Чтение 5–й страницы книги ~Пески Марса~

что-нибудь оставили. Когда она попадает в сферу действия передатчика, луч
притягивает ее к космолету. Эй, Боб! - обратился он к врачу. - Почему они
не запустили ее прямо на Марс? Она бы долетела гораздо раньше нас.

- Пассажиры на ней капризные. Я должен высеять культуры и нянчиться тут
с ними. Помнится, что-то в этом роде я делал у себя в больнице.

- А может, - неожиданно сострил Маккей, - вылезем, нарисуем на обшивке
красный крест?

Гибсон о чем-то думал.

- Мне казалось, - сказал он наконец, - что на Марсе очень здоровая
жизнь, и физически и духовно.

- Не верьте книгам, - сказал Бредли. - Я вообще не понимаю, почему все
так рвутся на Марс. Там все плоско, там холодно, и еще эти несчастные
голодные растения, прямо из Эдгара По. Всаживаем миллионы, а не получили
пока ни гроша. Каждого, кто туда едет по собственной воле, надо
освидетельствовать. Конечно, я не вас имел в виду.

Гибсон улыбнулся. Он научился принимать цинизм Бредли только на десять
процентов; однако он никогда не был уверен, действительно ли в шутку тот
задевает его. Но капитан Норден яростно взглянул на своего помощника:

- Я должен был вас предупредить, Мартин, что мистеру Бредли не нравится
Марс. Но такого же невысокого мнения он и о Земле, и о Венере. Так что не
огорчайтесь.

- Я и не огорчаюсь, - улыбнулся Гибсон. - Я только хотел бы знать...

- Что? - забеспокоился Норден.

- О мистере Бредли он тоже невысокого мнения?

- Как ни странно, да, - ответил Норден. - Во всяком случае, тут он не
ошибается.

- Тронут, - немного растерянно проворчал Бредли. - Удалюсь в уединенную
башню и сочиню подходящий ответ. А ты, Мак, установи координаты курьера и
сообщи мне, когда он подойдет поближе.

- Ладно, - рассеянно сказал Маккей, не отрываясь от Чосера.

4

Следующие несколько дней Гибсон был занят своими делами и не принимал
участия в небогатой событиями общественной жизни "Ареса". Совесть заела
его, как всегда, когда он отдыхал больше недели, и сейчас он усердно
работал.

Он вытащил машинку, и она заняла почетное место в его каюте. Листы
валялись повсюду - Гибсон не отличался аккуратностью, - и приходилось
прикреплять их ремнями. Особенно много возни было с копиркой - ее
затягивало в вентилятор. Но Гибсон уже обжился в каюте и лихо справлялся
со всеми мелочами. Он сам удивлялся, как быстро невесомость становится
бытом.

Оказалось, что очень трудно передать на бумаге впечатления от космоса.
Нельзя написать "космос очень большой" и на этом успокоиться. Он не лгал в
прямом смысле слова; однако те, кто читал его потрясающее описание Земли,
катящейся в бездну позади ракеты, не заметили, что писатель в то время
пребывал в блаженном небытии, которое сменилось отнюдь не блаженным
бытием.

Он написал две-три статьи, которые могли хоть на время утешить его
литературного агента (она посылала радиограммы одна другой строже), и
отправился на север, к радиорубке. Бредли принял странички без энтузиазма.

- Каждый день будете носить? - мрачно спросил он.

- Надеюсь. Но боюсь, что нет. Зависит от вдохновения.

- Здесь, наверху страницы второй, много причастий.

- Прекрасно. Очень их люблю.

- На третьей странице вы написали "центробежный" вместо
"центростремительный".

- Мне платят за слово, так что очень благородно с моей стороны
употреблять такие длинные, а?

- На странице четвертой две фразы подряд начинаются с "но".

- Вы будете передавать или мне попробовать самому?

Бредли ухмыльнулся:

- Хотел бы я посмотреть! А серьезно - советую вам употреблять черную
ленту. Синяя не контрастна. Пока что передатчик с этим справится, но,
когда отойдем дальше, буквы будут нечеткие.

Пока они препирались, Бредли заправлял страничку за страничкой в окно
передатчика. Гибсон зачарованно смотрел, как они исчезали в утробе
аппарата и через пять секунд падали в корзинку. Нелегко было представить,
что твои слова мчатся в космосе, каждые три секунды удаляясь на миллион
километров.

Он еще собирал свои листки, когда на пультах, в гуще циферблатов и
тумблеров, покрывавших всю стену рубки, зажужжал зуммер. Бредли кинулся к
одному из своих приемников и стал очень быстро делать что-то непонятное.
Из громкоговорителя вырывался яростный визг.

- Курьер нас догнал, - сказал Бредли. - Только он далеко. На глазок,
пройдет в ста тысячах километров.

- Что можно сделать?

- Очень немного. Я включил маяк. Если курьер поймает наши сигналы, он
автоматически подтянется к нам.

- А если не поймает?

- Тогда уйдет из Солнечной системы. Скорости у него достаточно, чтоб
ускользнуть от Солнца. У нас тоже.

- Очень рад. А сколько нам времени для этого нужно?

- Для чего?

- Чтоб уйти из системы.

- Года два, наверно. Спросите Маккея. Я не могу ответить на все
вопросы. Я не персонаж из вашей книги.

- Еще не поздно, - мрачно сказал Гибсон и выплыл из рубки.

Приближение курьера внесло в жизнь "Ареса" необходимое разнообразие.
Веселая беспечность первых дней прошла, и путешествие уже становилось на
редкость монотонным. Заключать пари по поводу курьера предложил доктор
Скотт, но банк держал капитан Норден. По вычислениям Маккея, ракета должна
была пролететь примерно в ста двадцати пяти тысячах километров с возможной
ошибкой в плюс-минус тридцать тысяч. Большинство называло близкие цифры,
но некоторые пессимисты, не веря Маккею, дошли до четверти миллиона.
Ставили не на деньги, а на более полезные вещи: на сигареты, конфеты и
прочую роскошь. В рейс разрешали брать немного, и все это ценилось куда
больше, чем клочки бумаги со знаками. Маккей даже внес в банк бутылку
шотландского виски. Он говорил, что не пьет, а везет ее на Марс земляку,
который никак не может слетать в Шотландию. Никто ему не верил - и зря:
примерно так оно и было.

- Джимми!

- Да, капитан!

- Кислородные индикаторы проверил?

- Так точно, капитан! Все в порядке.

- А как запоминающее устройство, которое ученые нам подсунули?
Работает?

- Урчит, сэр. Как и раньше.

- Ладно. В кухне прибрал? У Хилтона молоко сбежало.

- Прибрал, сэр.

- Значит, все сделал?

- Кажется, все, но я хотел...

- Прекрасно. У меня для тебя интересное дело. Мистер Гибсон желает
припомнить астронавтику. Конечно, каждый из нас мог бы ему все рассказать.
Но... э... ты кончил позже остальных и не забыл еще, что трудно для
начинающего, а мы слишком многое принимаем как должное. Я уверен, что ты
справишься.

Джимми мрачно выплыл из рубки.

- Войдите, - сказал Гибсон, не отрывая глаз от машинки.

Дверь открылась, и в комнату вплыл Джимми Спенсер.

- Вот, мистер Гибсон. Я думаю, в этой книге вы все найдете. Это
"Введение в астронавтику" Ричардсона. - Он положил томик перед Гибсоном.

Тот с интересом принялся листать тонкие странички; но интерес тут же
испарился: количество слов на страницу быстро уменьшалось. Книгу он
отложил, дойдя до страницы, где было написано только: "Подставим
расстояние из уравнения 15.3 и получим..." Дальше шли цифры и знаки.

- А попроще у вас нету? - спросил он, не желая огорчать Джимми.

Он немного удивился, когда Спенсера приставили к нему, но у него
хватило ума понять причину. Всякий раз когда попадалась работа, которую
никто не хотел делать, ее сваливали на Джимми.

- Что вы, она очень простая! Вы бы посмотрели книги Маккея. Каждое
уравнение на две страницы.

- Ну что ж, спасибо. Я вам скажу, если чего не пойму. Лет двадцать не
нюхал математики, а раньше очень ее любил... Если книжка вам понадобится,
скажите.

- Это не к спеху, мистер Гибсон. Я теперь ею почти не пользуюсь.

- Да, хочу вас спросить. Многие еще боятся метеоров, и меня просили
дать последние сведения в этой области. Очень они опасны?

Джимми подумал.

- Я, конечно, могу вам сказать приблизительно. Но лучше спросить
Маккея. У него точные таблицы.

- Ладно, спрошу.

Гибсон мог позвонить Маккею, но грешно было упустить случай полениться.