Чтение 40–й страницы книги ~Экспансия

Совет Безопасности представителем Польши.

Громыко выступил сразу же после Кадогана в своей обычной манере -
суховатая сдержанность и доказательность каждого положения:

- Господин Кадоган пытался доказывать, что обращение польского
правительства и тот сигнал тревоги, который это правительство подает,
являются будто бы необоснованными и что положение в Испании якобы не
представляет никакой угрозы для дела мира и безопасности. И далее делается
вывод, будто Совету Безопасности незачем предпринимать какие-либо
практические шаги в связи с обсуждением этого вопроса.

Я позволяю себе решительным образом не согласиться с подобными
утверждениями и постараюсь показать, насколько такие утверждения не имеют
ничего общего с действительностью. Я позволю себе остановиться на трех
главных вопросах, с моей точки зрения требующих рассмотрения в связи с
обращением правительства Польши: во-первых, на природе режима Франко,
во-вторых - на вопросе внешней политики Франко во время второй мировой
войны и, в-третьих, на вопросе о том, что продолжение существования режима
Франко действительно представляет угрозу миру и безопасности.

Вряд ли кто-либо из членов Совета Безопасности возьмет на себя
смелость отрицать фашистскую природу режима Франко. К каким бы методам
камуфляжа ни прибегал Франко после полного разгрома его покровителей и
друзей - Гитлера и Муссолини, эти жалкие попытки не могут ввести в
заблуждение мировое общественное мнение. Для всех, кто хочет видеть вещи
такими, какими они являются на самом деле, существующий в Испании режим
был и продолжает оставаться фашистским со всеми характерными для такого
режима атрибутами.

Невозможно подписываться под международными актами, призывающими
добиваться искоренения остатков фашизма, и в то же время мириться с
существованием фашизма в Испании. Невозможно быть последовательным, если в
одно и то же время принимать меры к уничтожению остатков фашизма, например
в Германии и Италии, и спокойно допускать существование фашизма в Испании.

Смысл выступлений господина Кадогана сводится к тому, что будто бы
можно, не нарушая Устава, в одно и то же время вести борьбу за искоренение
фашизма и не обращать внимания на наследие Гитлера и Муссолини, каковым
является режим Франко. Если это называется логикой, то тогда нужно
договориться о том, чтобы логику и здравый смысл называть абсурдом.

Перехожу к вопросу о внешней политике франкистского режима во время
второй мировой войны.

В настоящее время на свет появилось много документов, вскрывающих
отношения Франко с гитлеровской Германией, документов, которые ранее были
скрыты от общественного мнения мира. Теперь эти документы стали достоянием
общественности. Они лежат, в частности, на столе Международного трибунала
в Нюрнберге. В числе этих документов имеется донесение гитлеровского посла
в Мадриде Шторера от 10 августа 1940 года, в котором изложены условия,
выставленные Франко для немедленного вступления в войну на стороне держав
"оси". Уже 11 ноября 1940 года тот же Шторер сообщил в Берлин, что министр
иностранных дел Испании подписал испано-германское соглашение о вступлении
Испании в войну.

Громыко постоянно чувствовал на себе пристальный, тяжелый взгляд
американского представителя Джонсона, который тщательно прижимал к уху
наушник синхронного перевода. В кулуарах Громыко разговаривал с ним
по-английски, язык знает отменно, помнит наизусть почти всего Роберта
Бернса; однако на такого рода заседании, представляя ко всеобщему сведению
позицию Советского Союза, говорил по-русски, неторопливо, обстоятельно,
сдерживая понятное волнение, - только на щеках появились два едва заметных
розовых пятнышка, знак чрезвычайного душевного напряжения.

Он выдержал паузу, посмотрел на Джонсона; тот ответил обязательной
светской улыбкой, ничего не скажешь, политесу учен. Перед глазами снова
возникло лицо Стравинского: "Вы себе не представляете, что было с Пикассо,
когда в Испании случилась трагедия; он сильный человек, этот неистовый
Пабло, но он не умел скрыть слез, когда Франко начал этот ужас. Его
"Герника" с л ы ш и т с я мне, это трагический реквием по тем, кто погиб
в той прекрасной и несчастной стране".

- Если в дальнейшем Испания формально в войну не вступила, -
продолжил Громыко, - то это произошло лишь в силу обстоятельств, от нее не
зависевших. Я говорю - формально не вступила в войну, потому что абсолютно
неверны утверждения, что Испания вообще не принимала участия во второй
мировой войне, оставаясь "невоюющей стороной". Достаточно вспомнить о
фактах, на которые неоднократно обращало внимание мое правительство, а
именно на участие испанской так называемой "Голубой дивизии" в боях против
Красной Армии, чтобы стало очевидным, что и формальный довод о том, будто
бы Испания Франко не принимала участия в военных действиях против
Объединенных Наций, является неправильным. Испанские солдаты, высланные
Франко на восточный фронт, отправлялись не для участия в лыжном спорте,
тем более что лыжники они, говорят, плохие. Они были направлены для того,
чтобы принимать участие на стороне фашистской Германии в военных действиях
против Красной Армии.

В мировой печати были опубликованы и продолжают публиковаться
сообщения о той роли, которую играли и играют германские нацистские агенты
в Испании, очутившиеся там после окончательного разгрома Германии. Эти
данные, поступающие из самых различных источников, подтверждают, что в
настоящий момент в Испании находится не менее восьмидесяти тысяч нацистов,
бежавших в разное время из Германии. Среди них - крупные деятели
германской военной промышленности, видные фашистские чиновники, дипломаты
и другие... Нацистские военные преступники продолжают оставаться в
Испании, вместо того чтобы предстать перед Международным трибуналом.

Дело, однако, не только в наличии в Испании военных преступников,
бежавших туда и нашедших приют под крылышком Франко. Серьезного внимания
заслуживает тот факт, что в Испании нашли приют ряд видных германских
индустриальных фирм. В этом контексте полезно сослаться на официальные
материалы, представленные Комитету Кильгора департаментом финансов
Соединенных Штатов второго июля сорок пятого года. Эти материалы дают
ясное представление о влиянии, которое имеют в Испании такие германские
предприятия, как производящие сталь и так далее. Известно, какую роль они
играли в качестве экономической базы германского империализма.

Ряд источников утверждает, что в Испании сосредоточено не менее ста
миллионов долларов германских капиталов. Перечень фактов, подобных
приведенным выше, можно было бы продолжить.

К сожалению, не все хотят признать тот факт, что история должна
чему-то учить людей и что государственные деятели современности не могут
уподобляться династии Бурбонов, о которых говорят, что они ничего не
забыли, но ничему и не научились. Было бы непростительной ошибкой не
извлечь уроков из печальной истории последних пятнадцати - двадцати лет,
ознаменовавшихся ростом фашизма в некоторых странах, особенно в Германии,
ввергнувшего человечество в кровопролитнейшую из войн...

Громыко вспомнил недавнюю беседу с сенатором Джозефом Гаффи; он
рассказывал о встрече с Эрнестом Хемингуэем, когда тот улетал в Лондон,
чтобы принять участие - в качестве военного корреспондента - во вторжении
в Нормандию. "Он тогда сказал мне, - заметил сенатор, - что крах Гитлера
будет означать немедленный конец Франко; наши правые и называют Хемингуэя
"якобинцем", он сделал фильм "Земля Испании" вместе с коммунистом Йорисом
Ивенсом, его "По ком звонит колокол" есть не что иное, как приговор
франкизму".

- Совет Безопасности не может легко отмахнуться от испанского
вопроса, - продолжил Громыко. - Народы Объединенных Наций требуют, чтобы
наша Организация была действительно орудием поддержания мира и
безопасности. Такой она может быть только при условии, если она будет
орудием борьбы против фашизма, в каких бы формах он ни находил свое
проявление, орудием борьбы против поджигателей войны, какими бы фразами
эти поджигатели войны ни прикрывали свои намерения и действия. Все громче
и громче раздаются голоса действительных борцов за мир и безопасность,
требующих разрыва с Франко.

Я мог бы привести пространный список органов печати Соединенных
Штатов Америки и имен видных американских политических деятелей и
организаций самого разнообразного направления, которые призывают к
международным действиям в отношении Франко. Перечисление списка этих
органов печати, лиц и организаций заняло бы много времени. Я ограничусь в
этой связи ссылкой лишь на таких известных политических деятелей, как
сенаторы Артур Каппер, Клод Пеппер, Джозеф Гаффи, члены палаты
представителей Кофи, Селлер, Савадж, Петерсон, бывший министр финансов
Генри Моргентау и другие.

Решение Совета Безопасности о санкциях против Франко соответствовало
бы интересам испанского народа, так как помогло бы ему скорее избавиться
от существующего в Испании фашистского режима и занять достойное место в
семье других миролюбивых народов мира.

Сразу же после Громыко выступил представитель Бразилии Веллозо:

- Вообще говоря, я сомневаюсь в том, чтобы вопрос, поднятый
представителем Польши, входил в компетенцию Совета. Форма правительства в
Испании, как и в любой другой стране, независимо от ее происхождения, не
относится к категории обстоятельств, которые Устав называет "международной
ситуацией". Это национальный вопрос...

Да, Громыко убедился, что предстоит сражение. Главное заключается в
том, чтобы добиться включения польского предложения в серьезное,
предметное рассмотрение Советом Безопасности; видимо, следует ждать
попыток передать "дело Франко" на заседание Генеральной Ассамблеи; там,
понятно, будут ж а т ь на послушное большинство; режимы Южной Америки
станут защищать Франко; право "вето" применимо лишь в Совете Безопасности;