и попросил, если я выйду, найти Оленьку. Я тогда еще на него рассердился,
матом обложил. Он сказал, что, мол, его, как еврея, расстреляют наверняка,
а я, быть может, спасусь... Ну я и рявкнул, что меня, большевика, и его,
еврея, станут расстреливать одновременно, скорее даже - меня первым. Но он
уже тогда был здоровьем хлипок, кашлял постоянно, так что я карточку
оставил, такие просьбы особого рода, они святы, когда ребеночка тебе
отдают трех месяцев от роду...
пожалуйста, это не страшно. А я - ЧК, мне подозрениями делиться нельзя,
мне можно только фактами оперировать.
натянут до подбородка.
быстрые, стариковские слезы. - Хорошо, что пришел... Хочешь выпить?
да с моим характером...
же ее вижу...
не мы? Почему они, дети?
же глухомань, как была в сорок третьем. А там фарфоровый завод построили,
дорогу провели, в деревнях антенны торчат...
стали, такие спокойные. Это только горе людей сводит... Я ее не видал.
смотришь в суть, а я теперь и скальпель в руки не возьму. А словам мы с
тобой не верим...
Но я не мог, понимаешь, не мог разрешить вскрытие. Я ведь не одну ее
похоронил, Сережа, я ее с ребеночком похоронил...
мензурке.
нежнее... Я так мечтал о внучке, Сережа, господи, как я мечтал продлить
счастье жизни, наблюдая младенца в доме...
который ее любил. Нет, нет, она рассталась с мужем, она же была такой
честной, моя девочка, она бы никогда не посмела... Жизнь... Она еще не
разведена, а он работает в каком-то секретном институте, и пошли бы парню
жизнь ломать, ты же знаешь, как у нас любят ворошить чужое белье... Зачем
ломать жизнь и ему? Оленьки нет, а он любил ее, пусть уж он, Сережа, не
страдает. Налей еще, пожалуйста...
тебе, внучку мою понянчишь. Ну не плачь, не рви сердце...
у меня, и мы будем чувствовать все время рядом с собою нашу девочку.
я тебя заберу, а?
глазами, полными слез, и ответил:
удобства "Лесником": дуб - лес - "Лесник". Видимо, придется вести
постоянную связь по телефону, счетчик включен, все теперь решают часы,
хотя, - он отчего-то внимательно поглядел на Проскурина, - особенно сейчас
всякого рода спешка и чрезмерная однолинейность могут сломать дело. В
течение ближайших суток мы должны восстановить - желательно по минутам -
все, связанное с последними часами жизни Ольги Винтер. Мы не имеем права
никого допрашивать - это понятно, никакими уликами против Дубова мы не
располагаем, поэтому работать надобно ювелирно. Это первое. Далее,
необходимо проверить, кто, кроме Дубова, присутствовал на переговорах,
когда министр экономики приезжал к нам в составе правительственной
делегации Нагонии.
Необходимо доказать прокурору - это, видимо, придется делать мне -
целесообразность эксгумации трупа и проведения экспертизы по поводу смерти
Винтер. Но лучше бы, конечно, прийти к нему с более весомыми резонами, чем
имеем мы.
спросит, какие у нас улики против Дубова. Что мы ответим?
если мы возьмем его на разведоперации - тогда дело другого рода. Сейчас
Лунс для всех - дипломат, радеет на ниве культуры, попробуйте доказать
обратное. Я лично за это не возьмусь. Вся вновь поступившая информация, я
подчеркиваю, васая, должна быть у меня на столе, желательно в двух
экземплярах - первый уйдет Петру Георгиевичу, немедленно по получении
мною.
сделаете вы или разрешите мне?
рискнул предположить, и в результате его риска, который в данном случае
был категорией разумной, то есть обществу ничем не угрожающей, мы вышли на
приблизительный район особого интереса ЦРУ. Это свидетельствовало, точнее,
свидетельствует, что в Нагонии вот-вот польется кровь и что ЦРУ нужны
постоянные данные о том, что мы знаем про их планируемые акции. Мы знали о
них кое-что, но - не более того. Но мы до сих пор не знаем ни агента ЦРУ,
работающего в Москве, ни его связника из посольства. Итак, радиограммы,
которые мы перехватывали, ощущая собственное бессилие, заставили нас
разбросать поиск широко, с захватом. Мы исследовали Зотова, Винтер,
Парамонова и Шаргина. Дважды - с Шаргиным и Парамоновым - мы вставали на
ложный след. Отпал Парамонов, отпал, что называется, стопроцентно. Как его
ваши назвали-то? "Жлоб-макаронник"? "Жлоб" - понимаю очень точно, а почему
"макаронник"?
центнера, а потом пошел по девкам бегать.
давал, не поголодаешь, Петр Георгиевич.
отпал, и Шаргин отпал. Тоже стопроцентно. Наконец, Винтер. Странная
смерть. Ураганный отек, говорите?
Дубова самаоага нааажааатаьа на старика Винтера, здесь что-то странное,
Петр Георгиевич.
Контровский Владимир
Акунин Борис
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Жюль Верн
Посняков Андрей