поплотнее в плащ и, усевшись на сундук, с поводьями в руках задремал,
надеясь, что сон хоть немного поможет моему раненому сознанию.
настолько стар, что в нем нет ничего, кроме льда?
2. ГОРОД ИЗ ОБСИДИАНА
бронзы и серебра. Иногда длинноногие белые медведи бежали медленнее, но не
останавливались, словно их, как и меня, влекла вперед какая-то неведомая
сила, противостоять которой они не могли. Изредка на небе появлялись
ржавые облака - медленно плывущие корабли в бледно-голубом море, но не
было ни единого ориентира, по которому можно было бы определить время:
солнце словно остановилось, а созвездия, поблескивающие позади него, были
мне неизвестны. Казалось, планета прекратила вращение, а если и двигается,
то настолько медленно, что этого нельзя заметить невооруженным глазом.
Ландшафт вполне соответствовал моему настроению.
пейзажа. Сначала мне показалось, что это неподвижные низкие облака, но,
подъехав поближе, увидел темные очертания гор, выросших посреди ледяной
равнины. Неужели горы тоже изо льда? А может быть, это скалы, а значит,
все-таки не вся планета покрыта льдом?
что все же это ледяные горы, над которыми потрудились время и ветер.
сознании - в то мгновение, когда меня отрывали от Эрмижад. Я увидел
огромные вулканические утесы со сверкающими стеклянными образованиями,
похожими на люстры. Появились и цвета - темно-зеленый, коричневый, черный.
знаю их имена.
ухабах.
становился все тоньше, и вскоре колесница уже ехала по булыжникам у самого
подножия гор, острые пики которых прокалывали низкие ржавые облака.
скалами, я увидел перевал.
лежали огромные валуны, вокруг которых петляла теперь уже мощенная дорога.
По ней и бежали мои измученные медведи. Облака непривычного цвета будто
прилипли к склонам гор и казались осевшей на них копотью.
Они, действительно, были вулканического происхождения - об этом говорили
выветрившиеся остроконечные пики, а также нижние части склонов, где
черный, зеленый или пурпурный обсидиан вместе с гладким переливающимся
базальтом образовывали фигуры, похожие на искусно вырезанные готические
колонны. Их вполне могли построить разумные существа огромных размеров.
Кое-где базальт был красного и темно-синего цвета, весь в ячейках, словно
коралл. В других местах эта же скала была обычного угольно-черного и
темно-серого цвета. А в слоях, расположенных совсем высоко, встречались
вкрапления радужных камней, которые, освещаясь время от времени каким-то
непонятным светом, расцветали всеми цветами радуги.
не поддался нашествию льдов, но, видимо, он был единственным на всей
планете.
вот-вот обрушатся на меня. Я проезжал мимо пещер, которые напоминали
недобрые, рассматривающие меня глаза, и крепко сжимал копье, поскольку не
только в воображении, но и наяву вполне мог встретить диких зверей,
живущих здесь.
большим трудом. Необходимо было снять полозья, пришлось остановиться.
Почему-то я был уверен, что все необходимые инструменты наверняка найду в
сундуке. И действительно, обнаружил их в коробке, формой и отделкой
напоминавшей сам сундук.
колесницы. Как когда-то, став Ерекозе, я вдруг обнаружил, что умею
обращаться с оружием и скакать на лошади, досконально знаю каждую деталь
своего снаряжения, будто никогда и не снимал его, так и сейчас
почувствовал, что работа с колесницей для меня совершенно привычна.
труднее.
увидел, что оказался на другом конце горной цепи.
вяло набегали волны вязкого моря.
из воды, которая, наверное, гораздо солонее, чем даже Мертвое море в мире
Джона Дакера. Низкие коричневые облака, затянувшие полнеба, казались
порождением этого моря. Темные кристаллы на берегу были абсолютно
безжизненны, и слабый свет маленького красного солнца с трудом пробивался
сквозь мрак.
растения.
под колесами. Однако медведи не остановились, а резко повернули на восток
и понесли колесницу вдоль берега темного отвратительного океана.
услужливо рисовало образы чудовищ, которые могут обитать в водах этого
ужасного моря, и людей, способных тут жить.
увидел.
сильных мускулистых плавников. Спины животных резко переходили в широкие
хвосты, благодаря которым они удерживали равновесие. Сначала я удивился,
но потом понял, что в ранние периоды эволюции эти животные назывались
морскими львами. У них все еще были усатые, как у собак, морды, огромные
внимательные глаза. Седла на их спинах укреплены таким образом, что
наездник сидел почти прямо. Каждый из всадников держал в руке светящийся
прут, который служил в темноте факелом.
луковицы, а руки и ноги, словно в насмешку, были тонкие, как палки. Головы
же в шлемах казались неправдоподобно маленькими. На бедрах у них висели
мечи, а копья и топоры приторочены к седлам. Из-под забрал раздавались
голоса, но я не мог разобрать ни слова.
нескольких ядрах от меня. Лишь тогда они остановились.
настороженно замерли в упряжке.
форме их тел, то они были похожи на лягушек. Их снаряжение было украшено
таким количеством узоров, что различить отдельные рисунки было невозможно.
решил заговорить первым.
ответили.
плотно окружили меня. Я еще крепче сжал древко копья.
приглашаем тебя к нам в Ровернарк. - Он указал факелом в сторону, откуда
они появились. - Мы - люди епископа Белфига. Он будет рад.
ждали. Почему же тогда медведи привезли именно сюда? Куда мне предстоит
отправиться дальше? Может быть, на другой берег этого моря? Казалось, что
именно там, на той стороне, и находится преддверие ада. Я отчетливо
представлял, как на краю света эти медленные воды падают во мрак
космической пустоты.
расстоянии от меня. Вскоре дорога кончилась, и я обнаружил, что мы попали
в тупик. Перед нами возвышалась крутая высокая скала, подняться на которую
можно было лишь по нескольким тропинкам, проложенным явно людьми. Они вели
к арке, украшенной такими же причудливыми узорами, как и доспехи
всадников. Значительно выше стояли еще арки, но они тонули в густых
коричневых облаках, окутывавших скалу. Искусность украшений говорила о
том, что это большой город, высеченный в мерцающем обсидиане.
Обсидиановый город.