сейчас кажется, нарочно) налетел на Русланчика в коридоре перед уроком и
сказал: "Чего пихаешься, татарин?" - "Ты сам пихаешься", - слегка
растеряно ответил Руслан. - "Ещ" и грубишь!" - продолжал наседать Колька.
Затем глянул на Сер"жку, кивнул и заехал Руслану в глаз. Русланчик
вскрикнул и скорчился у стены. Я тут же подскочил и стукнул Кольку в
челюсть. Челюсть от удивления отвисла книзу. А я схватился рукою за ухо, в
которое влетел Сер"жкин кулак. Вот, в общем-то, и вся драка, продолжения
которой не последовало по причине вмешательства Зои Александровны. Та
перехватила гневную руку Русланчика, занес"нную над физиономией Сер"жки, и
велела нам войти в класс, из которого пять минут спустя выгнала.
отправить не к директору, а в медпункт. Сер"жка был самым сильным
человеком в классе. Кроме того, он во вс"м был коновод, заводила, первый.
Мальчики готовы были следовать за ним хоть на край света, угождать, даже
не думая, что угождают. И первым среди них был Колька, почти такой же
сильный, но, к сожалению, беспросветно глупый, имевший одно достоинство:
быть бесконечно преданным своему кумиру. Нельзя сказать, чтоб Сер"жка
этого не ценил, и уж ни в коем случае нельзя сказать, чтоб не использовал.
Он вообще с большой ревностью относился к своей особе, научившись
принимать всеобщее преклонение как должное. Все и преклонялись.
Русланчиком. У меня вообще был свой мир, и в н"м до Сер"ги мне не было
никакого дела. Я начал писать стихи и жил целиком во власти придуманых
образов. Затем появился человек, для которого в мо"м мире нашлось место,
но это был не Сер"га.
Саратов с родителями из Казани. Все девчонки в классе тут же повлюблялись
в него.
глаз, а от матери их глубокую зелень, нежно припушенную ресницами; от отца
цвет волос вороного крыла, а от матери их л"гкую, трепетную волнистость; и
- уж, наверное, от самого себя - извечное обаяние реб"нка, которому
невозможно обидеть другого, и которого невозможно обидеть. Он, почему-то,
сразу же потянулся ко мне, и со временем я убедился, что он мне
действительно предан, но не как Колька Сер"жке - по-собачьи, со слепым
обожанием, а с каким-то пониманием меня. Может, на ту пору он понимал меня
больше, чем я себя сам. А вскоре я с удивлением обнаружил, что он мне
нужен постоянно, неизменно рядом. Ему первому я прочитал свои стихи,
заранее зная, что он не рассме"тся, а будет слушать. На влюбл"нных в него
девчонок он, кстати, внимания не обращал. На всеобщего кумира Сер"жку -
тоже.
Русланом поклоняться ему он не мог. После двух-тр"х попыток он оставил эту
затею, но зуб затаил. И, вот, науськал Кольку, чтобы тот спровоцировал
драку между нами - тут уж преимущество было целиком на их стороне. Так что
было даже непонятно, почему это Сер"жка сейчас пов"л нас угощать
батончиками.
киоски.
Кольке.
Предлагаю дружить всем вместе. Я первый протягиваю руку. - Он протянул нам
свою чуть испачканную шоколадом клешню. - Будем как четыре мушкет"ра. Тем
более, у всех нас общая черта есть - мы все Васильевичи.
плечи.
наша дружба. Может, таким образом он рассчитывал пополнить Русланом и мной
ряды свох поклонников?Если так - то затея его провалилась. Но друзьями мы
- четверо - остались.
***
В этот ноябрьский вечерок нам с Русланом обрыдло сидеть в его хате и мы
решили прошвырнуться по центру. Стоял л"гкий морозец, падали снежинки,
слишком мелкие, чтобы прикрыть своими тельцами темнеющий асфальт. У меня
на ту пору не было даже собственного шарфа, зато в длинный Русланов шарф
можно было при желании запеленать мумию. Мы обернулись этим шарфом напару,
превратившись в удивительную скульптуру совершенно непохожих сиамских
близнецов. На голове моей, прикрывая эффектно изогнутым краем лоб, сидела
коричневая шляпа, а Руслан головные уборы всегда недолюбливал, и снежинки
теперь красиво вплетались в его вьющуюся шевелюру.
деш"вого портвейна и пакет горячих, маслянистых, присыпанных сахарной
пудрой пончиков.
сурово затемн"нному сверху беззв"здным небом и интимно подсвеченному снизу
витринами и фонарями.
человечечтва в аккуратной лыжной шапочке, с уже нацеленной камерой, точно
он собирался стрелять из не" по нам с бедра.
этом проспекте. Если позволите, я вас... - Тут он остолбенел и ос"кся.
миловидным личиком, с большими зел"ными глазами, припушенными ресницами, с
промасленным пакетом пончиков в руке, я, в пальто и шляпе, с бутылкой
портвейна в кармане; оба интимно опутавшиеся на брудершафт одним шарфом -
посеяли смуту в эту душу, рутинированую фотоохотой на гуляющие парочки.
зашагали дальше, услышав за спиной негодующее:
Кировского, туда, где ещ" не видимая угадывалась флюидами
вечерне-бархатистых волн загадочная Волга. Многочисленные, невзирая на
холод, прохожие косились в нашу сторону и спешили мимо, тут же совершенно
забывая о нас.
взгорбленного местами ч"рного мрамора, отсвечивающего бликами речного
вокзала и гостиницы "Братислава".
кармана бутылку портвейна - и, как Волга, неторопливо и вальяжно потекла
вечерняя трапеза изысканных алкашей. Пончики, правда, успели остыть, но с
портвейном - это было не существенно. Стаканчиков у нас при себе,
естественно, не имелось, мы попросту передавали бутылку из рук в руки, как
совсем уж заправские, а отнюдь не изысканные алкаши, но на душе было
почему-то ужасно легко и весело. Ей- Богу, пить деш"вый портвейн из
бутылки на волжском парапете представлялось нам куда веселее, благороднее
и возвышенней, чем потягивать из бокалов дорогой коньяк в баре гостиницы
"Братислава", откуда доносился до нас гомон ночных посетителей,
напоминающий непрерывный стон. Голову Русланчика посетила, очевидно, та же
мысль. Он вскочил на парапет, театрально отв"л в сторону руку с недопитой
бутылкой портвейна и продекламировал противоположному, невидимому берегу:
сконгломерировал две части этой строки в одну.
пессимизмом романтики, как дурачина Байрон. Представь себе лучше, что в
этих таинственных водах плавает какая-то мудрая-премудрая рыба, которой
наплевать и на нас, и на этих жлобов из бара. Только жлобам из бара это
обидно, а нам понятно, что приближает нас к этой мудрой рыбе.
учит, как попасть на небо, а не щуке в пасть.
меня бутылку и прикладываясь к ней. - Таков, увы, твой жанровый крест.
Развлекись, Ига, сходи к какому-нибудь редактору.
Корнев Павел
Посняков Андрей
Перумов Ник
Каргалов Вадим
Контровский Владимир
Березин Федор