сообразительнее, - посоветовал Маг.
похожая лицом на Нерею, но с пышными формами Императрицы, протягивает
руку к ветке древа. Она сорвала плод, откусила и, слегка поморщившись,
проглотила. Когда она протянула надкусанный плод самцу, выражение ее
лица выглядело уже не таким животно-бессмысленным.
зашевелилась Талеста.
на пояс и присоединяясь к наблюдению.
как в живое существо проникает божественная искра. Там, в промежуточных
мирах, у творений другая суть.
кто это сделал, мне и рыжему дадут по шее, зверюшек выселят из сада в
плотные миры, чтобы исправить дело, затем начнут изучать короткую форму
сознательной жизни. Затем эти зверюшки - или они уже не зверюшки? -
перейдут в небытие, потому что плотная форма жизни нестабильна. Но как
может перейти в небытие божественная искра?
ладно, посмотрим, что из этого выйдет.
когда плотное тело больше не сможет ее удерживать. Она не может перейти
в небытие, но еще слишком неразвита, чтобы существовать самостоятельно.
Конечно, она божественная, но сознательности в ней пока не больше, чем в
нем. У бессмертной сущности достаточно времени, поэтому искра может
бесконечно развиваться в ней и в конце концов становится такой, как в
нас. Говорят, все мы когда-то получили бессмертие и сознание от двух
яблочных огрызков, но это было так давно, что никто уже не помнит.
Неразвитая искра не имеет памяти. Она не имеет собственного бытия, но не
может и перейти в небытие. Чепуха какая-то получается.
этот раз он относился к совершенно иному.
переговаривавшихся под деревом. Кем они были теперь - животными? Высшими
сущностями, такими же, как он? Или чем-то совершенно иным? Наконец он
встал и направился к стене сада. - Пора нам уходить отсюда, веревочка.
Кажется, на этот раз мы с тобой загулялись.
охранное заклинание сада Эдема. Маг притопнул о землю, братья Трапабаны
очнулись от дремоты и расправили крылья. Он взмыл вверх и сосредоточился
на переходе в тонкие миры. Его встретило чистое золотое небо,
предвещавшее восход Аала. В небе было непривычно пусто - все луны
давным-давно ушли за горизонт.
Глава 2
остался висеть в воздухе. Это были его миры - миры, где мысль равнялась
действию, а ничья мысль, даже самого Императора, не была сильнее и
стремительнее мысли Мага. Однако на портале собственного жилища ему не
дал сосредоточиться рев сигнала тревоги, тяжелыми волнами разносившегося
по пространству.
сосредоточился на переходе, превращаясь в белую молнию. Быстрее Мага в
тонких мирах не перемещался никто.
Зоны. Он с удивлением отметил, что прибыл на место прорыва первым.
Однако времени на удивление не было - кошмары Гекаты вгрызлись в границу
по всей ее ширине, пожирая пространство и время. Маг пустил вдоль
границы вихрь, чтобы отбросить их обратно в Зону, а сам сорвал с плеч
плащ и ринулся в бой.
дня Единого. Тогда многие обвиняли в этом Императора - говорили, что
проявил непозволительную мягкость, что нужно было отправить сумасшедшую
в Бездну, пока не стало поздно. Говорили, что в следующем воплощении ему
уже не быть Императором, но колодец предназначения решил иначе, снова
вручив ему Посох Силы.
семи Властей. Она обладала редким даром могущества - властью над
временем и пространством - и занимала за столом нынешнее место
Иерофанта. Или, вернее сказать, сейчас Иерофант занимал за столом ее
прежнее место. Но, что ни говори, такого дара, как у нее, у него не
было, а одолеть Гекату и уничтожить Зону мог только тот, кто превосходил
ее могуществом или хотя бы равнялся с ней. Поэтому Запретная Зона
существовала и будет существовать до тех пор, пока кто-нибудь из Сил
тонких миров не разовьет свое могущество до уровня Гекаты, то есть еще
очень долго.
В тех воплощениях он был мальчишкой-подростком - таким он себя мыслил, а
в тонких мирах мысль равна бытию. Геката была могущественной, ему даже
было непонятно, почему она мыслит себя женщиной. Ему всегда казалось,
что ей куда больше подошло бы быть мужской сущностью, но она каждый раз
воплощалась в женском облике, чернокудрая красавица в фиолетовой мантии
- косо посаженные фиолетовые глаза, высокие скулы, тонкий точеный нос,
неимоверно длинные черные ресницы, кроваво-красные губы.
ядовитого цветка. По крайней мере, так казалось Магу. Император, видимо,
был другого мнения, потому что Геката была его постоянной подругой, но
Магу всегда было не по себе, когда она останавливала на нем
пронзительный взгляд, называла красивым мальчиком и спрашивала, когда же
он повзрослеет. И ему не хотелось взрослеть.
осталось множество миров со странными измерениями, с непонятными
законами пространства и времени, безжизненных миров, за освоение которых
не брался никто из младших Сил. Ее безумие надвигалось постепенно, можно
было своевременно предотвратить катастрофу, но Император так и не пустил
в ход свой Посох Силы. Говорили, что он проявил слабость характера, но
Магу казалось, что он просто не поверил, что такой ясный рассудок может
угаснуть, что такая мощная воля может не удержать могущество в
подчинении.
как один кинулись усмирять сумасшедшую, но удалось только ограничить ее
в Зоне. Это сделал Крон, впоследствии ставший Иерофантом. Из-за
чудовищных искажений пространства и времени, созданных Гекатой вокруг
себя, она осталась недосягаемой для Посоха Силы, но то, что не удалось
могущественному Императору, отчасти получилось у Жрицы, которая наслала
на Гекату сон, длящийся и сейчас.
предназначения. Обычно он исчезал до следующего пробуждения, едва
определялась семерка Властей, но теперь возник в неурочное время, требуя
выбрать седьмого. Им оказался Крон, вынувший крест Иерофанта, и этому
никто не удивился, учитывая его заслуги во время укрощения Гекаты.
спала, но было невозможно запретить ей видеть сны, болезненные кошмары
сумасшедшего рассудка. Ей снились одни и те же сны - вечно, неутолимо
голодные пожиратели пространства и времени, которые немедленно
воплощались в бытие и вылезали из Зоны, пожирая миры.
в Бездну, но никому не хотелось проверять эти предположения, поэтому
вокруг Зоны было поставлено охранное заклинание, и по малейшему сигналу
тревоги Власти являлись на границу уничтожать оживших кошмаров. Младшим
Силам это занятие было запрещено как слишком опасное. Теперь тонкие миры
жили под постоянной угрозой быть съеденными кошмарами Гекаты.
однажды пытался представить, что должно было случиться с рассудком
творца, чтобы тот отказался повиноваться своему обладателю. Это было
важно для него, он сам был творцом. Он никогда столько не думал о Гекате
прежде, когда она садилась за один стол с ним в зале Вильнаррата и,
вскидывая темные ресницы, устремляла на него фиолетовый взгляд. Он
вспоминал, как предчувствовал то, что впоследствии случилось с ней, как
читал растущее безумие в ее взгляде, как видел, но не верил себе.
предназначения снова поставил его первым из Властей, значит, тот сделал
из случившегося правильные выводы. Маг тоже стремился сделать свои
выводы и в конце концов решил, что она слишком увлеклась, слишком
упилась своей силой, не заметив, что в неограниченном могуществе кроется
неограниченная опасность. Он всегда относился к собственному дару
беспечно, как к чему-то неотделимому от него самого, но после несчастья
с Гекатой стал задумываться, осторожничать.
Лукьяненко Сергей
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Браун Дэн
Роллинс Джеймс