Пларр. - Ей куда легче, чем мне или вам.
нашел женщину, которую могу полюбить. Она тоже была девушкой матушки
Санчес. Ее звали Мария, но это была нехорошая девушка.
познакомился с Кларой. Не знаю, почему я не замечал ее раньше. Наверно, не
так уж хорошо разбираюсь в женщинах, а Мария... понимаете, она меня вроде
околдовала. Клара не такая красивая, как она, но зато честная. Ей можно
верить. Сделать счастливой кого-нибудь вроде Клары - разве это не удача?
замахиваюсь. Если бы дела пошли лучше, кто знает... Когда меня сделали
почетным консулом, я не пил почти целую неделю, но, конечно, надолго меня
не хватило. У меня еще до сих пор хранится письмо, которое прислали мне из
посольства. Я бы хотел, чтобы вы передали его Кларе, если я отсюда не
выберусь. Оно в левом верхнем ящике стола в консульстве. Вы легко его
найдете по гербу на конверте. Пусть она его сохранит, когда-нибудь покажет
ребенку.
Кларе - боже мой, до чего же разными могут быть две женщины! Жена как-то
мне сказала, что вышла за меня из жалости. Чего было меня жалеть? В нашей
семье она была мужчиной - знала все, даже насчет электричества. И
прокладку в кране могла сменить. А уж если я чуточку переберу, и не
надейся на снисхождение. Конечно, глупо было и ждать от нее многого. Она
ведь верила в эту самую христианскую науку и не признавала даже раковой
опухоли, хоть отец ее умер от рака, так что разве дождешься, чтобы она
посочувствовала человеку в похмелье? Все равно, ей не следовало так
вопить, когда я перепью. Голос ее так и сверлил мне мозги. А вот Клара -
Клара настоящая женщина, она знает, когда надо помолчать, дай бог ей
здоровья. Мне бы хотелось, чтобы она всю жизнь была счастлива.
тех проклятых экзаменов, которыми донимали нас в школе. Я не застрахован
от провала.
разных женщинах - одна была той, кого любил Чарли Фортнум, другая
проституткой из заведения матушки Санчес, которая накануне дожидалась его
в постели. Она что-то у него спросила, но тут позвонил полковник Перес.
Теперь уже не имело смысла вспоминать, о чем она спрашивала.
Буэнос-Айреса еще не пришли. Редактор дал предложение доктора Сааведры под
крупными заголовками - более крупными, решил Пларр, чем вся эта история
заслуживает. Пларр ждал, как отнесется к этому Леон, но тот, ничего не
говоря, молча протянул газету Акуино.
писатель? К тому же он аргентинец. Кого заинтересует, если умрет какой-то
аргентинец? Уж во всяком случае, не Генерала. И даже не нашего
собственного президента. Да и весь мир тоже не заинтересует. Одним из этих
недоразвитых, на кого тратят деньги, будет меньше, и только.
Буэнос-Айреса. О предложении доктора Сааведры даже не упоминалось.
Прислушивается ли он, размышлял доктор Пларр, в своей комнатушке возле
тюрьмы к этому молчанию, которое должно казаться ему более унизительным,
чем отказ? Похищение уже перестало интересовать аргентинскую публику.
Внимания требовали другие, более волнующие события. Какой-то тип убил
любовника своей жены (конечно, в драке на ножах) - подобный сюжет всегда
вызывал живой отклик у латиноамериканцев; с Юга шли обычные сообщения о
летающих тарелках; в Боливии произошел военный переворот; передавался и
подробный отчет о выступлениях аргентинской футбольной команды в Европе
(кто-то зарезал судью). В конце передачи ведущий сказал: "Все еще нет
известий о похищенном британском консуле. Время, назначенное похитителями
для выполнения их условий, истекает в воскресенье в полночь".
прижался к стене, спрятав автомат. В это время в комнате находились все
шестеро: отец Ривас, Диего, водитель машины, негр Пабло с изрытым оспой
лицом, Марта и Акуино. Двоим из них следовало стоять на часах снаружи, но
теперь, при дневном свете, когда вокруг было спокойно, Леон разрешил им
зайти, послушать известия по радио - ошибка, о которой он, наверно, уже
сожалел. Стук повторился, и Акуино выключил радио.
священник приказал ему:
наступила ли развязка всей этой бессмысленной истории? Не раздастся ли
ружейный залп, как только откроется дверь?
комнаты: если действительно наступит конец, он хотел умереть первым. Пабло
распахнул дверь.
молча уставился на них с каким-то неестественным любопытством - доктор
Пларр потом понял, что он слепой, у него катаракта. Старик ощупал дверной
косяк тонкой, как бумага, рукой, покрытой узором жил, словно сухой лист.
сказал: "Отец, который живет у Пабло, хороший отец".
каждым ухом по очереди, кто как дышит в комнате - кто тяжело, кто
приглушенно; кто-то из них дышал учащенно, другой - это был Диего - с
астматическим присвистом.
чтобы ее разбудить, а она холодная, как мокрый камень. А ведь вчера
вечером еще была живая. Сварила мне суп, такой хороший суп. И ни слова не
сказала, что собирается умирать.
Ты сам это знаешь, Пабло.
моего двоюродного брата из Росарио. И уже уехал.
разбогател?
нет.
позаботимся.
Отдай мне свой гроб.
сделает тебе гроб, а мы все в квартале сложимся и ему заплатим.
хочу священника архиепископа.
ощупью.
слепота не помешает старику найти священника.
глазами.
стоял доктор, и наконец направил их на отца Риваса. Пальцы были как глаза
на щупальцах каких-то неведомых насекомых. На Пабло старик даже не
смотрел. Присутствие Пабло он считал само собой разумеющимся. Его руки и
уши искали тех, других, чужаков. Можно было подумать, что он пересчитывает
их, как тюремный надзиратель, а они молча выстроились на поверку.
квартала.
говорит радио.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Каргалов Вадим
Муркок Майкл
Роллинс Джеймс