слизистой носа. Лежал, одним ухом прислушиваясь к тому, что творится за
дверью, - не прибывают ли непрошеные подкрепления. Стояла тишина, и сердце
скоро обрело обычный ритм.
втягивать мальчишек. В самом деле, засыпать с помощью детей! Достаточно
йоги, приспособленной для нужд астронавтов доктором Шарпом и его
помощниками. Я знаю эту ногу, как вечернюю молитву, и применил ее с таким
успехом, что мой нос тут же услужливо засвистел, понемногу пропуская
воздух, а пирибензамин, лишенный отрезвляющей примеси, заволок мозг
характерной, немного как бы нечистой, мутной сонливостью, и я не заметил,
как заснул.
РИМ - ПАРИЖ
потому что начал день с плимазина и в носу у меня, несмотря на удушливую
жару, не свербило. Гостинице Рэнди далеко было до "Хилтона". Я разыскал ее
неподалеку от площади Испании на заставленной автомобилями улочке,
мощенной римским булыжником. Забыл название этой улочки. Поджидая Рэнди в
закутке, который служил холлом и кафе, я листал купленную по дороге
"Интернэшнл геральд трибюн", заинтересовавшись переговорами "Эр Франс" с
правительством, потому что мне не улыбалась перспектива застрять в Орли.
Бастовали вспомогательные службы аэропорта, но Париж пока принимал.
что ночь он провел без сна. Правда, какой-то смурной, но ведь наше
поражение было налицо. Оставался еще Париж, последняя наша надежда. Рэнди
предложил отвезти меня на аэродром, но я отказался. Надо же дать человеку
выспаться! Он утверждал, что в его номере сделать это невозможно, и мне
пришлось подняться с ним наверх. Комната действительно выходила на
солнечную сторону, а из ванной вместо прохлады тянуло прачечной вонью.
применив свои профессиональные познания, я задернул шторы, намочил их
нижнюю часть, чтобы улучшить циркуляцию воздуха, пустил небольшой струей
воду из всех кранов и после этой самаритянской операции попрощался с
Рэнди, пообещав позвонить, если узнаю что-нибудь конкретное. В аэропорт я
поехал на такси, по дороге прихватив багаж из "Хилтона", и около
одиннадцати уже катил тележку с чемоданами. Я впервые был в здании нового
римского аэровокзала и искал взглядом чудеса противодействующей
террористам техники, не подозревая, насколько досконально мне придется с
ними познакомиться.
теперь наверняка будет положен конец воздушному терроризму. Только
застекленный зал регистрации выглядел как обычно. Здание же аэровокзала,
похожее сверху на барабан, заполняли эскалаторы и движущиеся тротуары,
незаметно фильтрующие пассажиров. В последнее время террористы наловчились
проносить оружие и взрывные устройства по частям, которые потом можно
собрать в туалете самолета, поэтому итальянцы первыми отказались от
магнитометров. Одежду и тела зондируют ультразвуком во время передвижения
по эскалаторам, а результат такого незаметного обыска подытоживает
компьютер, указывающий на всех подозрительных. Писали, что ультразвук
находит каждую пломбу в зубе и пряжку на подтяжках. От него нельзя укрыть
даже неметаллическое взрывное устройство.
пуска сыщики с хитроумно спрятанным оружием несколько недель бегали по
эскалаторам и никому из них якобы ничего не удалось пронести. Лабиринт
действовал с апреля - без серьезных инцидентов; пока вылавливали только
людей со странными, хотя и невинными предметами, вроде детского револьвера
или его силуэта, вырезанного из алюминиевой фольги. Одни эксперты
утверждали, что это психологическая диверсия разочарованных террористов,
другие - что это попытка установить, насколько хорошо действуют фильтры.
Юристы хлебнули с лжеконтрабандистами немало горя - их намерения были
однозначны, но уголовно не наказуемы. Единственное, серьезное происшествие
произошло накануне, в день, когда я покидал Неаполь. Какой-то азиат,
изобличенный ультразвуком посередине Лабиринта, на так называемом "мосту
вздохов", решил избавиться от настоящей бомбы. Он бросил ее в зал, над
которым расположен мост, но взрыв не причинил вреда, хотя и потрепал нервы
пассажирам. Вот и все происшествия. Сейчас я думаю, что эти незначительные
инциденты были подготовкой операции, в которой новому виду защиты
предстояло испытание новым видом атаки.
аэропорт имени де Голля. Я решил переодеться, потому что и в Париже
обещали 30 градусов в тени. И поскольку не помнил, в каком чемодане у меня
сетчатые рубашки, отправился к ванным комнатам с тележкой, на которой
лежали все мои вещи, и долго блуждал по пандусам подземной части здания,
пока какой-то раджа не показал мне дорогу. Не знаю, был ли он
действительно раджой, хоть и носил зеленый тюрбан, скорей всего, нет -
слишком скверно он говорил по-английски. Интересно, снимет он тюрбан в
ванне? Он тоже шел купаться. На эту прогулку с тележкой я ухлопал столько
времени, что душ принял наскоро, живо переоделся в полотняный костюм,
надел легкие туфли со шнуровкой и, сунув саквояж с мелочами в чемодан,
поспешил к стойке регистрации. Отошел от нее с пустыми руками, сдав все в
багаж. Это оказалось разумным; сомневаюсь, чтобы микрофильмы - они были в
саквояже - уцелели бы в "бойне на лестнице".
жаром. У стойки на Париж дул горячий ветер, и я, сняв куртку, набросил ее
на плечи, что тоже оказалось потом очень кстати. Каждый из нас получил
"пропуск Ариадны" - пластиковый пенал для билета со вделанным в него
электронным резонатором. Без него в самолет не впускали. Тут же за
вертушкой прохода начинался эскалатор, такой узкий, что на него входили
гуськом. Путешествие на нем чем-то напоминало Тиволи или Диснейленд.
Вначале едешь вверх, и там ступеньки превращаются в тротуар, бегущий над
залом в ярком сиянии ламп дневного света. Дна не видно, оно скрыто во
мраке. Не знаю, как добились такого эффекта. За "мостом вздохов" тротуар
делает поворот и, снова превратившись в довольно крутую лестницу,
пересекает тот же самый зал, который можно узнать лишь по ажурному
потолку, потому что эскалатор с обеих сторон закрыт алюминиевыми щитами с
изображениями мифологических сцен. С концом этой дороги мне не суждено
было познакомиться. Идея ее проста - пенал пассажира, имеющего при себе
нечто, подозрительное, дает об этом знать пронзительным писком.
Заклейменный пассажир убежать не может, потому что эскалатор слишком узок,
а писк, разносящийся по всему залу, должен нагнать на него страху и
заставить избавиться от оружия. В зале развешаны предостережения на
двадцати языках: всякий, у кого будет обнаружено оружие или взрывчатка или
кто попытается терроризировать пассажиров, поплатится жизнью. Смысл этих
туманных угроз толковали по-разному. Я слышал даже о снайперах, якобы
притаившихся за алюминиевыми щитами, хоть и не верил этому.
нанимателей, и в кассах до самого отлета продавали оставшиеся билеты. В
переплет попали те, кто, как и я, приобрел билет в последнюю минуту.
"Боинг" зафрахтовал какой-то консорциум банков, но мои соседи на лестнице
не походили на банкиров. Первой ступила на эскалатор старуха с тростью,
затем блондинка с собачкой, за ней я, девочка и японец. Оглянувшись через
плечо, я увидел, что стоявшие сзади мужчины тут же уткнулись в газеты, и,
решив не разворачивать свою "Геральд трибюн", сунул ее под подтяжки на
плече, словно пилотку.
были очертания трусиков, держала чучело собаки. Собака, как живая, то и
дело моргала. Блондинка напоминала красотку с обложки журнала,
сопровождавшего меня по пути в Рим. Девочка с живыми глазками в своем
белом платьице походила на куколку. Японец, ненамного выше ее, являл собой
ревностного туриста. Казалось, он только что от знаменитого портного. На
застегнутом на все пуговицы клетчатом пиджаке скрещивались ремни
транзистора, бинокля, большого фотоаппарата "Никон-5"; когда я оглянулся,
он как раз расстегивал футляр, словно собираясь запечатлеть чудеса
Лабиринта. Лестница перешла в тротуар, когда я услышал тоненький писк.
Обернулся. Писк исходил от японца. Девочка в испуге отшатнулась от него,
прижимая к груди свой пенал с билетом, но японец и бровью не повел, только
увеличил громкость транзистора. Наверно, наивно надеялся заглушить писк, а
ведь это было только первое предупреждение.
дневного света фигуры Ромула, Рема и Волчицы, а пенал японца выл уже
душераздирающе. Дрожь пробежала по столпившимся пассажирам, хотя никто не
произнес ни звука. Японец добрую минуту стоял с каменным лицом в этом все
усиливающемся вое, но на лбу его проступил пот. Потом, вырвав из кармана
пенал, он стал с ним ожесточенно сражаться. Дергал его, как берсеркер
[норманнский воин, приходивший в бешенство во время боя], под взглядами
продолжавших молчать пассажиров. Ни одна женщина не вскрикнула. Мне же
просто было любопытно, как его выловят из нашей группы.
присел на корточки - внезапно и очень низко, словно провалился. Я не сразу
понял, что он делает, скорчившись. А он выдернул из футляра и открыл свой
фотоаппарат. Тротуар со всеми нами двигался по прямой, но ступени уже
начали подниматься: тротуар превращался в эскалатор, поскольку второй
"мост вздохов" - это, по сути, лестница, наискосок возвращающаяся через
большой зал.
едва бы уместился у меня на ладони, японец выпрямился. Это была
неметаллическая корундовая граната с игольчатой сварной оболочкой, без
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Каргалов Вадим
Березин Федор