собственной воле.
жизни не было других мужчин. Но ведь в те ночи, когда он пропадал в
джунглях, когда вытирал со своего тесака кровь красных кхмеров... С кем она
бывала в те ночи? Память вновь и вновь возвращалась к их первой встрече, к
сражению, устроенному двумя морскими пехотинцами. Может, она была замужем?
Или спала с кем-то еще из спецподразделения?
до отправки назад в Штаты, он набрал столько информации, что разобраться в
ней ему было не под силу: она была платным информатором Вьетконга; она
работала на кхмеров; на подпольщиков Камбоджи; она была двойным агентом,
передававшим коммунистам тщательно подготовленную в недрах спецсил
дезинформацию.
от предвкушения всех тех чудес, которые принесет ему ?Ангка?. Он снова и
снова припоминал свои долгие разговоры с ней. О скольких своих заданиях он
ей рассказал, какими сокровенными мыслями успел поделиться? Но разве это
было важно? Важно было совсем другое: его любовь, его желание. Она
принадлежала ему - вот что было важнее всего.
ремонт, земля была перекопана, стояли бульдозеры, и поэтому посетители не
очень-то сюда стремились.
прекрасный фон для ярких живописных полотен.
сложения с шапкой желтовато-седых волос над толстощекой физиономией. На
кончике носа у него сидели очки в черной оправе, одет он был, несмотря на
погоду, в темный костюм с жилетом.
недооценивал его. Он и в Вашингтоне сохранял вид деревенского простачка, и
потому окружавшим казалось, что с ним довольно легко справиться.
незаметных для внешнего наблюдателя сенатских баталиях. И теперь, широко
шагая навстречу Эстерхаасу, Макоумер думал только об одном: как бы не дать
ему возможностей для маневра.
Эстерхаасу руку. - Ну, как дела на холме?
что получить от этого конгресса какие-либо одобрения - все равно, что драть
зуб без наркоза. Господи, если что и меняется, то только к худшему. Нам
нужны новые вооружения, но еще больше мы нуждаемся в притоке свежей крови, в
.свежем взгляде на доктрину обороны. А на холме все пребывают в полнейшей
апатии, что, откровенно говоря, меня пугает - это стадо безмолвно
подчиняется своему пастырю, а вы ведь знаете, что он - сплошное миролюбие.
прохаживались по новой галерее. Из окон с дымчатыми стеклами были видны люди
в строительных касках, усердно кромсающие асфальт.
удалось приструнить Мубарака, по крайней мере, завтра к нему отправляется
Роджер Де Витт - сейчас его интересует госсекретарь. Вы его знаете? Он
занимает должность военного атташе, но на самом деле он - нечто большее. Он
великолепно ведет переговоры, но еще лучше - собирает разведывательную
информацию.
остановились перед великолепной картиной Кальдера. - Меня куда больше
беспокоят эти тайные секты, которые проходят подготовку в финансируемых
русскими лагерях для террористов. Вся ситуация чудовищно нестабильна.
Де Витт, он все уладит. Это самый подходящий человек.
Кальдера к скульптуре работы Бранкузи.
историю до такой степени, как считаете вы.
своими глазами?
устроить все за пару часов.
пристрелят!
сенатора была ему отвратительна: все они, политики, таковы - как только
возникают какие-либо осложнения, они тут же ретируются. Впрочем, для его
целей это даже неплохо - в такие моменты их можно брать голыми руками. Хотя
я очень сомневаюсь, что такое произойдет. Я этого просто не допущу, - он
сжал кулак, и Эстерхаас невольно на этот кулак уставился: странная рука,
гибкая, и в то же время загрубевшая. Макоумер пожал плечами. - Я вижу
ситуацию так: вы отрицаете мои аргументы с помощью донесений тех служб, для
которых испокон веку государственные субсидии были гораздо важнее реальной
работы. Но моя точка зрения подтверждается реальностью. Вы полагаете, что
степень участия русских в международном терроризме весьма незначительна. Но
если вы не хотите, чтобы я проверил это лично, вам придется положиться на
мое слово. Разве это не справедливо?
аппаратов.
повернулся к Макоумеру. - Честно говоря, вся эта история мне очень не
нравится.
поближе. - Чтобы запомнили навсегда. У вас была возможность узнать все
самому. Вы ею пренебрегли. Теперь вы будете полагаться на информацию,
которую я нам даю.
Эстерхаас.
Понятно - занятие не для тонкокожих.
вот это свойство Эстерхааса компьютер вычислить не смог! Макоумеру
предстояло теперь подумать о другом: что, если Эстерхаас предаст его,
прогнется при определенном давлении?
и это совершенно изменило его облик - теперь в нем появилось нечто
профессорское.
будничным тоном. - В его возрасте, и погибнуть так дико!
звонил мне за день до смерти. Рассказал о принятом им решении. Совершенно
очевидно, что его убил не какой-то налетчик, хотя полиции Чикаго и удалось
себя в этом убедить.
можете запугать меня напоминанием о том, что случилось с Берки, вы глубоко
заблуждаетесь. Он сглупил - вместо того чтобы обдумывать свое решение то
так, то эдак, он должен был сразу же начать действовать. Тогда он был бы жив
и по сей день.
пытался запугивать вас, Харлан. Что вы! Я ни на секунду не стал бы вас
недооценивать: вы можете быть столь же опасны, как и могущественны. Именно
поэтому я к вам и обратился, - теперь Макоумер был само очарование. - Я
слишком глубоко вас уважаю, сенатор.
на стенах письмена. На мой взгляд, у вас также верный подход в
действительности. Наша страна вот уже десять лет беспомощно барахтается в
море международной политики. Черт побери, я хорошо знаю об этом и сражаюсь с
этим изо всех сил. Но пока что битву мы проигрываем, поскольку на ключевых
постах слишком мало людей, разделяющих наши взгляды. И все же теперь у нас
появился шанс. Этот шанс дали нашей стране вы, и я восхищен вами, - он потер
подбородок. - И все же я прошу вас не идти мне наперекор. Если лошадь,
которую вы мне предоставили, начнет брыкаться, я просто сменю лошадь. Такова
уж моя манера вести дела.
такое заявление.
мог.