порешили...
спросил, что в чемоданах. Цветы, приветствия... Мне даже как-то совестно
стало на душе: привез страшный яд, у нас я насмотрелся на его
последствия...
сами и решают собственные проблемы...
волна ненависти к этому хлысту. А я еще его пожалел: мать больная,
бедность...
сожаления или раскаяния в голосе подтвердил Тэд. - Не успел отабориться в
отеле, как телефонный звоночек. Эдакий игривый девичий голосок
поинтересовался, кстати, на довольно-таки приличном английском, не буду ли
я так добр пригласить мистера Рейгана. Я ответил, что мистер Рейган правит
в Штатах и что она ошиблась адресом. Девица извинилась и положила трубку.
То был условный код, засвидетельстовавший, что меня ждут.
тренировался, перезнакомился с боксерами, с вашими, мистер Романько,
тоже... - Тэд сделал паузу. Я сжался, точно хотел провалиться сквозь
землю, потому что понял: сейчас он назовет имя Виктора Добротвора...
канадского знакомца. Славный парень! Затаскал меня по Москве, даже в музей
завел...
по порядку, хорошо?
богу, "Сони" работал исправно и надежно.
подумывал, как бы избавиться от "подарка". Не везти же его назад: в
"Мирабель" меня бы мгновенно сцапали... Когда перед самым выходом на ринг
я отключился, собираясь перед боем, явился тот, кого я и ждать перестал.
"Привет, Тэд! - сказал он. - Чтоб у тебя легче было на душе, отдай мне
"снежок". Я ожидал кого угодно, но только не этого парня... Ведь через
несколько минут мы должны были встретиться с ним на ринге...
нравился больше других. Добрый, чуткий...
словом... какой-то насупленный... может, оттого что мы выступали в одной
весовой категории, но я не испытал к нему прилива чувств... А он же в этот
момент, когда я передавал ему "подарочек", просто-таки трясся от страха.
Хотя, думаю, брал не в первый раз... - Тэд Макинрой продолжал говорить, но
я ничего не слышал и не видел, я оглох и потерял способность реально
мыслить, и мозг нес какой-то бред, точно в ЭВМ взяли да засунули нарочно
перепутанную программу.
стоят слова Храпченко, приведенные в той статье?
сыр-бор, была храпченковская. Ему приказали - кто и как не знаю, не буду
гадать, наверное, те, кто получал "снежок", - подложить это добро в
спортивную сумку Добротвора. Что и сделал Храпченко в самолете, ведь
сумки-то у них, если вы помните, совершенно одинаковые.
"Мирабель", два адидаса, длинные и вместительные, что твой сундук, сумки,
стоявшие рядышком, - распахнутая на всю чуть ли не полутораметровую длину
добротворовская и намертво затянутая молнией - храпченковская. К ней
таможенник даже не притронулся, точно знал наверняка, что там
ничегошеньки, кроме спортивных причиндалов, нет. НЕТ!
аэропорту, а не в гостинице, не в номере Добротвора, куда я должен был
явиться, а вслед за мной - полиция. Его должны были задержать при передаче
наркотиков со всеми вытекающими из очень суровых канадских законов
последствиями за такие дела...
позвонил в полицию и в редакции газет. Это - единственное, что он мог
сделать доброго для Виктора. - Я не стал называть имя Джона Микитюка.
частично снял грех с моей души... Вы можете спросить, как я докатился до
такой жизни...
хватается за соломинку, чтоб не задохнуться. Попробуйте это уразуметь.
заорал Сузуки, удивив даже меня этим взрывом возмущения.
Виктора арестовали в аэропорту, и я нутром уразумел, что операция
сорвалась и мне несдобровать. Мне позвонили, вызвали на улицу, и не успел
я выйти, набросилось трое. Я и ударить-то не успел, как откуда ни возьмись
- полицейский патруль. Да что там гадать - меня просто-напросто упрятали в
тюрьму, чтоб не проболтался... Я поверил им, что так нужно, и не слишком
огорчился... Верил, что не оставят в беде мать. А она скончалась в
страшных муках, одна, без лекарств, брошенная на произвол судьбы... Когда
меня выпустили из тюрьмы, я смекнул: теперь мой черед... Купил первые
попавшиеся документы и удрал подальше... Но, видимо, не слишком далеко,
раз вы разыскали...
сумок, в чем провинился Виктор? Ему предлагали тоже участвовать в
контрабанде, а он отказался - или как?
Добротвор ведь великий спортсмен, и его знали в мире...
веские основания?
Маклоугли поделился со мной однажды радостью - он к тому времени ничего не
скрывал от меня, доверял. Так вот, он как-то похвастал, что начинаются
преотличные времена для тех, кто любит спорт. Тогда я доподлинно знал,
какой он любит спорт и что любит в нем, и потому не сомневался, что
затевается очередная пакость. Пакость, - это я говорю сейчас. Тогда я был
одним из них и мыслил так, как они. Это было за год до Олимпиады в
Лос-Анджелесе. Создали комитет, или совет, не знаю точно, это держалось в
секрете. Туда вошли такие, как Фрэд, с одной стороны, с другой - люди
поважнее, из другой парафии... - Рассказчик умолк. Мы с Сузуки тоже
молчали.
сказал Тэд. - Это объединение ставило целью не допустить русских на
Олимпиаду в Америку, а в дальнейшем вести дело на развал Игр путем
коммерциализации, допуска профессионалов, приручения спортивных "звезд" с
помощью спонсоров и неофициальных гонораров. Я видел Фрэда после
Лос-Анджелеса - он пребывал на седьмом небе от счастья... Что касается
наркотиков, то в профессиональном спорте они уже приносят немалые барыши.
Он был всерьез расстроен, грустен. Для него это оказалось открытием в
полном смысле слова, открытием вдвойне тяжелым, потому что Сузуки был
искренним спортивным болельщиком.
ко мне вопросов, то могу ли я попросить вас об одолжении?
недели. За это время я успею закопаться поглубже, где-нибудь в
южноамериканской сельве... И не сообщайте, что я направился в Южную
Америку. Прошу вас, я хочу жить... - едва слышно закончил Тэд Макинрой,
бывший боксер и некогда честный человек, не сумевший удержаться от первого
пагубного шага. Вслед за ним последовали другие, в результате чего вряд ли
кто взялся бы сейчас поручиться за его жизнь.
тем значительно усугубили свое положение. Чем вызвана такая откровенность?
Потому-то и сказал вам все, что знал. Виктор Добротвор, взявший на себя
вину предавшего его товарища, сыграл в таком решении тоже не последнюю
роль...
его в порт. Мы с Яшей решили, что провожать его не только нет смысла, но и
было бы слишком большой честью.