не смог принять - суетился вокруг него, совал ему ампулы, пытался
заставить встать и идти за мной, а он отстранялся, отводил мои руки,
монотонно просил отстать, отвязаться, оставить его в покое, уйти и не
надоедать. Не узнавал меня и не хотел со мной разговаривать, не хотел
ничего делать и принимать от меня помощь. Я выбился из сил и отступился
наконец. Все равно что биться головой о каменную стену, только стена еще и
заявляла человеческим голосом, что она всем этим недовольна и просит меня
идти своей дорогой.
шарахнулся, по всем правилам упал на землю, перекатился на бок, выхватив
одновременно пистолет.
было узкое, умное и запоминающееся: смуглое, мохнатые брови вразлет,
крючковатый нос, эспаньолка и маленькие лихие усики. Одет элегантно и
добротно, но как-то старомодно: строгий черный костюм забытого фасона и
сорочка с кружевным пышным жабо, какие носили кавалеры куртуазного
восемнадцатого века. На голове дисгармонично красовался лихо заломленный
красный берет с пушистым пером.
ближайшей кочке. - И уберите эту штуку, я имею в виду пистолет. Или вы
меня боитесь?
но он появился неизвестно откуда, неизвестно как сумел подкрасться
бесшумно, и неясно еще, что ему от меня нужно.
кто такой?
другое, совсем не как у вас. Понимаете, я всегда любил путешествовать...
я.
него возникло огромное мягкое кресло, тоже ужасно старомодное. Что-то
толкнуло меня под коленки - второе кресло, такое же массивное, со спинкой
выше человеческого роста.
сюда из-за Мохнатого Хребта?
- Надеюсь, вы в этом не сомневаетесь?
сомневаться? Собственно говоря, это неплохая задумка - объявить себя
пришельцем из-за Хребта. Большинство у нас уверены в существовании за
Хребтом каких-то неизвестных областей. Но, кроме большинства, есть еще и
хорошо информированное меньшинство, к которому принадлежит и ваш покорный
слуга. Так что для меня придумайте что-нибудь поубедительнее. Проще всего
было бы передать вас компетентным органам на предмет соответствующей
проверки.
курткой, тычась в ребра, - мой пистолет. Прежде чем я успел его схватить,
кольт проплыл по воздуху и нырнул в карман незнакомца.
вы такой?
допросах, проверках и компетентных органах. И тип этот не нравился, в нем
я нутром чуял коллегу-контрразведчика, оседлавшего противника и
принявшегося его разрабатывать. Только я сам привык разрабатывать
других...
напряг мускулы, прикинул, как буду бить ребром ладони по горлу, и
взметнулся с кресла.
вздыбились, и самая большая, самая твердая ударила по затылку. Я лежал,
задыхаясь от боли и злого бессилия, а он не изменил позы, пальцем не
шевельнул, смотрел скучающе, как смотрит взрослый на нехитрые проказы
карапуза. Ударил он не сам, не рукой - уж в ударах я разбирался.
Впечатление было такое, словно ветер закрутил меня, а потом сгустился до
каменной твердости и ударил не хуже опытного боксера. Что ж, всегда
найдется кто-то, лучше тебя умеющий то, что умеешь ты, - это азы. Ничего
удивительного, если учесть, что этот тип создает кресла из ничего и
повторяет трюки из репертуара Пацюка...
это бессмысленно при любом количестве попыток. Вставайте и садитесь.
кулаками. Кто вы?
собираюсь силой вытягивать из вас то, что вы хотите скрыть.
остался сидеть. Не мог я так просто уйти, и незнакомец, судя по его
улыбке, отлично это понимал.
его смотрели пусто и мертво. Я обернулся к своему странному собеседнику: -
Что с ним?
объясняет все и не объясняет ничего. Перед лицом Вечности глупо задавать
вопросы, потому что она сама по себе - неразрешимый вопрос, затмевающий
все остальные. Раньше была Вечность, вам этого достаточно?
себе. Всегда существует что-то помимо нее.
нет.
невидимый шептал ему что-то на ухо.
посреди разговора, и всегда это срочно, до зарезу... Мне пора. Мы еще
встретимся в городе.
черта, таяли старомодный костюм и трость. Кресел не стало. Я пошел к
шоссе, не оглядываясь на обломки вертолета и куклу-Бауэра.
подразумевается? Иносказание, двойной смысл, метафора? Допустим, возможно,
вероятно, не исключено, быть может. Классический набор. Полный перечень
уклончивых допущений, крутящихся в мозгу исследователя, занесшего
авторучку над первой, чистой страницей лабораторного журнала. Если
сравнивать нашу работу с работой хирургов, как это любят делать иные
журналисты, то мы очень несчастные хирурги - мы не знаем, каким недугом
страдает распростертый под резким светом бестеневых ламп пациент, какой
инструмент пускать в дело первым и есть ли вообще смысл резать. К тому же
в девяти случаях из десяти пациент оказывается невидимым.
четырнадцать. За ним тоже волоклись трупы. Попахивает средневековьем, но
откуда я знаю - обоснована эта жестокость или нет. В особенности если дома
у марсианина которую тысячу лет царят покой и благодать...
углу широкого рта.
Там было тесно и темновато. На железных скамейках вдоль стен сидели
человек восемь, а между ними на ребристом полу лежало что-то длинное,
плоское, прикрытое старым брезентом в заскорузлых кровяных пятнах, и
из-под его края торчали обращенные к потолку, к тусклой желтой лампочке
Мережковский Дмитрий
Суворов Виктор
Василенко Иван
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Громыко Ольга