Чтение 40–й страницы книги ~На повестке дня

- Я была одета иначе, и виделись мы в обстоятельствах не самых
приятных. В Маскате, на темной грязной улочке...

- Чтоб он пропал, этот Маскат! Да и квартал, где живет эль-Баз, заодно.
Вы та самая женщина, которая хотела убить меня!

- Нет, не хотела. Мне пришлось защищаться от четырех оборванцев,
напавших на меня, - троих мужчин и одной девчонки.

Кендрик на секунду прикрыл глаза.

- Помню, один из них совсем мальчишка... Он был в форме цвета хаки...

- Не мальчишка он, - возразила Калейла. - Он заключенный наркоман,
накачавшийся не меньше своей подружки. Они убили бы меня, чтобы раздобыть
деньги на наркотики. А вообще-то я следила за тобой. Добывать информацию -
это моя работа.

- Для кого?

- Для тех, на кого я работаю.

- Как вы узнали обо мне?

- Я не отвечу на ваш вопрос.

- На" кого вы работаете?

- В широком смысле - на организацию, которая изыскивает способ
остановить непрекращающийся конфликт на Ближнем Востоке.

- На Израиль?

- Нет, - спокойно ответила Калейла. - Мои предки - арабы.

- Мне это ничего не говорит, но внушает опасения.

- Неужели американцы даже представить себе не могут, что арабы способны
мечтать о справедливом решении?

- Я только что из нашего посольства в Маскате. То, что происходит там,
не назовешь справедливым.

- Мы тоже этого не одобряем. Однако позволю себе процитировать
высказывание одного конгрессмена, который, стоя перед почтенной публикой в
палате представителей, сказал, что "террористами не рождаются, ими
становятся".

Эван в изумлении взглянул на женщину:

- Это была моя единственная реплика, которую я когда-либо себе позволял
на эту тему. И она, к сожалению, попала в "Конгрешнл рекорд".30

- Вы сделали его после крайне злобной речи конгрессмена из Калифорнии,
который фактически призывал уничтожить палестинцев, проживающих в Эреце, что
в Израиле.

- Этому конгрессмену что Эрец, что Биарриц! Член секты Белых
англосаксонских протестантов, он опасается потерять голоса своих еврейских
избирателей в Лос-Анджелесе. Он сам сказал мне об этом накануне того дня.
Вероятно, принял меня за союзника, решил, что я поддержу его.

- Вы и сейчас верите в то, что сказали тогда?

- Да, верю, - ответил Кендрик. - Всякий, кто прошел через мясорубку
лагерей для беженцев, знает: ничего хорошего из этого никогда не выйдет. Но
то, что я наблюдал в Маскате, переходит все мыслимые границы. Речь даже не
об оскорблениях и издевательствах. То, что происходит там, куда страшнее.
Эти звери наслаждаются тем, что творят.

- Большинство из них никогда не имели дома. Их первые воспоминания -
грязь и убогость лагерей для беженцев, беспрестанные поиски пропитания и
одежды для младших братьев и сестер. Мало кто обладает хоть какими-то
знаниями. О том, чтобы учиться в школе, никто и подумать не может - это
недоступная роскошь. Они изгнанники на своей собственной земле.

- Скажите это детям Освенцима и Дахау, - с яростью в голосе сказал
Эван. - Эти должны быть счастливы уже тем, что они живые!

- Шах и мат, мистер Кендрик! У меня нет слов, только мои сожаления.

- Мне не нужны ваши сожаления. Я хочу выбраться отсюда.

- Вы не в том состоянии, чтобы продолжить то, что начали. Взгляните на
себя. Вы измотаны до предела и к тому же изрядно потрепаны.

Кендрик не обратил на ее слова внимания:

- При мне был пистолет, нож, часы и еще несколько ценных вещей. Я бы
хотел получить их назад.

- Думаю, нам следует обсудить ситуацию...

- Нам нечего обсуждать, - оборвал он ее. - Абсолютно нечего!

- А что, если я скажу вам, что это мы "запеленговали" Тони Макдоналда?

- Интересно! И как это вам удалось?

- Хотелось бы сказать, что мы вычислили его несколько месяцев или лет
назад, но это не соответствовало бы правде. Первое подозрение зародилось
сегодня утром, на рассвете. Он висел у меня на хвосте, преследуя в машине
без габаритных огней...

- На дороге к Джабаль-Шам?

- Да.

- Тогда вы некая Каули или что-то в этом роде. Наш враг, помимо всего
прочего, как заявил Тони в американском посольстве.

- Меня зовут Калейла, первые два слога произносятся так же, как
название французского портового города Кале. Для Тони я, несомненно, враг,
это правда, но что касается всего прочего - едва ли, хотя представляю, что
он обо мне наговорил.

- Вы следили за мной, не так ли?

- Да, следила.

- Значит, вам известно о так называемом побеге?

- Известно.

- От Ахмата, что ли?

- Да. Он доверяет мне. И вообще мы с ним давно знакомы.

- Тогда он должен доверять тем, на кого ты работаешь.

- Я не имею права распространяться на эту тему. Он доверяет мне, вот и
все.

- Расплывчатое объяснение.

- Какова ситуация, таково и объяснение.

- А где сейчас Тони?

- В номере отеля "Тилос" на улице Правительства. Зарегистрировался под
именем Стрикленд.

- Каким образом вы разыскали его?

- Через компанию, владеющую такси. По пути он заезжал в магазин, в
котором, по имеющимся данным, нелегально торгуют оружием. Он вооружен...
Словом, водитель оказался весьма сговорчивым.

- Как это понимать?

- Очень просто. Если Макдоналд делает шаг, вас немедленно ставят в
известность. Он уже сделал одиннадцать телефонных звонков.

- Кому?

- Эти номера в телефонной книге не значатся. Человек отправится через
час на центральный коммутатор и узнает координаты абонентов. Вам сообщат их.

- Спасибо. Мне позарез нужны эти номера. Калейла взяла стул, поставила
его напротив кровати и села, глядя на Кендрика.

- Скажите, чем я могу вам помочь?

- С чего это вдруг такая сердобольность? Мои вещи вы присвоили, на кого
работаете, не говорите...

- Что касается вашего пистолета, ножа, часов, бумажника с какими-то
жалкими тысячами долларов, золотой зажигалки, смятой пачки неэкспортных
американских сигарет, которую иметь при себе было крайне неосмотрительно, вы
можете все это получить назад, если только убедите меня в том, что ваши
действия не повлекут за собой убийства двухсот тридцати шести заложников в
Маскате. Мы, арабы, такого исхода допустить не имеем права, ибо нас и так
презирают за акции, неподвластные нашему контролю. Что до того, на кого я
работаю, почему это должно волновать вас больше, чем это волнует нашего
общего друга Ахмата? Вы доверяете ему, он доверяет мне. Значит, вы тоже
можете доверять мне. Ваша арабская одежда продезинфицирована, выстирана и
выглажена. Висит на вешалке в крайнем шкафу слева.

Эван пригладил ладонью волосы:

- Я непременно поразмышляю на досуге над логической задачкой о том, кто
кому доверяет.

- Каков план ваших действий, я не знаю, однако догадываюсь, что времени
у вас не так уж много.

- Действительно не много. Всего полчаса между половиной двенадцатого и
двенадцатью сегодня ночью, - сказал Кендрик, не желая говорить ей ничего
больше, кроме как назвать условленное время встречи. - Со мной в самолете
летел террорист из посольства в Маскате.

- Он зарегистрировался в отеле "Араду" на Вади-эль-Ахд под именем Т.
Фарук.

- Опять таксист?

- Еще один сговорчивый таксист попался, - ответила Калейла, растянув
губы в улыбке.

- На кого бы вы ни работали, он, должно быть, весьма влиятельный
человек.

- Возможно, вам покажется это странным, но люди, на которых я работаю,
не имеют к этому никакого отношения. Они никогда не зашли бы так далеко!

- Чего не скажешь о вас.

- Я была вынуждена. Причины сугубо личные. Ответа на это можете не
ждать.

- А вы та еще язва, Каули!

- Калейла, - поправила она. - Почему бы вам не позвонить своему другу в
"Араду"? Он купил костюм в магазине отеля, побывал в парикмахерской. Таковы,
полагаю, были ваши инструкции. Позвоните, успокойте его.

- Вы почти так же сговорчивы, как водители такси.

- Потому что я не враг вам и я хочу договориться с вами. Позвоните
Ахмату, если желаете. Он скажет вам то же самое. Кстати, как и ты, я знаю
его номер, начинающийся с трех пятерок.

Эвану показалось, что с лица этой женщины, словно невидимая вуаль,
скрывающая истинное лицо, спала пелена. Недоверие растаяло. Он смотрел в
прекрасные карие глаза прелестной молодой женщины, в которых светилось
участие. Правда, наряду с любопытством. Он мысленно выбранил себя. Как можно
быть таким недальновидным и не суметь разглядеть, где подлинное сокровище, а