снега, его тон в разное время дня, порою ему казалось, что он даже слышит
его запах, такова была магия фешинских картин.
суеверный Тоглар поверил, что и в его жизни наступила светлая пора. Как и
обещал Городецкий, ему устроили шикарную вечеринку по случаю возвращения его
с "того света". Встречу организовали по старой памяти в "Пекине", чтобы
острее почувствовать прошедшую молодость. Какой бы марафет ни навели китайцы
в ресторане, эти стены помнят братву другой: дерзкой, юной, рисковой --
чтобы вступать в конфликт с прежней жесткой системой, нужно было иметь
мужество, волю, собственную линию жизни.
возвращаемся на круги своя. Говорят, в одну реку нельзя войти дважды, но в
нашем любимом "Пекине" мы опровергаем всевластие времени. Мы здесь столько
гуляли в молодости, столько отмечали и радостных, и скорбных дат, что
убежден -- тут нет стола и стула, за которым не пересидел каждый из нас, и
сегодня мы вернулись благодаря Тоглару за столы нашей молодости.
обитым толстой бычьей кожей. Да, в "Пекине" сменилось все, но мебель
осталась прежняя, с первых дней его открытия.
остались лишь столы и стулья, да и то лишь в "Пекине". Прежде всего
изменились сами кореша -- Тоглар и представить не мог, какая метаморфоза
произошла с близкими ему людьми. Верно сказал кто-то из древних философов
Рима: деньги и власть резко меняют людей. Глядя на собравшихся за массивными
столами китайского ресторана, Тоглар добавил бы: до неузнаваемости. Пришла
ему на память и восточная мудрость, услышанная некогда в Ташкенте: хочешь
узнать человека, дай ему власть и деньги.
исключения, приехали с персональными водителями, с телохранителями и
помощниками-референтами, не выпускавшими из рук телефоны спутниковой связи.
Всем сопровождавшим лицам были накрыты столы отдельно, видимо, интересы
требовали соблюдения субординации.
за одним столом, а может, он даже мечтал попасться им на глаза. Константин
Николаевич поначалу долго решал, за какой стол определить Георгия, и наконец
усадил к помощникам-референтам, в большинстве своем его ровесникам.
манеры, выпивку или закуски, которым теперь отдавали предпочтение его старые
друзья. Произошли другие, внутренние изменения: состоялась переоценка
ценностей. Но сегодня этот тщательно скрываемый уголовный оттенок удачно
маскировался якобы рыночными отношениями, интересами собственности, фирмы.
Однако Тоглара не так-то просто было запутать. Воровская хватка крепко
сидела в новых хозяевах жизни. Природный ум большинства из них быстро
адаптировался к дикому капитализму, захлестнувшему Россию, и прежде всего
Москву. Да и консультанты, видимо, у них были гораздо талантливее, чем
государственные советники на самых высоких уровнях, ибо братва не только
хорошо оплачивала успех, но и отрывала головы буквально -- за просчет,
крупную неудачу, неоправдавшийся прогноз.
закон: каждый должен отвечать за свои слова и деяния. В криминальном мире
давно все оценивается по конечному результату, это было как раз то, к чему
стремится новая постсоветская власть и ее экономика. Так что паханам было
гораздо легче вписаться в новую жизнь, особенно если власть оказалась
насквозь беспринципной, лживой и коррумпированной от макушки до пят. Братва
просто использовала единственный исторический шанс, выпавший на ее долю.
Впрочем, этот шанс она получила опять же от властей, от отца перестройки
Горбачева, на блюдечке с голубой каемочкой и бесплатно. Оттого на "сходняке"
по случаю возвращения Тоглара с "того света" прозвучал персональный тост за
здоровье Михаила Сергеевича. И как же не выпить за него, родимого, если две
трети сидевших за богато накрытым столом, включая Сапера и Дантеса,
освободились по неожиданной и щедрой амнистии Горбачева в 1987 году, чтобы
успеть прибрать к рукам государственную собственность, от которой власть
почему-то там спешила избавиться.
после возвращения из Чечни Тоглар видел впервые, но были и новые люди,
которых он не знал, но которым по рангу положено посещать такие высокие
"саммиты". С каждым из них его знакомили персонально, и, что странно, если
старая гвардия, включая и его самого, была сплошь "синяя", то новая братва
не знала тюремных нар и запаха баланды. Поразила Тоглара щедрость старых и
новых друзей: буквально каждый пытался вручить ему в конверте пухлую пачку
долларов, но Константин Николаевич от подношений отказался. Дважды новые
знакомые вместе с деньгами предлагали ему и машину, на выбор. Торговля
автомобилями была их главным бизнесом, на что Тоглар ответил, что уже купил
"порше". Когда же он назвал модель, а главное, где ее приобрел, -- а об этом
спросили сразу, -- Тоглар увидел удивленные глаза, но теперь-то он знал, что
почем.
как модно нынче выражаться, за годы отсутствия в Москве не упал, а может
быть, даже вырос. Легенда о Тогларе-чистоделе оказалась сильнее современных
оплаченных рекламных ухищрений, помогли тут, наверное, и чеченские похороны,
устроенные ему, живому, да и Аргентинец, видимо, зря времени не терял. Пока
не уселись за стол, Городецкий почти ни на шаг не отступал от Тоглара, он и
представлял его большинству новых лидеров столицы. Краем глаза Константин
Николаевич видел и реакцию Эйнштейна на круговорот вокруг него -- Георгий
явно гордился тем, что присутствует на таком "сходняке", да еще со стороны
главного виновника торжества.
визитных карточек от людей, которые ныне имели реальную власть и силу. И
каждый непременно приговаривал, что Тоглар может звонить в любое время дня и
ночи. Позже, перебирая и разглядывая их, Эйнштейн пришел в восторг,
граничащий с шоком. Одна часть визиток была изготовлена -- тут слово
"напечатана" никак не подходило -- ювелирной фирмой "Картье", а другая там
же, в Париже, известной фирмой "Дюпон", специализирующейся на эксклюзивных
аксессуарах для особо важных персон и очень богатых людей, что в принципе
одно и то же. Визитки были выполнены из чистого восемнадцатикаратного
сусального золота, наложенного то ли на особую плотную ткань, то ли на
змеиную кожу, а текст нанесен платиной, розовым и белым золотом. Такие
визитки, как понял Тоглар, раздавались не всяким людям.
пролетело это время, вряд ли кто заметил, кроме нервных
помощников-референтов, отбивавшихся от назойливых звонков по спутниковой
связи. За главным столом каждый второй, говоря свой тост, выражал сожаление,
что братва все реже и реже встречается в полном составе и что только
авторитет Тоглара, любовь к нему сумели собрать старых корешей в легендарном
"Пекине". Но что бы ни говорили со слезой в голосе давние приятели, Тоглар
чувствовал, что финансовый взлет, неожиданно свалившаяся в их руки власть и
полная неспособность ослабленного государства поставить хоть какой-то заслон
на их пути -- все это крепко вскружило головы присутствующим и сильно
разошлись пути-дорожки его старых дружков.
и прогресс свели почти на нет его редчайшую профессию. В какой-то момент
Константин Николаевич остро почувствовал, что большинство его корешей, так
неожиданно взлетевших на невиданную высоту, жаждали, чтобы их прошлое
исчезло навсегда, как исчезли их подробные досье-биографии из милицейских и
кагэбэшных архивов. Чтобы забылись их клички, с которыми они сжились куда
прочнее, чем со своими родными отчествами, чтобы разлетелись как можно
дальше по свету люди, знавшие их подноготную, хотя, произнося долгие и
витиеватые тосты, все вроде бы говорили об обратном. Но, пожалуй, в этом и
состоял трагический парадокс их жизни: они не хотели своего прошлого, но не
могли и не желали расстаться с ним окончательно. Нечто подобное испытывал в
тот вечер и сам Тоглар. Одно радовало Константина Николаевича -- его
финансовая независимость, это позволяло ему быть и накоротке с влиятельными
людьми, и в то же время держаться от них на дистанции, чтобы жить своей
независимой жизнью. Тоглар был доволен, что состоялась эта встреча с
прошлым, со старыми друзьями, и только тут, в "Пекине", он понял, что,
возможно, его дороги тоже разошлись с ними навсегда.
перетянуть из Владивостока в Москву, дела у него стали продвигаться куда
быстрее и успешнее. Задержание особо опасных преступников, ликвидация
террористических группировок, освобождение заложников в тюрьмах или
присутственных местах доверялось специальному подразделению Кольцова,
состоящему из четырнадцати человек. И все четырнадцать -- свои, ни одного
чужака. Самурай к этому времени уже имел звание капитана, и под его началом
ходили три офицера, три лейтенантика, -- тоже из своих, владивостокских. Вот
эта-то однородность, жесткое единоначалие, беспрекословное подчинение
вожаку, то есть капитану Кольцову, стали давать реально ощутимые результаты.
Москве, попали в ночную смену. Дежурство выпало относительно спокойное --
надо отдать должное, по пустякам их старались не дергать, хотя случалось
всякое. В четвертом часу ночи, когда, как правило, совершаются самые
серьезные и дерзкие преступления, команда, в полной боевой готовности,
резалась в карты на деньги. Правда, ставки Самураем были строго ограничены,
ибо он-то хорошо знал, что такое карточная игра и карточный долг. Вдруг в
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Фазиль Искандер
Беляев Александр