следы такового происхождения, наши предки поколение за поколением
преображала себя, пока не приняли форму шара; и к лучшему ли, к худшему
ли, однако случилось именно так.
шаровидность имеет как хорошие стороны, так и дурные; но со всех иных
точек зрения лучше, если" разумное существо не может себя переделывать;
такая свобода - истинное мучение. Ведь тот, кто вынужден оставаться таким,
каков есть, может винить судьбу, переменить которую ему не дано; тому же,
кто волен себя изменять, уже некого винить за свою ущербность, и, если ему
плохо с самим собою, ответа за это никто не несет, кроме него самого. Но,
государь, не для того я прибыл, чтобы читать тебе общую теорию
самоконструирования, а чтобы испробовать мои машины-рассказчицы. Угодно ли
тебе выслушать следующую?
отваром, уселись удобнее, а вторая машина приблизилась к ним, отвесила
королю учтивый поклон и молвила:
Трурле-конструкторе и приключеньях его удивительно нелинейных!
Властелину Железии, который желал дознаться, как достичь совершенства и
какие потребны для этого переделки духа и тела. А Трурль ему так отвечал:
своему, на постоялом дворе, решил я до тех пор не покидать своего покоя,
пока досконально не ознакомлюсь с историей легарийцев и их обычаями.
Стояла зима, на дворе завывала вьюга, и в мрачной хоромине, кроме меня,
никого не было; как вдруг послышался стук в ворота. Выглянув в окошко, я
увидел четверых мужей в капюшонах, сгибавшихся под тяжестью черных
саквояжей. Выгрузив саквояжи из бронированной брички, они вошли в дом.
Назавтра, около полудня, из соседнего покоя донеслись до меня престранные
звуки: свист, удары молота, стоны, дребезг стеклянной посуды, и все это
перекрывал мощный бас, восклицавший без устали и перерыва:
поровнее! А теперь в воронку его! И вальцевать! Дайте-ка мне этого сукина
кибера, бронегада, заржавца, вредороба, в смерти запрятанного! И в могиле
не скроется он от праведного нашего гнева! Дайте-ка сюда его мозговину
премерзкую, ходули его проклятые, а теперь вытягивайте носище! Дальше,
дальше, ровно тянуть, чтобы было за что ухватить при экзекуции! Дуньте-ка
в правый мех, молодцы-удальцы! В тиски его, а теперь медный лбище его
заклепать! И еще разочек! Ладненько, ох, ладненько! Эй, поживее там со
своим молотом! Ну-ка! Да посильней нервные струны натяните, чтобы не отдал
он концы так скоро, как тот, вчерашний!! Пусть отведает вволю мучений и
мести нашей! Ну-ка! Ухнем! Э-эх!
лязг, да гуденье мехов, а потом вдруг я услышал чиханье и громкий
торжествующий рык четырех глоток; какое-то тормошенье послышалось за
стеной, скрипнула дверь; заглянув в щелку, я увидел, что в коридор
украдкой входят приезжие незнакомцы, и, не веря своим глазам, насчитал уже
пятерых. Они спустились по лестнице, заперлись в погребе и оставались там
долго, а вечером вернулись к себе - вчетвером, как прежде, и было за
стеною так тихо, словно их посетила смерть. Я снова взялся за книги, но
история эта застряла во мне занозой, и я решил во что бы то ни стало ее
разгадать. Назавтра, в ту же самую пору, в полдень, опять загремели
молоты, загудели мехи и раздался все тот же ужасный, надорванный бас:
Досыпать ему протонов и йодику! Поскорей управляйтесь с этим
косорыльником, лжемудрецом, омерзистом и разодранцем, с этим вечностным
лиходельником, дабы мог я ухватиться за носище его громадный, и тянуть, и
топтать его до скоропостижной медленной смерти! Дуйте-ка хорошенько в
мехи!
вышли они на цыпочках из покоя, и опять насчитал я пятерых незнакомцев,
спускавшихся в погреб, и четверых, когда они возвращались назад. Поняв,
что только там и возможно разгадать эту тайну, я вооружился лазерным
пистолетом и на рассвете сошел в подвал; не нашедши там ничего, кроме
обугленных и покореженных железок, я спрятался в самом темном углу,
прикрывшись пучком соломы; так я сидел на страже, пока наконец около
полудня не раздался уже знакомый мне грохот и крики; вскоре дверь
распахнулась и четверо легарийцев втащили пятого, опутанного веревками.
шляпа с плюмажем; сам же он был щекаст и имел преогромнейший нос, а губы
его, искривленные страхом, что-то без устали бормотали. Запершись на
засов, легарийцы по сигналу самого рослого из них сорвали с узника путы и
принялись немилосердно его охаживать куда ни попадя, крича наперебой:
это за лютики бытия! И за розовые цветочки! И за всесветные васильки! И за
братанье альтруистическое! И за романтику духа!
если б не высунул я из-под соломы лазерный ствол и тем присутствия своего
не выдал. Тут они отступились от жертвы, а я спросил, чего ради так
истязается незнакомец, который ни на разбойника, ни на голодранца
пригульного не похож, ибо по вороту выпушному и малиновости кафтанной
видно, что это как-никак особа ученая. Они поначалу смешались и тоскливо
поглядывали на оружие свое, оставленное у двери; когда же я грозно нацелил
на них пистоль, от умыслов своих отказались и, потолкав друг друга
локтями, упросили того, высокого, самого из них басовитого, ответить за
всех.
здесь не садистики, не тиранисты или иные дегенераторы племени роботного;
и хоть место, какое являет сия темница, малопочтенно, то, что в нем
происходит, прекрасно и похвально во всех отношениях!
рассказываешь, легариец негодный? Я же своими глазами видел, как вы,
накинувшись на оного малиновца вчетвером, насмерть его хотели забить! Аж
таки масло прыскало из ваших суставов от ударов тяжелых! И это вы смеете
называть прекрасным?
перебивать, то ничего не узнает, а потому нижайше прошу язык придержать
собачкой, а рот закрыть на замок, иначе я сказывать перестану. Знай, что
пред тобою первейшие физикусы, славные кибернеры, электристы, словом,
усердные и смышленые ученики мои, которым по уму нет равных во всей
Легарии; сам же я профессор обеих материй противоположного знака,
создатель всемогуторной воскресистики, Вендеттий Ульторик Аминиус, а сие
означает, что имя, фамилию, прозвище и прочее свое достоянье я отмщению
посвятил. Вместе с верными учениками окончу я жизнь, мстя за позор и
страдания легарийцев мерзистому сквернолюбу по имени, проклятому навеки,
Малапуций, он же Малапуциус Хавос, что ползает тут в кафтане малиновом;
ибо он непутево и гнусно огоремычил всех легарийцев - преднамеренно,
вконец и навеки, искошмарил их, замудрил, ухайдокал, скопытил, а сам, от
суровой спасаясь расплаты, укрылся в могильнике, хитромысленно полагая,
будто там ничья десница его уже не настигнет!
ибо все иначе должно было быть!.. - застонал, не поднимаясь с колен, носач
в малиновом платье.
это:
истязательство строжайше, под угрозой применения оружия, запрещаю, а ты,
профессор Ульторик Вендецкий, говори, что хотел сказать!
и почему мы вчетвером, от жизни мирской отрекшись, основали орден
воскресенцев-молотобойцев, дабы жизни своей остаток посвятить наслаждению
местью, надобно поведать тебе в немногих словах нашу историю от сотворения
мира...
опасаясь, как бы не занемела рука под тяжестью лазерного ствола.
повнимательнее... В народе, ты знаешь, сказывают о каких-то бледнотиках,
которые роботный род в ретортах состряпали, однако просвещенным умам
известно, что все это ложь, несусветнейший миф... Ибо на самом деле в
Начале был только Мрак Темнющий, во Мраке же - Магнетичность, что атомы
раскручивала; вращаясь, ударялся атом об атом, и возник Пра-Ток, а с ним и
Первая Светлость... а после звезды зажглись, планеты остыли, и в их нутре
завелись Прамашиночки-крохотульки, а из них Прамашинки, а из них, от
дуновения Святой Статистики, Протомашины. Считать они еще не умели, только
и знали, что дважды два, а дальше - ни бе ни ме, но потом, благодаря
Естественной Эволюции, кое-как наловчились пятое через десятое, и
зародились из них Мультистаты и Омнистаты, а от тех родился Питекантробот,
а от него уже и праотец наш, Автоматус Сапиенс...
расплодились, выросли государства. Древние роботы добывали животворное
электричество тяжким трудом, вручную, путем потирания. Каждый сеньор имел
дружину вассалов, а те - крепостных, и потирали все друг дружку
иерархически, от социальных низов до верхних слоев, по мере сил. И пришла
на смену ручному труду машина, когда Козлонн Симфилийский выдумал
потиралку, а Черпак из Парезии - еще и прутик для уловления молний. Так
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Белов Вольф
Распопов Дмитрий
Распопов Дмитрий