Чтение 5–й страницы книги ~Разбойничья дорога~

Бессмертный выше даже Майаны. Меч его и броня из чистого золота, борода -
из темного железняка.

Мои восторги были прерваны проходящим мулом, сделавшим попытку укусить
меня за колено. Я поспешно отпрянул и чуть было не упал, дернув цепь,
связывавшую меня с Торианом. Гигант поперхнулся и что-то злобно
пробормотал.

Я извинился и дал мулу хорошего пинка по задней части тела. Мул
вскинулся и полетел вниз по пандусу, чудом избежав столкновения с двумя
жрецами в желтом и тяжело груженным носильщиком. А потом толпа скрыла от
меня их всех.

Точно так же скрыла она от нас и конвоиров, так что мы без помех могли
разговаривать.

- Сдается мне, - заметил я, - что форканцам нет особой нужды
захватывать Занадон. Если им и не удастся проникнуть в город, ничто не
мешает им ободрать эти два изваяния. Тут столько ценностей, сколько им не
собрать, разграбив все города Пряных Земель.

Ториан усмехнулся в спутавшуюся бороду, и в его угольно-черных глазах
вспыхнул хитрый огонек.

- Тогда ты, быть может, не слышал, что приключилось с Сусианом, о
Меняла Историй?

Я признался, что слышал о нем как о великом царе Феребианском, а также
смутно помню что-то про его зверства и завоевания, однако понятия не имею
о том, какое отношение он имел к Занадону Непобедимому.

- Так слушай же, - сказал великан, - ибо на том самом месте, где ты
сейчас стоишь, Сусиан и встретил свою судьбу - кару, которую он,
несомненно, заслужил всеми своими зверствами. Покорив все народы от хребта
Култиар и до самого моря, от Форбина и до Соанских окраин, Сусиан
Феребианский явился в расцвете своего могущества помериться силой с
Занадоном, и потемнела земля от его полчищ.

- От настоящих полчищ земля всегда темнеет, - заметил я.

- Ну, значит, потемнела сильнее обычного, - настаивал Ториан. -
Разумеется, ворота захлопнулись у него перед носом. Он трижды обошел
вокруг города, обещая сохранить жизнь всем, кто сдастся на его милость, а
жрецы кидали в него со стен кошками.

- Почему кошками?

- Не знаю, этого не говорится. Наверное, по наитию.

- Несомненно, - согласился я и извинился за то, что перебиваю.

- Тогда Сусиан, думая в точности так же, как ты, что ободрать
охраняющих город бога с богиней будет вполне достаточно, чтобы окупить
расходы на военную экспедицию, начал сооружать леса. По обе стороны от
пандуса, я полагаю.

- Серьезный замысел, - признал я. - Ведь до божественных ног еще сотня
локтей отвесной скалы.

- Вот именно. И горожане безжалостно забрасывали его камнями, нанеся
серьезный урон строителям и еще больший урон - их воинскому духу. И тем
самым расстроили его планы.

- Твоему рассказу недостает художественного завершения. И что же,
могущественный Сусиан просто так взял и ушел, махнув на все рукой?

Ториан обеими руками раздвинул гриву волос, падавшую ему на лицо.

- Вовсе нет. Он соорудил таран невиданной длины, собираясь обрушить на
ворота, которые ты лицезреешь ныне, всю мощь своей армии. И столь
многочисленны были его легионы, что, взявшись за таран, они заполнили весь
пандус от самого основания и до места, где мы сейчас стоим.

- Ага! Вся эта история начинает пахнуть неотвратимой катастрофой.

- Совершенно верно. Прежде чем они успели протаранить ворота, створки
распахнулись, и на них обрушилось все Занадонское войско с самим Балором
во главе.

- И кровь лилась рекой?

- И кровь лилась рекой.

- И они бежали как последние трусы?

- Не совсем. Сусиан, разумеется, был сражен самим Балором.

- Разумеется. Но кто-то ведь должен был спастись? Пандус не так уж
широк, значит, те, кто стоял внизу, вполне могли бежать.

- В том-то и дело, что погибли все до одного! Не спорю, Балор и его
войско уничтожили лишь авангард, но поток крови был столь силен, что
утопил арьергард и смыл его в Иолипи! Так что не осталось ни одного
уцелевшего, чтобы домой, в Фереби, принести эту историю.

- Ну что ж, удачно, - признал я. - Воистину эпическое видение событий.
Благодарю тебя, Ториан.

- Всегда к твоим услугам. Однако позволь заметить, что наша стража
далеко и не смотрит на нас, а я вполне созрел, чтобы испытать крепость
моих рук на этих мерзких путах и оковах. Есть тут одно звено, на вид
послабее соседних.

- Да обуздает твое терпение бурлящую в тебе силу, - сказал я. - Здесь
нам негде укрыться. - Я обвел рукой заполненный беженцами, мулами и
верблюдами пандус. - Допустим, два беглеца могли бы затеряться в этой
каше, но нам нужно укрытие и защита. Форканцы на подходе, так что нам
нужно попасть в город.

- Другой возможности может и не представиться, - нахмурился великан,
бросив на меня подозрительный взгляд.

- Представится, - заверил я его. - Разве не говорил я тебе раньше, что
они доставят нас к воротам, а не в какую-нибудь отдаленную каменоломню?
Доверься мне. А главное - доверься богам! Сегодня мы с тобой будем спать
на свободе и в Занадоне Непобедимом, обещаю тебе.

Ториан пристально посмотрел на меня и пожал своими мощными плечами.

- Ты так веришь в силу молитвы?

- Я никогда не молюсь, - с негодованием возразил я. - Нет на свете
худшего заблуждения. А теперь - цыц, ибо сдается мне, наши пленители
возвращаются.

У меня не было причины говорить так; я хотел лишь получше изучить
обстановку, ибо она заслуживала внимания. Я предался созерцанию. Одна
створка ворот закрыта, проход бурлит визжащей, дерущейся толпой.

Солдаты в бронзовых доспехах, сияющих в лучах заката кроваво-красным
блеском. Они протягивают руки в мольбе, выкликая свои подвиги и названия
битв, в которых участвовали...

Толстые купцы в разноцветных хитонах возмущенно кричат, что их грамоты
в полном порядке и нет никаких оснований изгонять их из города...

Уверенные смуглые горожане, невозмутимо предъявляющие свои бумаги и
пропускаемые в обе стороны с поклоном...

Вьючные животные, повозки, рабы, несущие паланкины...

Посол со своею свитой в золотых одеждах, пунцовые от оскорбления,
нанесенного их августейшему монарху в их лице. Их бесцеремонно
заворачивают от ворот...

Благородные дамы в шелках и драгоценностях, готовые продать свое тело
каждому, кто предоставит им кров в городе...

Богатей, со слезами на глазах предлагающие последнее...

Форканцы наступали.

Я вздохнул. Сколько замечательных историй я мог услышать! Надо же,
какая ирония судьбы: когда весь этот хаос утихнет, нас - четырнадцать
полуголых мужчин в цепях - запустят туда, куда так рвутся эти несчастные.
Запустят, конечно, только на время - пока мы не закончим работу или работа
не прикончит нас. Я с трудом сдержал улыбку. Я вообще склонен к иронии.

Далеко внизу погружалась в темноту равнина. Тут и там, повсюду,
насколько хватало глаз, вспыхивали огоньки костров - это стояли лагерями
беженцы побогаче: царьки, бросившие свои города на растерзание, побитые
генералы с остатками своего войска, изгнанные со своих земель племена
горцев. Все они пришли изъявить преданность Занадону Непобедимому,
заплатив за убежище кровью и мускулами молодых мужчин. Ничего, эти молодые
мужчины еще предпочтут попасть в город хоть рабами - также на время, -
пока их вожди голодают вне городских стен. Их косточки обгложут форканцы.
А может, и сами занадонцы. Все зависит от времени, решил я.

О, истории, собранные на равнине! Десять тысяч жизнеописаний... любовь
и смерть, насилие и жертвенность, ненависть и дружба. Сумей я растянуть
один вечер на целую жизнь - и то не успел бы собрать их все. Но даже от
той малости, которую я мог бы выслушать, мне пришлось отказаться ради
того, что ждало меня внутри стен Занадона Непобедимого.

Край солнца коснулся горизонта, щелкнул кнут, и нас погнали через
ворота в город.

4. ПОБЕГ

Вид, который открывается страннику, вступающему в древний Занадон, был
воспет бесчисленными поэтами с тех самых времен, когда зародился туризм.
Увы, мне не посчастливилось: все, что видел я, входя в город, - это
широкую спину Ториана.

Впрочем, я не унывал, ибо считаю уныние одним из наихудших грехов. Я
шагал, стараясь не думать о голоде и усталости и делая все возможное,
чтобы забыть про тяжелые цепи. Честно говоря, я рад был ускользнуть от
пронизывающих взглядов богов, охраняющих город, - очень уж угнетала меня
их подозрительность.

Но я хотел увидеть город.

Наше продвижение было медленным; то и дело мы вообще останавливались.
Тогда я приподнимался на цыпочки и пытался бросить взгляд через плечо
Ториана на легендарные красоты великолепнейшего города. Я видел их сквозь
лес похожих на горшки шапок, но все же видел.

- Что ж, впечатляет, - пробормотал Ториан. - Как правило, я не одобряю
показной роскоши, но тут избыток роскоши даже вульгарность превращает в
произведение искусства.