там, где цветочные деревья подни-мались высоко или приникали к самой земле.
Фастина свернула на тропинку, засыпанную лепестками светло-вишневого цвета.
Здесь было прохладно, и хотя, подобно всем, она уже привыкла к полуденной
жаре своего мира, она приветствовала эту тенистую прохладу.
Так и не встретив Кловиса Марка, она совершенно неожиданно увидела Андроса
Алмера и тут же поняла: встреча была не случайной.
Алмер, наконец, подчинился моде. На нем были вуалевая маска, придававшая
лицу голубоватый оттенок, плиссированная рубашка темно-синего цвета, черные
в обтяжку брюки дудочкой и свободный темный плащ, забранный на талии
широким поясом. Он приостановился, подобрал один из упавших вишневых
цветков и с улыбкой предложил его Фастине.
Она улыбнулась в ответ и приняла дар:
- Привет, Андрос. Ты не видел Кловиса?
- А! - воскликнул он жизнерадостно. - Будь я тщеславен, я был бы оскорблен
до... Она рассмеялась:
- Я надеюсь, что ты хоть чуточку тщеславен, Андрос. Разве не писал Аллодий:
тщеславие служит основой для разнообразия в человеке, в то время как
смирение предполагает только скуку. Не хотелось бы мне, чтобы ты был
скучен.
- Ты меня все равно ненавидишь, - произнес он, шутливо нахмурив брови, - И
кроме того, если ты говоришь правду, Кловис не должен привлекать тебя -
ведь отсутствие в нем тщеславия известно всем. Одни достоинства и никаких
недостатков. Ходячее совершенство, что может быть однообразнее, Фастина?
Еще не поздно передумать. Он наскучит тебе до смерти.
- Я вижу, ты не совсем подчинился моде, - весело заметила она. - Ты еще
способен произнести вслух это слово...
- Смерть - это все, чего я хочу, если мы не будем вместе, Фастина.
- Не умирай, это смутит всех остальных. В конце концов, ведь это наш долг -
оставаться в живых, правда? Просто на всякий случай.
- Просто на всякий случай, если вдруг совершится чудо, мир начнет вращаться
и за одну ночь так перетасует наши гены, что мы внезапно окажемся
родителями тройняшек? - Андрос засмеялся, но в этом смехе звучала нотка
горечи. - Это лучшая из всех надежд, конечно. Есть еще более несусветная.
Бранд Каллакс считает, что на Титане живут люди, сохранившие способность
размножаться. Единственная беда - сила притяжения там великовата, и
выглядят они, словно ходячие оладьи. Есть идея еще лучше: взять и покончить
с собой в одном мощном взрыве. Как ты помнишь, взрыво-поклонники даже
предлагали заняться созданием бомбы, до-статочно большой, чтобы взорвать
все к чертовой матери.
- Зачем же все взрывать?
- Они считают, что творения рук человеческих не имеют права на
существование. Они, кстати, покончили и с сексом - какой может быть секс
без потомства, как они говорят? Что за нелепость!
- Бедняжки. Вот уж не думала, что люди способны так сильно измениться.
- Это страх, - сказал он. - И они вправе бояться. Тебе еще повезло, похоже,
ты совсем ни о чем не волнуешься.
- Нет, почему же. Но я просто не могу поверить в это полностью.
- Если бы ты была на Совете, когда мы вдруг осознали всю правду, ты бы
поверила.
Андрос одернул плащ, потеребил маску.
- Посмотри - мне нравится эта мода, но ведь ясно, что кроется за ней.
Должно быть, я так же перепуган, как и любой другой. Я еще не начал
выбривать себе голову или носить эту темную хламиду с плотной маской, но не
удивлюсь, обнаружив через несколько месяцев, что и эта гамма мне по душе.
Разум здесь не при чем, только эмоции. Да, кстати, хочешь пойти на
собрание?
- Собрание?
- Ты, должно быть, еще более рассеянна, чем я предполагал. Именно из-за
собрания Кловис здесь. Все заинтересованные обсуждают сейчас на Большой
Поляне Цветочного леса идею Бранда Каллакса. Они должны решить:
предоставлять Бранду материалы для постройки звездолета или нет. Лично я
надеюсь, что его под смешки выведут с трибуны, - последнее было высказано с
такой горячностью, что Фастйна даже взглянула на всегда уравновешенного
Андроса с удивлением.
- И когда начинаются дебаты? - поинтересовалась она.
- Они уже начались. Ну что ж, пошли?
Андрос высвистел мелодию, и вскоре его машина, пробив-шись сквозь густую
листву цветочных деревьев, зависла в футе над землей, изящная, яркая,
сверкающая вычурными украшениями. Андрос помог Фастине сесть и сам прилег
не противоположное сидение. Он засвистел, машина поднялась в знойное небо.
Сквозь прозрачный пол можно было любоваться яркими цветами, достигавшими в
диаметре двадцати футов.
И Фастина, и Андрос молчали, созерцая проплывавшее под ними цветочное море,
пока скутер не оказался среди сотен таких же машин, паривших над Большой
Поляной. На мгно-вение Фастине показалось, что Андрос необычайно
взволнован, но она отогнала эту мысль, приписав ее своему предвзятому
восприятию этого человека.
- Я вижу, у тебя нет гравипояса, - заметил Андрос, под-ал ей тонкий жгут и
сам опоясался под мышками. Они ступили за борт и медленно поплыли над
заполненными рядами сидений, пока не нашли свободные места.
Прямо перед ними на центральной трибуне выступал Бранд Каллакс, на нем,
видимо, еще со вчерашнего вечера оставались камзол и тюрбан. Не обращая
внимания на Бранда Каллакса, Фастина оглядывалась по сторонам до тех пор,
пока не убедилась, что Марка тоже здесь. Он сидел, сложив руки, одетый в
простую белую рубашку с высоким воротничком и черные брюки. Темные очки
защищали его глаза от яркого света. Возле Кловиса в первом ряду горбился,
укутавшись в рыжеватую тогу и вытянув ноги в черных сапогах на высоких
каблуках, старик Нарво Велюзи. Его квадратное ли-цо было обращено к
Каллаксу.
Фастине показалось, что Каллакс уже несколько охрип, хотя говорил он
энергично и напористо.
- Через двести лет от человечества не останется ничего, кроме высохших
костей, разрушенных зданий и мертвых механизмов. Что может быть лучше, чем
попытаться предотв-ратить это? Создается такое впечатление, что каждый на
Земле ушел в себя. Такой апатии я не ожидал. Вы хотите умереть? Судя по
тому, что мне довелось увидеть за последние несколько дней, это самое
последнее в перечне ваших желаний. И кроме того, я всего лишь образно
выражаюсь, говоря, что собираюсь рисковать своей жизнью на Титане. Я знаю,
какая там гравитация, помню о космофобии и понимаю, что среднему человеку
не выдержать такой экспедиции, но я-то приучен к космосу, я могу терпеть
космофобию гораздо дольше, чем нужно пробыть на Титане, чтобы убедиться до
конца - никакой надежды нет. Я только прошу материалы, которые нам ни для
чего не потребуются. Что со всеми вами происходит? Почему бы просто не
позволить мне заняться постройкой звездолета? Я же единственный, кто может
пострадать, - Каллакс вытер подбородок и помолчал, дожидаясь реакции.
Реакции не последовало. - Нельзя оставлять попыток, - продолжил он. -
Упорство - ценное качество человека. Мы пережили набег, мы переживем и эту
напасть.
- Это последствие набега. Нам только казалось, что мы его пережили -
воскликнул Алмер. Микрофоны усилили его голос, и слова разнеслись по
поляне.
Нарво Велюзи резко встал и принялся высматривать председательствующего,
сидевшего за Каллаксом. Председатель, белокурый мужчина с песочного цвета
усами, встретившись с ним взглядом, кивнул, и Велюзи поднялся на трибуну,
сменив Каллакса.
- Мне кажется, я могу объяснить Бранду Каллаксу, почему мы против этой
экспедиции, - произнес Велюзи. - Мы уже настолько перепутаны, что боимся
Громыко Ольга
Грабб Джеф
Шилова Юлия
Белов Вольф
Плотников Александр
Каменистый Артем