снисходительного юмора, Андропов тогда сорвался:
неотмываемый вандализм?! Дежурный аккуратно кашлянул в трубку:
противниками вторжения в Чехословакию; тридцатисемилетний секретарь
Ставропольского горкома Горбачев встретился со своим соучеником по
юридическому факультету Млынаржем, ставшим секретарем ЦК Чехословацкой
компартии при Дубчеке; во время беседы поддерживал "Пражскую весну",
бесстрашно говорил, что "нас ждет такой же процесс, надо к нему готовиться
загодя"; человека этого Андропов запомнил, такие - редки, увы; куда как
легче бездумно повторять лозунги, никто не подкопается...
не был передвинут в ЦК...
с Андреем Павловичем Кириленко; осень семьдесят девятого года, проблемы
Афганистана: - Хотите, чтобы мы получили свой Вьетнам?! Понимаете, к каким
последствиям приведет высадка наших войск в Кабул?! Отдаете себе отчет,
что мы там завязнем?! Это же любительство, а не политика!
он не смел даже допускать и мысли о том, чтобы саботировать решение
большинства; все чаще вспоминал слова Троцкого, стоившие ему жизни: "Права
или не права партия, но это моя партия, и я обязан выполнять все ее
решения..."
окончательно, любовался авторскими экземплярами с в о и х книг, оглаживая
тяжелой рукой сафьяновые переплеты, перечитывал страницы, шевеля
потрескавшимися губами, и как-то по-детски дивился своей смелости в
отдельных пассажах (Суслов отредактировал те фразы, в которых
"писательская бригада" забивала положения об инициативе и собственности;
инициативу Михаил Андреевич пропустил, "собственность" почеркал: "Век
должен пройти, прежде чем наше общество согласится на то, чтобы спокойно
обсуждать смысл русского слова "частная", слишком много н а с л о е н и
й"). Иногда Брежнев засыпал со своей книгой на коленях; Виктория Петровна
тихо плакала, глядя на любимого; победив Шелепина, Леонид Ильич резко
сдал; раньше надо было постоянно чувствовать мышцы спины, быть собранным,
пружинным; теперь же, ощутив над-мирность, одинокую, плывущую величавость,
он позволил себе расслабиться, а это бьет по организму - настоящий
спортсмен умирает во время тренинга, тот, кто лег на диван, - уходит
раньше...
преподнесет перстень, - очень идет лидеру рабоче-крестьянской партии, то,
раскатывая по дорогам дачи на штучном лимузине, отделанном внутри красным
деревом, - новый подарок Хаммера, то, включая макет Москвы, усеянный
драгоценными самоцветами светофоров.
дети ему говорили. Он, однако, достаточно устал от тридцатилетней
изматывающей борьбы за лидерство; теперь борьба кончилась; Андропов
бессилен предпринять что-либо, ибо окружен его гвардией - Цвигун и Цинев
не спускают с него глаз; рядом с Устиновым сидит верный ему Епишев, первый
заместитель, комиссар, без его визы ничто и никто не двинется в армии;
Щелоков - хоть и безумствует со своими артистами, что мутят в стране воду
(жили б как все, а то сами нервничают и народ баламутят, безумцы), -
крепко держит в руках аппарат внутренних войск, а с тех пор, как Зять стал
его первым заместителем, каждый шаг ш а л у н а известен в доме, да и дети
за него горой, балует их, позволяет все, что захотят; не надо бы так, но,
с другой стороны, если мы не имели молодости, прошла в борьбе за хлеб
насущный, который только должность гарантировала, то им-то можно пожить
всласть, жизнь ведь быстролетна...
экономике, о том, что в ряде регионов страны произошло сращивание
разветвленной мафии с аппаратом Системы, причем в Сочи, как и в
Днепропетровске и Ростове, нити ведут к воротам государственных дач,
Брежнев повторил обычное:
с отдельными случаями, но делать в ы в о д ы - преждевременно, пусть
аппарат работает спокойно, он наша надежда и опора...
раздавленный; голосовал против предложения Андропова; арест директора
Елисеевского магазина ЧК пришлось проводить без санкции члена Политбюро
Гришина - не позволил бы; так же - без санкции партийного руководства -
был взят сочинский городской голова Воронков; началась о б х в а т ы в а ю
щ а я, внешне, правда, незаметная, затаенная атака на брежневскую
коррупцию; Андропов п о д в и н у л к этой работе Прокуратуру, вычленив
изо всех замов одного - Найденова; подсказал ему направление удара,
снабдил материалами, но сам в эту драку не лез - за Медуновым и иже с ним
стоял аппарат, не сладить, сомнут...
случайность.
дачах, все чаще и чаще просил показывать ему те фильмы, которые полюбил с
молодых еще лет; растрогался после "Тихого Дона", повелел наградить
исполнителя главной роли орденом Ленина и званием народного артиста СССР -
одновременно, такого раньше не бывало: "уж больно хорошо этот Мелихов
играет, надо отметить"; после любимого "Зигмунда Колосовского" посмотрел
"Подруги" с Зоей Федоровой; поплакал; Андропов, узнав об этом, нажал:
Викторию Федорову, дочь актрисы и адмирала, выпустили в Штаты, к отцу;
"угодно духу хельсинкских соглашений, Белый дом оценит такой жест Москвы".
Зою Федорову в восемьдесят первом: "мать не пускают в гости к дочери, в
Америке может начаться очередная кампания"; Брежнев поинтересовался,
сколько актрисе лет; ответили, что за семьдесят; сказал - обратиться к
помощнику по культуре Голикову, разберется; тот р а з о б р а л с я: "с
ней дело плохо, организовала побег дочки, сейчас имеет дело с отказниками,
говорят, через ее руки проходят миллионы, распределяет деньги тем, кто
ждет выезда, да и ей помогают, рука руку моет".
вред?
краем уха Вождь услышал, как говорили, что ц ы г а н знаком и с Зоей
Федоровой; того, что касалось близких, не забывал никогда, становился
внимательным, постоянная сонливость слетала вмиг, глаза делались прежними,
зоркими; начинал подолгу смотреть на свое отражение в зеркале - перед
каждым Пленумом так с о б и р а л с я (вспомнил, как брат, крепко поддав,
позволил себе шутку: "Лень, про тебя говорят - "бровеносец в потемках";
отлучил на время; дурак, знай, что можно позволять при гостях).
сказал, как отрезал.
катится в пропасть, Андропов, закрепив свои позиции в Прокуратуре, решил,
что настало время переходить к решительным действиям, ибо вся Москва уже
говорила о том, что дочь Генерального секретаря проводит дни и ночи в
обществе Буряцы, а тот, как сообщали информаторы, связан с людьми,
имевшими выходы на коррумпированное подполье; сделки заключались
миллиардные, был задействован высший эшелон Системы.
увенчались: тот тормозил дело, говорил, что надо тщательно перепроверить
полученные сообщения, возможно, кто-то хочет бросить тень на семью Вождя,
можно допустить, что все это - дьявольская работа сионистских западных
спецслужб, которые страшатся гигантского авторитета, завоеванного в мире
добрым гением Леонида Ильича, - понятно, что это бесит противника,
следовательно, возникшая ситуация должна быть подконтрольна лишь ЧК, а
никак не Министерству внутренних дел.
попросил его, однако, не отказываться от совместных проработок отдельных
эпизодов, и в тот же день поручил Цвигуну осуществлять руководство
операцией, заметив при этом, что на нем, Семене Кузьмиче, лежит прямая
ответственность за то, чтобы Генеральный секретарь был в абсолютном
неведении о происходящем: "никто не вправе попусту нервировать Леонида
Ильича, нам слишком дорого его спокойствие".
Брежневу: "сами принимайте решения, сами выносите рекомендации, решать
буду не я, а ЦК, слишком сложное дело..."
состоянии постоянной круговой обороны; неожиданный для всех арест Буряцы,
проведенный Прокуратурой и следственным отделом КГБ в январе восемьдесят
второго года, - вскоре после того как была ограблена укротительница тигров
Ирина Бугримова, казалось бы, частный эпизод, стоявший, тем не менее, в
одном ряду с делом Федоровой, - повел к непредсказуемым последствиям.
руководство КГБ сразу же передало Буряцу уголовному розыску со строжайшим
указанием Щелокова подойти к делу неординарно...
не принимал Щелокова, хотя тот нажал на следователей, и статья, по которой
Буряца был взят КГБ и Прокуратурой, была заменена на другую, значительно
более легкую...
не только идеологию, но и внешнюю политику, - то есть своих прежних коллег
по триумвирату, Громыко и Устинова; разделяй и властвуй; в Кремле они
теперь сидели поврозь - Громыко и Устинов, как всегда, вместе, Андропов -