дорожке, посмотрел на часы. - Я сейчас в ЦК, думаю, на час, не более. А ты
у меня посиди, чай попей. Когда напьешься, от моего имени срочно вызови
редактора газеты. Срочно! Чтоб к моему возвращению был.
на караул.
человеческая страстность - не последнее в нашей работе. Отмечу тебя,
обязательно отмечу, не беспокойся.
Клока, и по собственным соображениям ума шерстил соответствующих марух.
Работенка эта была нервная.
станций от Москвы до Волоколамска! И, на всякий случай, - до Шаховской. На
каждой сойди, на каждой в пивную зайди, на каждой с людьми поговори,
человечка подбери, фотографию Столба покажи как бы ненароком - кореша,
мол, ищу. Маета, как говорит любимый начальник Александр Смирнов.
он составил по двум убийствам, когда зазвонил телефон.
старческой коже огромного барабана. Начался траурный, шопеновский марш. У
подъезда выноса тела ждала оживленная кучка старух. Немолодые приятели
вынесли крышку гроба, а гроб несли молодые.
своими соображениями одна из старушек. Товарка тоже глянула и не
согласилась:
навалился на Алика во время выноса гроба из квартиры, и он увидел
старушек, полуторку с откинутыми бортами, зеленый двор и детей, игравших в
песочнице. Носом убрал слезы из глаз и взял под руку тихо плачущую мать.
профкома завода, который строил перед уходом на пенсию Иван Павлович
Спиридонов. Уважил завод, уважил: и полуторку прислал, и ограду к могилке,
и представительную делегацию из четырех человек.
на руках, вернее, на плечах гроб до самого кладбища. Правда, и нести было
недалеко: до берега Таракановки, на маленькое уютное Арбатовское кладбище.
старики. Божьим, а не хлебным делом было тогда еще копанье могил. Гроб
поставили на козлы, и председатель профкома авторитетно и скорбно
приступил:
производственника Ивана Павловича Спиридонова. За время совместной работы
коллектив нашего предприятия горячо полюбил Ивана Павловича за
принципиальность, щедрость души, и глубоко партийное отношение к
порученному делу. Память о нем будет жить в наших сердцах, - и, сурово
насупив брови, отступил, предлагая продолжить начатое им. Все молчали,
прибитые ненужностью профсоюзных слов.
стариков.
многочисленных наградах, и поэтому стал здесь главным. Он подошел к гробу,
глянул на усохшее мертвое лицо. - Мы осиротели. Осиротел Алька, осиротели
Лариса, которой сегодня нет с нами, осиротела Алевтина Евгеньевна.
Осиротел и я, его крестник, его приемыш. Осиротели мы все потому, что всем
нам он был отцом. Отцом, настоящим отцом своим детям, своей жене, чужому
будто пацану со двора - всем. Я помню все, что вы говорили мне, Палыч. Я
помню все и постараюсь быть таким, каким вы хотели меня видеть. Прощайте,
Иван Павлович.
Виллен Приоров шагнул вперед, скрипнул зубами и начал:
отпущенного ему природой, ушел, не успев сделать того, что мог, а мог он
многое, ушел, унеся с собой горечь несправедливых обид и бесчестных
наветов. Когда же постигнет кара тех, кто на много лет укоротил его жизнь?
Над этой могилой клянусь преследовать, разоблачать, уничтожать, оборотней,
вурдалаков, палачей, изломавших нашу жизнь!
опираясь на палку, хромая, подошел к гробу.
твоими мечтами, твоими наследниками. Я не говорю тебе, прощай. Если есть
какой-нибудь тот свет, то скоро свидимся. До свиданья, Ваня.
молотка. Господи, кто это придумал - заколачивать гроб гвоздями?
бросила на гроб первую горсть земли. Бросила и отошла от гроба, чтобы не
видеть дальнейшее! Бросили по горсти и все остальные. Что горсть? Замахали
лопатами старики. Опять рявкнул оркестр.
поджарый седой человек. На взгляд не советский даже гражданин - залетная
чужеземная птица: светло-коричневый костюм, бежевая с короткими полями
жестко, по-американски, замятая шляпа, до остолбенения непривычный
галстук-бабочка и черно-красный креп на рукаве. Человек снял шляпу, он
понял, что уже все закончилось, увидел Алевтину Евгеньевну и подошел к
ней.
поцеловал. - Так и не удалось увидеть Ивана живым. Опоздал. Не по своей
вине опоздал. Прости.
так много, что заговорила бессвязно:
Счастье-то какое! А Ваня умер. Не дождался тебя. - И заплакала, опять
заплакала.
жить.
Продолжить человек не смог: налетел Алик, сграбастал его, приподнял,
закружил, совсем забыв, где они находятся. Поставил на землю, полюбовался
и поздоровался:
меня.
руку, и они подошли к холмику, на который наводили последний глянец
старички: лопатами придали могилке геометрическую правильность, воткнули в
рыхлую землю палку с фотографией под стеклом.
музыканты сыграли в последний раз.
не относилось. Остальные цепочкой потянулись с кладбища.
что молодым сидеть было негде. Алевтина Евгеньевна, Никифор Прокофьевич и
немолодые приятели Спиридонова-старшего тотчас организовали свою компанию,
представители составили свою, соседи со старого двора - свою. Молодые
выпили по первой, и Смирнов тихо приказал:
отдельно.
с рейса.
получил.
- А зарплату получаю я. И тоже вчера получил. Тронулись, бойцы?
Шебашевский, в маленький уютный бревенчатый дом с заросшим палисадником.
Смирнов оглядел внутреннее помещение и оценил с военно-милицейской
безапелляционностью: