
я старалась не думать, как я буду отсюда выбираться.
Поднялась на второй этаж и увидела, что несколько мужчин в
фойе играли в домино.

Так огромно было мое желание найти Глухоманова, что,
взглянув на этих незнакомых людей, я уверенно - толчком
сердца, раздерганными нервами, яростной надеждой - выбрала
седоватого спокойного мужика с сизо-стальными зубами,
оглушительно трахнувшего костью по столу и торжественно
объявившего:

- Рыба!..

Подошла и потрогала за плечо:

- Вы Глухоманов?

Он оторвался от "козла", поднял на меня глаза:

- Да. А что?

- Я журналистка... Моя фамилия Полтева... Я вас
разыскиваю целую неделю...

- Вот-те раз! - удивился он. - Сюда не поленились
приехать?

- Нужда привела, - сказала я. - Я к вам по делу
житейскому, а не газетному...

- Какие же это у меня житейские дела с молодой
журналисткой? - засмеялся он. Его партнеры с интересом
смотрели на нас.

Глухоманов сказал им:

- Ну, чего уши развесили? К вам, небось, журналистки не
приезжают за тридевять земель... - улыбаясь, встал и
предложил мне: - Идемте, чайком побалуемся и все житейские
дела наши обсудим...

Он варил чай в стакане электрическим кипятильником -
обжигающий, черно-красный. На стол бросил большой пакет
мучнистой пастилы.

- Каким-то чудом в сельпо попало, - кивнул он на пакет.
- Угощайтесь... Так что случилось-то?

- Вы помните, недавно в вашей машине произошла драка?
Вечером?

Взгляд его напрягся, он с силой вонзил стальные зубы в
нежное бело-розовое тельце пастилы, пожевал и ответил
неопределенно:

- Да, припоминаю кой-чего... А зачем вам?

- А затем, что у пассажира вашего из-за этой драки вся
жизнь пошла под откос...

- Это у которого? Их там много было... - прищурился
Глухоманов.

- Вы помните, Юрий Никифорович, кто сел к вам в машину
первым?

- Конечно, - уверенно сказал Глухоманов. - Парень такой
моложавый, в морской фуражке.

- А что происходило потом, вы помните?

- Да что ж тут не помнить? Слава богу, глаза и уши не
отняло... Попросил он притормозить около бабки с цветами,
вышел, тут эта компания попрыгала в машину... Ко мне вперед
на сиденье уселся такой веселый мордоворот и командует:
"Гони, дед, на праздник опоздаем". Я ему говорю:
"Успокойся, машина занята". А он мне спокойно: "Да ничего,
не возникай, мастер. Двойной счетчик оплачу"... А тут уже
и моряк возвратился - алл°, говорит, простите, занята мной
машина, я на минуту вышел. Они его посылают - давай, мол,
гуляй дальше... Ну, начал он с ними выяснять отношения, все
еще вежливо пока, наклонился в открытую дверь и
втолковывает. А этот, жлобец впереди, раз - ив лицо ему
харкнул. Ну, тот ему, конечно, дал оборотку по всем