автоматики, я потрошил ящики столов. На столах росли кипы бумаги:
техническая документация, таблицы химанализов, графики, схемы... В поисках
вахтенного журнала я обшарил все закоулки. Нашел его у себя под ногами. Он
лежал под резиновым ковриком, мокрый, растоптанный. Морская вода
превратила страницы в липкую, синеватую кашицу. Досадно. Оставалось лишь
швырнуть его на решетку обогревателя.
руки попался небольшой сверток. Развернул бумагу. Какой-то оплавленный
комочек прозрачной пластмассы... Повертев его между пальцами, хотел
бросить в сторону. Но почему-то передумал и скорее машинально, чем
сознательно, сунул в карман.
опытный, знающий свое дело подводник. Морской геолог по профессии, он не
ограничивался рамками своей специальности. Великолепные зарисовки и
описания глубоководной фауны, оригинальные проекты подводных химических
заводов, размышления о дальнейшем массовом вторжении людей в Океан. На мой
взгляд, рукописи Пашича содержали в себе много интересного, дельного. Но,
к сожалению, не содержали ничего такого, что прямо или косвенно объясняло
бы странное исчезновение автора.
салонному иллюминатору с прочным трехслойным стеклом. Запотевшая
поверхность акварина еще не успела обсохнуть. На затуманенном стекле
пальцем вывожу какие-то буквы. Получается: "Пашич". Одним взмахом ладони
стираю надпись. Остается след в виде широкий запятой. Похоже на знак
вопроса... Возвращаюсь к столу и окликаю Болла. Мы склоняемся над схемой
внутренней планировки станции.
обследуем шесть боковых. Я предлагаю разбить сектор поиска на два участка:
вот этот - для меня, этот - для вас. Встретимся у входа в бункер атомного
реактора.
голодные. Ничего не нашли. Пар из горловины супового термоса напомнил о
еде. Некоторое время молча смакуем горячий крепкий бульон.
Завтра придется лезть в воду. Мне, конечно.
чаще.
возни с агрегатами станции.
заранее предугадывать ваши ответы.
скучно вдвоем.
характерную склонность не отдавать обратно всего того, что однажды принял
в свою утробу. Лично мне успешный исход подводных поисков представляется
маловероятным. Особенно, если учесть, что до сих пор так и не нашли
Атлантиду...
Болл. - Я понимаю, у вас дурное настроение, но при чем здесь я?
этом он сам виноват. Может быть, напомнить ему, как тщательно скрывал он
от меня болезнь Дюмона?.. Нет, пожалуй, не стоит.
страницы. Журнал открылся в том месте, где была заложена нейлоновая
прокладка. Здесь кончалась последняя запись. Прочесть - увы! - ничего
невозможно. Хотя...
подкладке стал более заметен. Одно слово проступает довольно четко.
Разбираю его по буквам через зеркало. Получается: "anfragen". В переводе с
немецкого - "запросить".
Пашич могли бы общаться с полнейшим взаимопониманием. Но Пашич - он
получил образование в Москве - в совершенстве владеет также и русским...
Вы как будто что-то нашли?
получили образование вы, мистер Болл?
побывал бы в России.
Достоевскому.
...могу поверить... других...".
зеркало. - Да, мало...
бессмысленные отрывки слов и фраз. "Запросить"...
и взглянул на часы. Минут через пятнадцать-двадцать нам предстоит "смех
Люцифера" - своеобразная реакция нервной системы на восьмую инъекцию
препарата ГДФ-19. Между прочим, смешного мало.
аборигенов.
зеленоватая масса. Я подошел к иллюминатору вплотную. Сквозь стеклянную
толщу смотрит черный глазище не менее тридцати сантиметров в диаметре!..
надо сказать, ничего хорошего. С омерзением разглядываю громадные
щупальца, усеянные присосками величиной с кулак. По краям присосок -
когтеобразные зубцы. Мощные щупальца упруго и судорожно копошатся,
оставляя на стекле мутные натеки слизи. Присоски выглядели на них, как
грубый протектор на автомобильных шинах.
полные драматизма рассказы бывалых глубоководников: тупую жестокость,
животную злобу. Но... Из темной глубины живого зеркала на меня глядит
что-то ошеломляюще печальное и трогательное... Это правильно, когда
говорят, что взгляд спрута напоминает взгляд человека. Взгляд спрута
казался мне странно осмысленным.
жемчужным сиянием. Кальмар молниеносно выгнул щупальца и отпрянул далеко
назад. Теперь, в свете прожекторов, вижу его целиком. Веретенообразное,
похожее на ракету тело - сейчас оно было кирпично-красного цвета, - имело
в длину что-то около четырех метров, а вместе со щупальцами, пожалуй, и
все восемнадцать. Угрожающе вытянув ловчие щупальца (его, должно быть,
ослепил внезапный свет), кракен минуту висел над илистым дном, ундулируя
ромбовидными плавниками. Затем растаял за пределами освещенного
пространства.
пронеслись мимо - вероятно, кальмары из того же рода
гигантов-архитевтисов, что и первый. Однако их размеры произвели на меня
удручающее впечатление: если верить собственным глазам, в "территориальных
водах" станции свободно разгуливали тридцатиметровые монстры. Где
гарантия, что это еще не самые крупные экземпляры?..
спиной Болл.
на поверхность, но то был какой-то мелкий полудохлый экземпляр.
черноперых акулах Красного моря... С тех пор я как-то недолюбливаю
изобилие.
обойму, проверил давление в кислородном баллончике и разложил все это
хозяйство перед собой на столе. В кончиках пальцев я тоже начинаю ощущать
покалывание. То ли еще будет.
одновременно, но у него это начинается раньше. Я вижу, каких усилий стоит
ему сдерживать "смех".
которое сопровождается позывами к беспричинному неудержимому хохоту,
начисто лишенному всяких эмоций. Беспричинность пугает и злит, но ничего
поделать не можешь - смеешься.
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Конан-Дойль Артур
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Каргалов Вадим