замер на высокой, визгливой ноте.
скинула темно-синий плащ. Хетти также принадлежала к числу подопечных миссис
Уинтерхолтер. Ширококостая хриплоголосая брюнетка, она многовато пила,
однако дома вела себя вполне пристойно и, самое главное, никогда не обижала
Тоби.
ручку дешевенького серинета, захлопнула исцарапанную крышку.
четверг.
Хетти. - А я-то думала, у тебя свидание с мистером Ч. Или с мистером К.?
вдруг заметила россыпь обувных и шляпных коробок от ?Аарона и сына?.
Это что, новый ухажер? Ну и прушница же ты, Сибил Джонс!
чтобы горло отдохнуло.
покачала головой. Эта не проговорится.
французам, да?
президент Техаса выступает с лекцией. У меня есть билеты, бесплатно.
подышала на озябшие пальцы. - Попозже зайдет один мой друг, тебе ведь это не
помешает, правда?
принимать мужчин в своей комнате. Хетти сплошь и рядом игнорировала это
правило, буквально напрашиваясь на неприятности - домовладелец
терпит-терпит, а потом возьмет и настучит. Поскольку миссис Уинтерхолтер
предпочитала вносить плату за комнаты непосредственно домовладельцу, мистеру
Кэрнзу, Сибил почти не случалось с ним говорить, тем более с его женой,
угрюмой, толстоногой особой, чьи шляпки могли довести неподготовленного
человека до обморока. Кэрнз и его жена никогда не стучали на Хетти,
непонятно почему, ведь комната Хетти располагалась стенка в стенку с их
спальней, а Хетти особо себя не сдерживала, когда приводила домой мужчин, по
большей части - иностранных дипломатов, людей со странным выговором и, судя
по звукам за стеной, еще более странными наклонностями.
потухающим камином. - У тебя прекрасный голос. Такой талант нельзя зарывать
в землю.
угля. В комнату забрался сквозняк - должно быть, через растрескавшийся
переплет одного из забитых окон, - и на какой-то миг Сибил ясно
почувствовала присутствие рядом чего-то чуждого. Словно чьи-то глаза холодно
следят за ней из нездешних сфер. Она подумала о мертвом отце. ?Ставь голос.
Сибил. Учись говорить. Это единственное наше оружие?, - говорил он ей. И это
- за несколько дней до ареста, когда уже стало понятно, что радикалы вновь
победили, - понятно всем, кроме Уолтера Джерарда. Даже она видела с
ужасающей ясностью всю бесповоротность отцовского поражения. Его идеалы
обречены на забвение - не отложены до лучших времен, а напрочь вычеркнуты из
истории, они будут раздавлены, многократно перемолоты, как дворняжка,
угодившая под грохочущие колеса поезда. ?Учись говорить, Сибил. Это
единственное наше оружие...?
мелких ритуалов, которые заменяли им домашний уют. Сибил взяла со стола
последний номер ?Иллюстрейтед Лондон Ньюс?, расположила свой кринолин в
скрипучем, пахнущем сыростью кресле и начала прямо с передовицы. Опять
динозавры.
Газета напечатала гравюру с изображением экспедиции лорда Дарвина: семеро
мужчин во главе с самим лордом, не поленившимся съездить в Тюрингию и
спуститься в шахту, уставились на какую-то штуку, торчащую из каменного угля
в самом конце забоя. Сибил прочла вслух заголовок, показала Хетти картинку.
Кость. Эта самая, которая в угле, штука оказалась чудовищной, с человека
размером, костью. Сибил передернуло. Перевернув страницу, она наткнулась на
следующую иллюстрацию - как могло бы выглядеть это существо в жизни, с точки
зрения газетного художника: чудовище с двойным рядом треугольных, вроде как
у пилы, зубцов вдоль горбатого хребта. Огромное, как слон, а злобная,
отвратительная головка не больше собачьей.
вдевая нитку в иголку. - Хрень это все собачья, ни слову не верю.
Священники врать не станут.
следующей статье, где восхвалялись действия артиллерии Ее Величества в
Крыму. Сибил обнаружила гравюру с изображением двух симпатичных младших
офицеров, взирающих на работу дальнобойной пушки. Сама эта пушка, с дулом
толстым, как заводская труба, казалась вполне способной расправиться со
всеми динозаврами лорда Дарвина. Однако внимание Сибил привлекла врезка с
изображением артиллерийского вычислителя. Хитросплетение шестеренок обладало
странной красотой и напоминало узор каких-нибудь вычурных обоев.
войне.
XIX в. винно-кокаиновых смесей, выпускалась с 1863 г. во Франции корсиканцем
Анджело Мариани. Чудодейственные целебные свойства этого напитка воспевали
Анатоль Франс и Генрик Ибсен, Жюль Берн и Александр Дюма, Конан Дойль и Р.
Л. Стивенсон, Фредерик Бартольди (автор статуи Свободы), королева Виктория,
главный раввин Франции, а также папы Пий X и Лев XIII. Американский аптекарь
из Атланты Джон С. Пембертон начинал с попыток имитации ?Вин Мариани? и
весьма преуспел, а когда в 1886 г. в Джорджии ввели сухой закон, то заменил
вино сахарным сиропом - так появилась кока-кола. Кокаин же был выведен из
рецептуры лишь в 1904 г.>, французский тоник, рекомендуемый к употреблению
самим Александром Дюма; ?КНИГА ОПИСАНИЙ?, включающая портреты и автографы
знаменитостей, заявки присылать на Оксфорд-стрит, дом такой-то. СТОЛОВОЕ
СЕРЕБРО ?ЭЛЕКТРО? С КРЕМНИЕВЫМ ПОКРЫТИЕМ, не снашивается, не царапается, ни
с чем не сравнимо. ВЕЛОСИПЕДНЫЙ ЗВОНОК ?В НОВЫЙ ПУТЬ?, уникальный голос;
КАМЕННАЯ ВОДА ДОКТОРА БЕЙЛИ, лечит брайтову болезнь и подагрический артрит;
КАРМАННАЯ ПАРОВАЯ МАШИНА ?РИДЖЕНТ?, предназначена для использования в
домашних швейных машинках.
обещало крутить машинку с удвоенной скоростью всего за полпенни в час. Тут
был рисунок маленького, изящного парового котла на парафине или газе. Чарльз
Эгремонт приобрел такую штуку для своей жены. Отработанный пар должен был
отводиться в ближайшую форточку, для чего к котлу прилагался специальный
резиновый шланг. Однако, по словам мистера Эгремонта, что-то там вышло не
так и гостиная мадам превратилась в турецкую баню. Слушая печальную эту
повесть, Сибил с трудом скрывала злорадство.
ее разбудил мощный ритмичный скрип кровати за стенкой.
знаменитого Дэвида Гаррика (1717-1779) - актера, постановщика, драматурга,
поэта и соуправляющего театра Друри-лейн> было темно, пыльно и холодно - и в
оркестровой яме, и на балконах, и в зале, среди рядов потертых кресел; но
темнее всего было под сценой, там, куда только что спустился Мик Рэдли,
вдобавок оттуда несло сыростью и известкой.
мюзик-холле. Я знала парня, который его крутил. Тамошний клакер.
этом не заработаешь.
***
третьей попытки Мик зажег огарок свечи.
ступеням узкой крутой лесенки.
зеркалом - огромным листом амальгамированного стекла на подставке с
колесиками, потертыми деревянными рукоятками и лоснящимися от смазки
шестеренками. Вытащив оттуда дешевый саквояж из черного брезента, он
осторожно опустил его на пол у своих ног и присел, чтобы расстегнуть хлипкие
Контровский Владимир
Буджолд Лоис
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Шидловский Дмитрий
Афанасьев Роман