релила в него потому, что во время очередной их ссоры - он собрался
ехать в Вильнев-лезАвиньон, где его ждала другая женщина, - ружье оказа-
лось под рукой. Я слушал ее исповедь и думал, как избежать полиции, но
не находил выхода. Анита сказала мне, что при встречах с Кобом она, бо-
ясь меня, держалась очень осторожно. Она бывала у него, только когда
прислуга уходила - так было и в этот раз, - а если случалось, что ей не-
обходимо было назвать себя, она всегда называла чужую фамилию: вашу, Да-
ни. Вот так. Вы знаете, я и говорю, и двигаюсь медленно, но голова у ме-
ня работает быстро. Я взглянул на часы: было четверть пятого. Когда Ани-
та позвонила в агентство, со слезами умоляя меня приехать в квартал Мон-
моранси, было три часа. Значит, с момента смерти Коба прошел час с чет-
вертью. Еще несколько минут мне понадобилось на то, чтобы хотя бы в об-
щих чертах разработать план нашего спасения. Мне кажется, я достаточно
убедительно дал вам понять, что ваша судьба меня не волновала. Главное
для меня теперь было - время. В одной книге, в "Алисе в Стране Чудес",
говорится, что время - действующее лицо. И вот с этого момента я все
свои силы устремил на то, чтобы оно было за нас, против вас и против
всех, это была основная моя забота.
будет вести следствие, и таким образом выиграть несколько часов, которые
окажутся в полном моем распоряжении, получить, так сказать, чистые стра-
ницы и вписать в них новую, свою версию убийства. Для этого прежде всего
требовалось, чтобы вскрытие было произведено только через несколько
дней. Значит, следовало спрятать труп Коба до тех пор, пока время его
смерти можно будет установить лишь приблизительно. Кроме того, по моим
планам, он должен был еще пожить, прежде чем умереть вторично. Вот поче-
му я перенес место убийства из Парижа в Вильнев. Коб собирался поехать
туда. Так пусть поедет. В его бумагах я обнаружил билет на самолет. Я
знал, что в Авиньоне он собирался забрать свой "тендерберд", который на-
ходился там в ремонте: утром в присутствии Аниты он звонил в гараж, что-
бы проверить, будет ли машина готова. Он заберет ее. Я просил Аниту опи-
сать мне дом в Вильневе. Анита бывала там раза два или три, ценой лжи, в
которой у меня уже не хватило духу упрекнуть ее. Она сказала, что дом
стоит довольно уединенно, но неподалеку находится еще несколько вилл.
Она была убеждена, что, если трижды выстрелить из ружья, и на сей раз не
в подвале с бетонными стенами, а в комнате с открытыми окнами, то соседи
услышат выстрелы и смогут затем дать показания. Этого мне было достаточ-
но.
потом в спальне Коба, которую Анита мне показала. Пока я занимался этим,
голова моя лихорадочно работала. Знакомясь с тем, что представлял из се-
бя этот человек, я в то же время во всех подробностях разрабатывал план
действий, как свалить убийство на вас и к тому же перенести его за тыся-
чу километров от Парижа. Я пока ничего не говорил Аните, так как приш-
лось бы потерять драгоценное время на то, чтобы добиться ее согласия. Я
раскрывал ей свой план постепенно, в течение всей ночи, по мере того как
мне нужна была ее помощь. Только в аэропорту, в самый последний момент,
я сказал ей, что вы должны будете умереть. Я внушил ей, что действую
уверенно и твердо, как всегда. Когда я уехал из дома в квартале Монмо-
ранси, у меня вызывали сомнения лишь некоторые детали. Самое сложное
заключалось в том, что, если не считать нескольких случаев, когда Анита
при довольно туманных обстоятельствах называлась вашим именем, с Морисом
Кобом вас связывала лишь одна нить. И я тогда еще не мог определить,
насколько она ценна для меня. Анита, рассказывая мне о своей измене,
упомянула о нескольких снимках, которые она по просьбе Коба сделала тай-
ком у вас дома крошечным, почти как зажигалка, аппаратом для любителей
миниатюрных безделушек. Она добавила, что он увлекался "подобными глу-
постями" и умел получать превосходные отпечатки с самых плохих негати-
вов. Но, насколько она помнила, все снимки, за исключением одного, сде-
ланного утром при ярком свете, когда вы были без очков и она могла
действовать более смело, оказались либо слишком темными, либо явно сви-
детельствовали о том, что снимали вас без вашего ведома, и поэтому были
не только непригодны, но даже опасны для задуманного мною плана. К тому
же Коб увез их в Вильнев, и Анита даже не была уверена, что он сохранил
их. Коб видел вас еще до нашей женитьбы, всего один раз, да и то мимо-
летно, в подъезде вашего дома, когда вы возвращались к себе, а Анита вы-
ходила с ним из вашей квартиры. Вы настолько привлекли его внимание, что
он убедил Аниту сфотографировать вас, когда она будет у вас ночевать, -
он это сделал главным образом из желания унизить ее. А вы, насколько она
помнит, едва обратили на него внимание.
собрал всю одежду, которая была на нем в этот день. Взял его бумажник и
разные бумаги, среди которых оказался рецепт на дигиталис, адрес гаража
в Авиньоне и билет на самолет в МарсельМариньян. Переключил телефон до
конца праздников на Службу отсутствующих абонентов. Аните я дал ключи
Коба, чтобы она, когда будет уходить, все заперла. Я сказал ей, что при-
везу вас сюда и таким образом изолирую на одну ночь, и объяснил, под ка-
ким предлогом сделаю это. Я поручил Аните распихать по ящикам те вещи,
которые могли бы навести вас на мысль, что вы не в нашей квартире. Анита
была уверена, что вы знаете, где мы живем. Но, в общем, то, что вы могли
подумать, уже не играло для меня никакой роли, так как назавтра вы долж-
ны были умереть.
Она должна переодеться для фестиваля рекламных фильмов, куда мы намере-
вались пойти. Я по телефону опишу ей, что вы наденете в этот вечер, что-
бы она приготовила что-нибудь похожее для себя. Она никак не могла по-
нять, зачем это. На ее бледном лице слезы оставили черные полоски расп-
лывшейся туши для ресниц. Она была как потерянная. Я сказал, что ей не-
обходимо сейчас выглядеть красивой, естественно держаться, взять себя в
руки.
ворот Коб... Я поехал прямо в агентство. По дороге я закурил сигарету,
первую сигарету с тех пор, как уехал с работы. Было уже около пяти ча-
сов. В моем кабинете сидел Мюше, он хотел показать мне несколько объяв-
лений. Я быстро утвердил их и отослал его. Наверное, этому бездарному
недотепе впервые в жизни привалило такое счастье. Я буквально вытолкал
его за дверь, достал из ящика стола справочник воздушных сообщений и от-
метил часы вылета и прибытия тех самолетов, которые могли мне понадо-
биться в течение ночи. Потом вызвал по телефону свою секретаршу и попро-
сил ее заказать два билета на швейцарский самолет, улетавший в Женеву
завтра, в четырнадцать часов. Пусть их доставят вечером мне домой. Я
также дал ей указание подобрать для меня дело Милкаби. После этого я вы-
пил рюмку водки, да, кажется, водки, и поднялся этажом выше, в ваш каби-
нет.
вошел туда. Вас не было, и я хотел было попросить, чтобы вас разыскали,
но потом решил, что не стоит зря привлекать внимание. Воспользовавшись
вашим отсутствием, я осмотрел комнату, заглянул в ящики стола, в вашу
сумочку, которая лежала на нем. Меня, конечно, не оставляла мысль найти
какие-нибудь дополнительные детали для осуществления моего плана, но
главное - я старался при помощи вещей, которые вас окружали, которыми вы
пользовались в повседневной жизни, ближе узнать вас. Чем дольше вы не
приходили, тем больше страшился я той минуты, когда вы появитесь. Я уже
не понимал, с кем мне придется иметь дело. Я посмотрел на ваше белое
пальто, висевшее на плечиках на стене. Потрогал его. От него пахло теми
же духами, какими пользовалась Анита, и это сначала неприятно удивило
меня, а потом обрадовало. Если, паче чаяния, обратят внимание но то, что
в доме в квартале Монморанси или в Вильневе чувствуется запах одних и
тех же духов - а Анита на днях ездила с Кобом в Вильнев, - то это тоже
могут приписать вам, а не ей. Но ваша комната, ваше пальто вызывали во
мне еще какое-то чувство, неопределимое и в то же время очень явствен-
ное, и оно занимало меня больше всего остального и даже страшило. Знае-
те, Дани, сейчас мне кажется, что это было предчувствие того, что случи-
лось со мной потом вопреки всем моим расчетам-бесконечная гонка без сна
и отдыха, днем и ночью, до самого конца, бесконечная гонка, в которой я
был как одержимый. Впрочем, я всегда был одержимым.
совершенно незнакомо, я никогда его раньше не видел. В этом залитом
солнцем кабинете, который, как мне казалось, я целиком заполнял своей
тушей, ни одна ваша черта, ни одно ваше движение. Дани, ни одна интона-
ция вашего голоса не совпадали с моим представлением о вас. Вы были
слишком близко, слишком осязаемы - не знаю, как это объяснить. Вы держа-
лись так спокойно и уверенно, что я даже усомнился в реальности того,
что со мной произошло. Я вертел в руках маленького слоника на шарнирах.
Я чувствовал, что моя растерянность не ускользнет от вас, что вы тоже
делаете какие-то умозаключения, одним словом, что вы живая. Вести игру с
Морисом Кобом, следуя моему плану, было просто. Я мог, как вещь, по сво-
ему усмотрению перебрасывать его куда угодно и даже заставить его совер-
шать какие угодно поступки, так как он был мертв. Вы же, как это ни па-
радоксально, были полной абстракцией, в вас были заложены миллионы неп-
редвиденных поступков, и любой из них мог меня погубить.
должны были говорить своим сослуживцам о том, что вечером будете рабо-
тать у меня Потом я зашел в бухгалтерию и взял толстую пачку купюр из
своего личного сейфа. Я сунул деньги прямо в карман пиджака, как делал
это когда-то двадцатилетним юношей, во время войны. Между прочим, именно
война помогла мне обнаружить единственный мой талант-умение продавать
кому угодно все что угодно, включая и то, что покупается легче и дороже
всего, а именно воздух. Новенькая машинистка - не знаю ее имени-с глупым
видом наблюдала за мной. Я попросил ее заниматься своим делом. Позвонив
Максимов Альберт
Корнев Павел
Русанов Владислав
Курылев Олег
Свержин Владимир
Посняков Андрей