Чтение 40–й страницы книги ~Утро

Магнитофонов оказалось целых три - они запрограммированы для
последовательных действий. Добс, очевидно, предвидел, что допрос будет
продолжаться долго. Возможно, он предвидел и определенную реакцию с нашей
стороны, но чего же тут было бояться? Двое с пистолетами против
беззащитного профессора. Это породило самоуверенность. А когда ты слишком
самоуверен...

- Магнитофоны соединены с кабиной шофера, - устанавливает американец,
забирая кассеты.

- Возможно, еще что-то соединено с кабиной шофера.

- Какое это имеет значение, если оно пока что не действует, -
отвечает Сеймур. - Готовьтесь к приземлению!

Машина едет не очень быстро. Не очень быстро, если ты не прыгаешь, а
сидишь внутри. Но тянуть невозможно. Придется рисковать, хотя вывихнуть
или сломать ногу сейчас было бы очень некстати.

Сеймур открывает дверь, и машина, как по заказу, еще сбавляет
скорость и останавливается. Следовательно, дверь соединена с кабиной!

- Быстрей! Прыгайте! - кричит Уильям и исчезает в темноте.

Прыгаю вслед за ним и, уже стоя на асфальте, вижу, как шофер выходит
из кабины и направляется в нашу сторону. Перепрыгиваю металлическую рейку,
что отгораживает шоссе, и оглядываюсь. Шофер, видимо, замечает меня и
решает посмотреть, что же произошло в фургоне. Это доброе намерение
срывает американец, который выскакивает с противоположной стороны машины и
ударом сзади сбивает шофера с ног.

- Кажется, мы где-то вблизи Базельбада, - говорит Сеймур, подходя ко
мне. - Нас отделяет от города этот лес. Пройдем его пешком. Шофер быстро
оправится.

- Неужели не можете и в него воткнуть ампулку?

- Кончились. Но оно без ампулок и лучше. Если фургон долго будет тут
стоять, дорожная полиция непременно заинтересуется им. Пусть шофер себе
едет.

Продвигаемся наугад в темноте между деревьями, пока выходим на
какой-то проселок. Дождь почти утих, совсем тихонько постукивает по
листьям.

- Вы когда-нибудь были в Базельбаде? - тихо спрашивает американец.

- Проездом.

- Удобная граница. По одной стороне Базельбад, а по другой - Базель.
Это, собственно, один город, граница разделяет улицы, дворы, даже дома. Я
собирался переправить вас через один такой дом.

- Но канал закупорился...

- Не закупорился. Боюсь, что он ненадежный. После того как те типы
зашевелились, я не могу доверять никому. Это был очень близкий мне
человек. Но я уже говорил вам: часто дружба лишь промежуточное звено между
двумя предательствами.

Идем медленно, немного покачиваясь. Пахнет влагою и мокрыми листьями,
как в моей спальне на той вилле.

- Чувствуете этот острый запах? - спрашивает Сеймур.

- Запах свежести.

- Запах кладбища, - возражает американец.

- Вы никогда не ходили кладбищем?

- Приходилось. Мои сестры вообще не были на могиле матери, ведь надо
же хоть мне навещать ее.

Он останавливается перевести дух и добавляет:

- Мать не очень любила меня. Я вам рассказывал, что появился на этот
свет нежеланным. Но я хожу на ее могилу. Наверное, человеку все-таки надо
кого-то любить. Хоть одного-единственного. Хотя бы свою мать.

Наконец мы взбираемся на взгорье. Тут лес кончается. Противоположный
склон холма почти голый. Внизу сквозь пелену мелкого дождя виднеются
светлые ленты улиц, обозначенные лимонно-желтыми пунктирами на черной
доске ночи.

- Да, Базельбад, - говорил Сеймур. - Там, слева, есть пропускной
пункт. С права - второй. Мы перейдем посредине.

Он показывает на какое-то темное место между яркими линиями улиц.

- Там наш частный пропускной пункт, Майкл.

- Разве и вы пойдете со мной?

- Должен. Вы сами не сориентируетесь.

- А как сориентируетесь вы после того, как зашевелятся друзья Райена?

- Их действия - это уже последняя конвульсия. С Райеном покончено раз
и навсегда. Его место за решеткой. А с вашим исчезновением дверь его
камеры закроется.

Он вынимает из кармана пачку сигарет, смотрит на нее, потом
заталкивает назад в карман.

- Мы будем переходить границу на строительной площадке. Котлован,
бетонные фундаменты, колонны и балки - вообще впечатляющая обстановка.
Линия границы - символическая. Если нас не заметят, придется бежать -
вперед или назад в зависимости от обстановки. Граница, какая она ни есть,
все-таки граница.

Спускаемся с холма, поросшего густой травой, притормаживаем наш
спуск. В трехстах метрах впереди в мокрой темноте белый ореол первого
городского фонаря.

Сеймур неслышно шагает вдоль забора. Я иду вслед за ним, чувствую,
что мой мокрый пиджак стал тяжелым, а вода стекает струйками за воротник
рубашки. Пройдя метров пятьдесят, американец отодвигает на заборе доску и
скрывается. Я проскальзываю с ним.

По другую сторону забора совсем темно. Настолько темно, что тебя
охватывает ложное чувство, будто ты наконец попал в безопасное место.

- Немного посидим, пока глаза привыкнут к темноте, - шепчет Сеймур. -
Вон видите, напротив уже Швейцария.

Не вижу. Ничегошеньки не вижу. Передо мной мрак, словно огромная яма,
будто мертвое болото, будто бездонная пустота. Потом постепенно различаю
сквозь сетку дождя очертания какого-то огромного здания.

- Вы готовы, Майкл? - чуть слышно спрашивает Сеймур.

- Настолько готов, что дальше некуда.

- Тогда идите за мной. И не надо торопиться. Нас никто не ждет.

Он осторожно продвигается между двумя ямами, шаг за шагом, словно
идет по трясине или по тонкому льду. Я шагаю вслед за ним, глядя себе под
ноги, насколько это возможно. Так лучше - шаг за шагом. Ни о чем не
думаешь, сосредоточен только на следующем шаге.

Не знаю, как там на льду, а тут, на мокрой куче раскопанной земли,
очень скользко. Я убеждаюсь в этом уже на десятом шаге, когда неожиданно
оказываюсь в яме. Она не очень глубокая, но наполнена водой.

- Что случилось? Где вы? - слышится тихий голос Уильяма.

- Только на метр от поверхности земли. Думаю, что для могилы нужна
большая глубина.

- Ошибаетесь, как раз достаточно, - уверяет меня американец.

Как-то выбираюсь, хотя и измазан грязью по уши. Немного погодя
наступает очередь Сеймура.

- Моя могила значительно глубже, чем ваша, - слышен его голос.

Шутливое настроение исчезло после третьего инцидента. На этот раз,
попав в яму, я чувствую, что нога под водой за что-то зацепилась.

Это проволока. Условная граница не такая уж и условная. Где-то справа
ярко вспыхнул прожектор.

Прожектор медленно и неумолимо ощупывает темноту. Внезапно глаза мне
ослепляет белое сияние - так бывает в кинозале, когда внезапно обрывается
лента. Хорошо, что эта яма глубже могилы. Потом сияние исчезает, наверное,
переместилось дальше.

- Где вы, Майкл?

- Снова в яме.

- Немедленно трогайтесь. Вот так прямо и прямо. На той стороне есть
два желтых дома. Идите как раз между ними.

- А вы?

Он отвечает не сразу.

- Со мной все...

- Что случилось?

- Сломал ногу, - шепчет Сеймур. - Бегите.

Мрак ночи над нашими головами снова прорезает луч прожектора.

Мне действительно надо бежать. Надо попробовать бежать, пока
прожектор не схватил меня своей длинной рукой.

- Очень сожалею, Уильям.

Я и правда сожалею.

Поднимаюсь и снова прячусь, потому что луч, только что промелькнувший
над нами, возвращается - видимо, нащупал нас.

- Бегите... - повторяет Сеймур. - Два желтых дома...

"Ты уже бредишь, Уильям, - думаю я. - Какие могут быть желтые дома в
этой темноте?"

- Я бы хотел помочь вам, - бормочу я.

- Это лишнее, да и поздно... Бегите.

И правда, чем я ему помогу? Да и зачем помогать? Чтобы он
когда-нибудь пристрелил меня?

"Что ж, оставайся, Уильям", - говорю я мысленно. Становлюсь на
колени, вдыхаю глоток воздуха, потом беру его тяжелое вялое тело, насилу
поднимаюсь и трогаюсь вперед. "Черт бы тебя побрал, Уильям..."

Он, видимо, уже теряет сознание, и я слышу, как он бормочет:

- Оставьте меня... Такой глупец... Хотите, чтоб и вас...

"Не исключено", - думаю я, ступая шаг за шагом по черной скользкой
земле. Справа снова вспыхивает прожектор.

Непогода - это мое время, но я не удивлюсь, если и со мной произойдет
несчастье. Рано или поздно, всем над дорога в никуда. Я уже, в общем-то,
созрел для пенсии.

Делаю шаг, потом второй, рискуя попасть под луч прожектора. Думать
надо только про один шаг, следующий шаг, иначе невозможно...