перед ним мальчишкой. Тогда Веншин пришел мне на помощь.
поздно у тебя будет свое русло в жизни, ты найдешь себя, найдешь то, ради
чего стоило бы жить.
просто и ясно, как на ладони? Я видел, эти труженики космоса не были
обременены поисками "себя", они давно нашли свое "русло" и влили в него
свои силы. А я? Неужели мне так и придется сжиться с чувством неловкости
перед ними и перед самим собой? Нет... Конечно, нет... Где-то в глубине
моего сознания бродило что-то еще не понятое, но влекущее. Я не могу
передать словами, что это было. Было - и все. Это удивительное ощущение.
Ощущение потребности совершить необычное - нечто вроде высшего инстинкта
человеческой природы, унаследованного мною от многих и многих поколений
моих разумных предков точно так же, как перелетные птицы наследуют
инстинкт направления. Значит, рано или поздно "инстинкту" суждено
проявиться в полную силу, и уже от меня самого будет зависеть, как я
отнесусь к его властному зову, сумею ли пробить свое "русло"...
размерам молочно-белого скафандра догадался: Шаров.
сведения о торах могут нам пригодиться.
Солнце. Группа орбитального дежурства сообщила сегодня, что несколько
колец приближалось к "Бизону". Они исчезли, как только корабль оказался в
тени планеты. "Красные призраки" ни разу не появлялись на ночной стороне
Меркурия. Отсюда вывод: необходимую им энергию они получают от Солнца.
Меркурий не упоминается о тороидах? - задал я вопрос, который вот уже
много дней не давал мне покоя. И сам же ответил: - Очень просто: солнечная
деятельность и "красные призраки" не имеют между собой ничего общего. Торы
- это пришельцы из Большого Космоса...
поучиться у него выдержке.
ни о чем не спрашивал.
Шаров ободряюще хлопает меня по плечу и прижимает к себе:
нет, будет тяжелая работа.
Посмотрим, кто кого...
смеется. В его словах слышатся одновременно уверенность, почтение и
снисходительность.
ОГНЕННЫЙ БОГ
радара, но, кроме вырастающего на глазах треугольника, ничего особенного
не увидел. Пилот включил вспомогательные моторы и выполнил маневр
скоростного сближения. Теперь на экранах переднего обзора быстро росла
громада широкого конуса. Легкий толчок. Прибыли. Странное ощущение
неподвижности...
переходной шахты перед объективами съемочных мониторов. Затем - крепкие
рукопожатия экипажа "Чайки", теплые слова напутствия, сдобренные хорошей
дозой грубоватого мужского юмора. Горин подходит последним. Он медлит,
видимо, что-то хочет сказать на прощание, но лишь обнимает нас всех по
очереди, не то серьезно, не то шутливо грозит Шарову, незаметно кивая ему
в мою сторону, отворачивается, отходит. Когда мы спускаемся в отверстие
шахты, все поднимают сомкнутые руки над головой - традиционный жест
космонавтов: "Удачи вам, удачи!"
Небольшое округлое помещение залито голубоватым "дневным" светом. Мерцают
экраны и многоцветные светосигналы на панелях приборов, матовой белизной
отсвечивают пульты, кресла, столы. Пластичность линий, спокойное изящество
форм радуют глаз.
Шарову. Дежурные облачаются в скафандры, поднимают над головой сомкнутые
руки: "Удачи вам, удачи!" Глухо звякает крышка люка. Тишина... Теперь мы
одни на "Бизоне". Впрочем, нет, не совсем: на экране еще видна неподвижная
"Чайка". Но вот и она зажигает стартовые огни. Дюзы моторов отбрасывают
зеленые языки пламени, и "Чайка" серебристой рыбкой соскальзывает с
полукруглого края голубоватого конуса.
пульту и включает тонфоны:
принял сообщение: Земля шлет вам привет и желает доброго пути. Там знают,
что вам придется сделать то, что кажется почти невозможным.
молчит Шаров, молча лежат Веншин и Акопян. Скорее бы услышать мерный
отсчет автомата-диспетчера: "Четыре... Три... Два... Один... Старт!"
Это очень много, если напряженно чего-то ждешь и если ничего особенного не
происходит.
радиосвязь.
салон. Каждый раз, когда он останавливался у пульта связи, Акопян снимал
наушники и отрицательно качал головой:
поглощен работой, что не сразу замечает новые кассеты магнилатора, которые
я разряжаю прямо перед ним на столе. Заметив, жадно сгребает диаграммы и
быстро раскладывает их по периодам. Я стараюсь не смотреть на его дрожащие
от нетерпения руки. Мне это почему-то неприятно.
меня давно уже перестал доходить смысл его стереотипной похвалы.
когда мы так близко от Солнца, комплексная регистрация его могучего
дыхания должна вестись непрерывно, и я отвечаю за это головой. Для Веншина
эти записи дороже жизни: я чувствую на своей спине его благодарный взгляд.
Ох, не люблю, когда он так смотрит...
Может быть, потому, что рядом Шаров? Мы все верили ему больше, чем себе. В
том числе и Веншин. Иначе чем объяснить его поразительное спокойствие?
сообщение на Меркурий с помощью квантовых генераторов.
Веншин.
отвечает за все: за связь, за людей, за судьбу экспедиции. Отвечает
головой - и это уже не просто метафора.
жестом задерживает меня и смотрит в глаза долгим испытующим взглядом.
объятия пенопластового ложа. "Ты спокоен, Алеша..." Неправда! Каждым
нервом своим я ощущаю, куда мы летим...
Солнца.
мы переступаем грань, за которой нас ждет ошеломляющая неизвестность. С
томительной медлительностью таяли последние сутки, последние часы и,
наконец, минуты. Счет последним секундам вели наши сердца.
Легкое разочарование. Спрашиваю себя: чего, собственно, хотел ты еще? С
этой минуты "Бизон" стал спутником исполинского сгустка звездного
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Акунин Борис
Бажанов Олег
Сертаков Виталий
Рыбаков Вячеслав