Гуджапата?
их.
святейшество, да?
лишний раз поразмыслить. Юный дровосек искал ответ на наихудший парадокс
монотеизма: почему всемогущий Бог допускает в мире зло? На такое ответ из
пальца не высосешь - тем более что пальцев у Джулиана недоставало.
долг и хранить веру в то, что Единственный в конце концов победит, даже
если порой наша ограниченность и не позволяет нам видеть все
обстоятельства.
в самом ли деле оно столь крепко, каким кажется. Оказалось, в самом деле
крепко.
бросив тебя на растерзание врагу, как сделал это подлец Педро Гарсия в
Товейле. У этого апостола просто нет на такие штучки маны".
речь его производила на публику большое впечатление.
крестьяне, возделывавшие землю так же, как делали это их деды. Наречие
рэндорианцев отличалось большей мелодичностью, чем резкий, гнусавый язык
земель, расположенных ближе к Таргу, язык, который, похоже, заразил почти
всех их соседей. Ростом рэндорианцы превосходят большинство жителей
Вейлов, и еще они любят посмеяться - конечно, когда занимаются не столь
серьезными делами, как церковная служба, - да и народная музыка у них
замечательная.
Лаппинвейлом, Джулиан для своей миссионерской деятельности выбрал
Рэндорвейл и принялся изучать его диалект. Он не жалел о своем решении -
возможно, потому, что у местных жителей темнее кожа. Общаясь с ними, он
почти верил, что он снова на родной планете, в одной из отдаленных частей
Империи, и несет свет язычникам - неизбежное Бремя Белого Человека.
Окружай его люди с таким же цветом кожи, как у него самого, он был бы
лишен этой иллюзии. Тогда ему на ум шли бы всякие нежелательные мысли,
например, о том, что если бы фишка легла по-другому, то нарсианцы или
рэндорианцы спасали бы заблудшие души в Англии... Одним словом, мысли бы
шли на ум самые неприятные.
проповедовал учение Церкви Неделимого не в силу теологических причин, а
только потому, что это была единственная возможность свергнуть тиранию
Пентатеона. Только это открывало Вейлам путь к прогрессу - вполне
достойная задача, сопоставимая лишь с тем, как владычество европейцев
улучшало экономическое состояние их колоний. Здесь, в Рэндорвейле, Джулиан
Смедли проповедовал совершенно искренне, делая все, что мог, на благо
туземцев, по возможности стараясь не вступать в противоречие с местными
законами.
приближаясь к кульминации, благоговение его слушателей перед Неделимым
возрастало, усиливаясь виртуальностью узла, - так резонирует в соборе
органная музыка.
в силах выдерживать напряжение, он снова тревожно зашептал над ухом у
Джулиана:
недели назад?
там случилось?
которому все преданные Неделимому караются самым жестоким образом.
святым Джамбо?
собой двух солдат, и они застали святого апостола за проповедью - вроде
вот этой у нас. Но святой Джамбо приказал им покаяться и наставил их на
путь истинный, и - надо же! - магистрат с солдатами пали на колени и вняли
словам Истинной Проповеди. А после этого они ушли с миром, вознося хвалу
Неделимому!
я благодарен тебе за то, что ты поведал мне эту историю.
нравилась не больше чем Джулиану, хоть оба понимали случившееся совершенно
по-разному. Разумеется, Джамбо воспользовался харизмой пришельца и,
возможно, изрядной порцией маны, ибо трое недругов представляли собой
серьезное испытание даже для Джамбо. Впрочем, он не бросил свою паству,
что уже значительно лучше трусливого бегства Педро! Однако новости о
гонениях на последователей новой веры в Лаппинленде заставляли крепко
задуматься. Организованная Пентатеоном травля ереси Неделимого началась
полгода назад в Таргленде, потом распространилась на Толенд и Наршленд.
Сегодня Кинулусим говорил о солдатах в округе. Неужели настал черед
Рэндорвейла?
вытер свою небритую физиономию краем одежды и перевел дух.
почтил своим присутствием тот, кто более других достоин обратиться к вам.
Я всего лишь жалкий купец, не лучше любого из вас, а возможно, и хуже.
Большинство вас знают меня всю свою жизнь. Откуда этому человеку знать о
том, что свято, спрашиваете вы - и вы имеете право спрашивать. Но теперь я
представляю вам апостола, одного из избранных тем, чье имя нельзя
произносить, избранного с тем, чтобы он вел нас к истине и спас нас от
вечного проклятия. Воистину он из тех, кто спасен. Он может говорить вам
истину, ибо она открыта ему. Братья и сестры мои, внемлите же словам
святейшего Каптаана! - Кинулусим сомкнул руки над головой и сошел с
камня-кафедры.
из-за своего куста. Стоило ему оказаться на виду у собравшихся, как он
ощутил прилив маны, напоминавший наэлектризованный воздух. Он вскочил на
камень и благосклонно улыбнулся.
ему сейчас увидеть сына - бородатого, облаченного в длинные одежды, словно
сошедшего с картинки из детской библии. Этакий Моисей с Уголка Ораторов в
Гайд-парке. Собственно, он хорошо представлял себе, что сказал бы его
отец. Пожалуй, старший сержант артиллерии его величества Гиллеспи не
пощадил бы самолюбия сына. А он сам? Что сказал бы он сам? Хочет ли он
провести несколько следующих столетии толкователем гороскопов, исцеляющим
хвори одним прикосновением руки?
добро. Он быстро поднял руки, сомкнув их в кольцо над головой. Народ
склонил головы в ответ на благословение, так что вряд ли кто заметил его
увечную руку. Он остановился на Шестой Проповеди, но прежде ему предстояло
исправить небольшую теологическую ошибку, допущенную Кинулусимом.
В первый раз здесь, у Семи Камней, вас было только трое... - Он
отбарабанил эту часть, а рука его уже горела.
распевную плавность рэндорианского.
великих истин. Сохраните их в ваших сердцах. Он достойный слуга
Неделимого. По скромности своей он уверял вас, будто я достойнее его. Не
верьте ему, пусть даже он говорил это из самых лучших побуждений. Да, я
один из апостолов, но это не делает меня лучше Кинулусима - или лучше
любого из вас - в глазах Господа. Неделимый избрал меня, чтобы я нес слово
Его миру, не за какие-то мои достоинства. Я тоже грешен. Я всего лишь
человек, как и Кинулусим... - Ну и так далее, и тому подобное.
много раз, так что справлялся без особого труда. Шестая Проповедь была его
любимой, он ее почти полностью заимствовал из Нагорной Проповеди.
Синтетическая теология Службы всегда заставляла его ощущать себя
лицемером, но этика у них была безупречна. Он сам всю свою жизнь верил в
эти принципы.
действовало! Вокруг, куда ни посмотри, горящие восторгом глаза.
окунули в расплавленный свинец. Он буквально ощущал пальцы своей правой
руки, давным-давно, еще в семнадцатом году сгнившие в грязи где-то в
Бельгии. Боль напомнила ему, что он должен держать руки по бокам. Вовсе не
обязательно привлекать внимание зрителей к тому, что он носит перчатки,
пусть даже мало кто из них заметит это и уж вряд ли кто осмелится спросить
зачем. Впрочем, вера ничего не говорила о том, что апостолы должны
обладать безупречным телосложением, хотя на деле постоянная подпитка маной
и поддерживала их здоровье, позволяя им не стареть. Он не породит