было. Отношения их можно было бы квалифицировать так - легкая приязнь со
стороны Труф и добросовестно исполняемая опека со стороны тети. Если
иногда их родство и казалось им странным, обсуждать его они не пытались.
Когда Труф выросла и начала выслушивать рассказы своих одноклассников,
сокурсников и соседок по комнате о своих семьях, она в душе не раз
благодарила тетю за то осторожное отдаление, которое она всегда старалась
сохранить между собой и Труф. Тетя, несомненно, жалела и горевала о судьбе
своей сестры, но Труф затруднилась бы сказать, что она постоянно носила в
себе это горе.
неотличимо похожие, всегда очень близки, это отчетливо показывают
телепатические эксперименты, которые проводил Лайнбау-Хэй".
клиническим подходом к теме. Конечно же, тетушка Кэролайн горевала о
сестре Катрин, точно так же, как Труф горевала о матери, но винить за ее
раннюю смерть было некого, ведь Торн Блэкберн тоже давно сошел в могилу.
человек неясного и таинственного происхождения, мошенник из мошенников,
рассказывавший всем вокруг себя душераздирающие истории и тут же
опровергавший их, заявляя, что все они вранье. Он заставил своих
последователей безоговорочно верить в него, сам же он при этом ни во что
не верил. Он раздавал фантастические, невыполнимые обещания, но никогда и
не собирался их выполнять.
крал, но не деньги, а религиозные убеждения, правда, потом он крал и
деньги.
тормоза и вывернула руль вправо, виновато и настороженно покосившись в
боковое зеркало. К счастью, за ней никого не было. Она съехала на
залатанную, с глубокими обочинами второстепенную дорогу, ведущую в
Стормлаккен. Оставалось совсем немного.
ясно и понятно. И не она, а Кэролайн будет говорить, да еще нечто такое,
что нельзя доверить телефону.
ряд. Сейчас Труф ехала вдоль Таковской горной гряды. Изрезанные ледниками
скалы, будто вырубленные гигантским топором, с густой высокой травой и
кривым, чахлым кустарником, редкими, без единого листочка березами и
соснами у подножия, представляли собой удручающее зрелище.
Здесь все оставалось таким же, как и двадцать, и десять, и пять лет назад.
Только лавка, торговавшая дешевыми товарами, была заколочена, а от главной
улицы остался лишь старый, покосившийся автовокзал, магазин автозапчастей,
отделение банка Мид-Гудзон, да кафетерий с засиженным мухами прилавком.
Стоящий напротив бензоколонки универсальный магазин, разместившийся в
здании, выстроенном в стиле викторианского рококо, был совершенно пуст.
сентябрьскому дню. Труф с радостью уехала из него, направившись по главной
улице в сторону озера. Точнее, в ту сторону, которую местные жители
называли "озером", хотя в течение последних лет семидесяти или больше
никакого озера там не было.
Нью-Йорка питьевой водой, устаревший в то же самое время, после постройки
резервуара Кротон. Озеро, давшее городку название, а его жителям - право
кичливо именовать свое место курортом, давно высохло. Окончательно городок
добила постройка широкой, многорядной трассы, по ней, как по вене, утекли
последние остатки его жизни. Теперь это был город-призрак, отстоящий
слишком далеко и от процветающей северной троицы Шенектади - Олбани -
Троя, и от расширяющегося южного красавца Пафкипси.
берегу оставшегося от озера заросшего котлована. Большинство
викторианского стиля коттеджей, выстроенных в пору существования озера,
были давно заброшены. Крошечный домик тетушки Кэролайн одиноко стоял в
необычайно красивом месте, на самом склоне горы, и весело выглядывал из-за
густой травы, кустарника и низкорослых деревьев.
"хондой" и вышла из машины. Ее сразу охватил дувший с гор сырой,
промозглый ветер, ни теплый, ни холодный, но все же очень неприятный.
ужаснулась происшедшим в ней переменам. Некогда черные волосы серыми
тонкими прядями свисали с просвечивающего черепа. Худое, костлявое лицо
покрывала желтая и дряблая кожа. Тетя выглядела безобразно старой.
некуда? Доктор сказал, что жить мне осталось от силы месяц, да и это
признание мне пришлось вытягивать из него. Ты же знаешь, как неохотно
доктора сообщают подобные вещи.
она очень осторожно, словно кости у нее были стеклянные.
оставалась все той же, ее тетушка Кэролайн купила, будучи еще молодой
женщиной. Шаткие кресла с коричневыми и оранжевыми подушечками,
потемневшими от времени, такой же неустойчивый стол и книжный шкаф - все
несло на себе печать футуризма шестидесятых годов. Казалось, время здесь
не властно, тетушка оберегала свою молодость так же упорно и бережно, как
янтарная капля хранит попавшую в нее букашку.
осторожно, с лицом, искаженным напряжением, опустилась на диван. - Ты
хорошо выглядишь. Как твои дела в институте?
жакет на низкий столик и увидела стоящую рядом с ним неприметную картонную
коробку, в которых обычно хранятся фотографии, письма и другие подобные
личные вещи.
что ты опять ничего не ела, как обычно.
когда Труф вернулась с кухни, неся несколько бутербродов и чашку чая. - Но
когда я пришла к нему, было уже поздно что-нибудь делать.
и осторожно поставила чашку на столик. Теперь, когда первый шок прошел,
она могла уже поспокойней воспринимать случившуюся катастрофу. В семействе
Джордмэйнов никогда не было много денег, но и бедствовать им тоже не
приходилось. Кэролайн Джордмэйн оказалась более разумным близнецом и за
время работы составителем каталогов в объединенной библиотеке близлежащего
городка Горный Ручей умудрилась скопить кое-какие денежки. Хотя, конечно,
основным источником дохода было наследство, полученное от бабушки Джэнет.
Именно благодаря ему и дом, и машина поддерживались в приемлемом
состоянии.
ассоциации охраны здоровья ко мне будет приезжать медсестра, а потом они
дадут мне постоянную сиделку.
Бранвеллом из агентства по продаже недвижимости я уже разговаривала, и он
сказал, что... что, как только дом освободится, он сможет легко продать
его. Этого с лихвой хватит, чтобы погасить все долги. Все, что останется
после продажи, перейдет, разумеется, к тебе, но боюсь, что на многое
рассчитывать не стоит.
тетушка Кэролайн заканчивала приготовления к прощанию с жизнью, ей
казались ужасными...
лицо Труф. - Однако ты остаешься моим душеприказчиком, поэтому мы с тобой
должны все обговорить. И чем быстрее, тем лучше.
теряет сознание. И тетушка Кэролайн, меланхолично диктующая свое завещание
и сообщающая о сделанных ею приготовлениях, и сама Труф, покорно
выслушивающая ее, - все это представилось ей тяжелым ночным кошмаром.
Погребена Кэролайн Джордмэйн будет на Амстердамском сельском кладбище,
рядом со своей сестрой. Гроб уже куплен, и все необходимые распоряжения
сделаны, с местным похоронным бюро все давно обговорено, поминальная
служба тоже заказана. Практически все уже готово.
Очнувшись, Труф вновь услышала тихий, ровный голос тетушки. - Но есть и
еще кое-что, - неумолимо продолжала она. Здесь железная воля впервые
изменила ей. - Мои таблетки. Пожалуйста, принеси мне стакан воды и дай
таблетки.
болеутоляющих таблеток, со всех сторон обклеенным рекомендациями:
"Препарат вызывает сонливость, давать только по предписанию врача, во
время приема препарата не рекомендуется работать с тяжелым оборудованием".