пристала белая крошка, на глаз казавшаяся мягкой и влажной.
Цыба подавил рвотный рефлекс, покрепче прижал к себе
партнершу, немного отвернул лицо, чтобы глотнуть свежего
воздуха, и продолжал танцевать, загребая подошвами горячий
белый песок пляжа.
дул третьи сутки подряд, словно вознамерился сровнять город
с землей и унести обломки за горизонт вместе с тучами пыли и
потерявшими направление косяками перелетных птиц.
где глухие кирпичные заборы механических заводиков и
ремонтных мастерских перемежались с не менее глухими стенами
гаражных кооперативов, а редкие жилые дома уныло смотрели
пыльными окнами на узкую полосу исковерканного асфальта,
которую здесь именовали дорогой, ветер нашел себе игрушку.
Он забрался невидимыми длинными пальцами в мусорную урну,
пошуршал там чем-то и выбросил на тротуар скомканную обертку
от мороженого.
железнодорожную ветку и переползала через нее по разбитому,
почти непроезжему переезду без шлагбаума и с мертвым
светофором без линз и лампочек, стоял кирпичный ангар с
высокими гаражными воротами. Это уродливое строение без
окон, сплошь исписанное названиями футбольных команд, рок-
групп, маловразумительными воззваниями и откровенной
похабщиной, углом выдавалось на проезжую часть. Именно в
этот выпирающий угол и уткнулась обертка от мороженого,
которую гнал по тротуару ветер.
железными голосами перекликались маневровые тепловозы да на
заросших травой рельсах позади ангара стоял ржавый товарный
вагон, груженный слежавшейся за долгие годы щебенкой, сквозь
которую тоже проросла неистребимая лебеда. В отдалении с
озабоченным видом пробежала пыльная дворняга, взъерошенная
галка уселась на верхушку покосившегося столба, но ветер
столкнул ее оттуда, и она улетела, обиженно каркнув и тяжело
взмахивая черными крыльями. Место казалось заброшенным и
нежилым, а кое-кто из обитателей зеркально-неонового Центра,
ненароком попав сюда, вообще не поверил бы, что находится в
Москве, но здесь тоже шла своим чередом малозаметная жизнь.
немного приоткрыл их и как-нибудь исхитрился заглянуть в
щель, оставаясь при этом незамеченным, он увидел бы, что в
захламленном помещении горит свет. Внутри стояло несколько
автомобилей в разной стадии разукомплектованности и валялось
множество пыльных, заросших мохнатой грязью и блеклой
ржавчиной железяк, которые когда-то были запасными частями.
Приглядевшись, можно было узнать ржавую дверцу от старой
"Волги", брошенную поверх груды лысых покрышек, какие-то
пружины, рессоры и разобранные остовы двигателей. Все это
вместе сильно напоминало последствия мощного взрыва или
набега луддитов, громивших станки и машины на заре научно-
технической революции.
находились трое мужчин. Одеты они были без шика, но
прилично, что не мешало им почти полностью сливаться с общим
ржаво-серым фоном. Самый старший, коренастый темноволосый
крепыш с приметным шрамом на подбородке, курил сигарету,
сидя на захламленном верстаке. Внешне он казался спокойным,
но по тому, как часто его взгляд падал на часы, было Ясно,
что он нервничает.
пилы острым лицом, наполовину скрытым старомодными темными
очками и козырьком низко надвинутой бейсбольной шапочки,
флегматично жевал спичку, гоняя ее языком из угла в угол
своего узкого рта.
зловеще поблескивали, отражая тусклый электрический свет,
растянутые джинсы пузырями свисали с колен и костлявого
зада.
что не отвечал и не имел причин для волнения. Его выбритый
до блеска череп мелькал в разных углах ангара, то пропадая
из виду, то появляясь вновь, и в конце концов крепышу со
шрамом это надоело.
бегаешь, как наскипидаренный? Кому от этого легче?
осмотровой ямы. У него было подвижное лицо с длинным, сильно
выдающимся вперед носом и насмешливым ртом, который все
время норовил растянуться в широкой улыбке, демонстрируя
прекрасные зубы. - Мне от этого легче. А кому от этого
/+.e.?
спичку. - Мотаешься, как дерьмо в проруби." Надоело.
против одного - это же большинство в пятьдесят процентов
голосов! Демократический централизм - великая вещь.
главное, время подходящее. Так и будем действовать, Валек:
как на дело идти, так сразу голосование.
этим.., спикером. Молоток ему дадим, пускай по столу стучит,
порядок наводит. Правильно, Стас, так и сделаем.
драное водительское сиденье от "Жигулей" и закурил, не
переставая при этом улыбаться.
головой. - Справились, да? Черт с вами, получайте
удовольствие. Зато перестали сидеть с похоронными рожами.
Глядеть на вас тошно, ей-Богу. Придет ваш Мудя, куда он
денется? А не придет, так нам же лучше. Без него как-нибудь
справимся.
следующую сигарету. Валек окинул Змея пустым взглядом черных
линз и сунул в угол рта новую спичку.
очень вредно. Их пропитывают всякой дрянью, чтобы лучше
горели.
запнулся, - коптишь?
делу. Вы злитесь на Мудю, а достается мне. Вот обижусь...
обидится, потому что по ту сторону железных ворот рыкнул и
заглох мотор и чей-то кулак уверенно забарабанил в гулкую
жесть.
тряпку и сомкнулась на рукоятке пистолета. Змей моментально
и бесшумно занял позицию слева от дверей, присев за штабелем
старых покрышек. Оттуда донесся скользящий лязг автоматного
затвора. Стоявший ближе всех к дверям Валек, убедившись, что
все заняли боевые места, откинул в сторону длинный стальной
крюк, на который была заперта прорезанная в правой створке
ворот калитка, Калитка распахнулась, и Стас сделал
безотчетное движение рукой, словно намереваясь всадить-таки
в стоявшего на пороге человека парочку пуль из спрятанного
под грязной ветошью пистолета. Все-таки они ждали мордатого
недоумка Мудю и, несмотря на принятые меры предосторожности,
рассчитывали увидеть именно его, так что сплошь затянутая в
черную кожу фигура с глухим непрозрачным шлемом на голове,
оседлавшая звероподобный "харлей", явилась для них полной
неожиданностью.
/%`%"%+ :
двигаться! Стреляю без предупреждения, - и сделала жест
правой рукой, словно стреляя из указательного пальца.
оставив пистолет лежать на месте. Стоявший у двери Валек
громко харкнул и потянул за козырек свою бейсбольную кепку.
Змей медленно распрямился, показавшись из-за груды покрышек,
поставил автомат на предохранитель и невразумительно, но с
большим чувством выдохнул:
Маркелов Олег
Круз Андрей
Суворов Виктор
Лондон Джек
Эриксон Стивен
Посняков Андрей