Чтение 5–й страницы книги ~Дворец любви~

и Инга хорошо знали своего похитителя и "никогда не уставали ругать его".

Появилась Ифигения. Не обращая внимания на Джерсена, она глядела в
темную степь, где теперь мерцали редкие огоньки. В небе мелькнул красный
отблеск, затем вспыхнули белые огни, и почтовый корабль, курсирующий на
линии Робарт - Геркулес, сел на поле. В конце концов девушке наскучило
зрелище темной, дикой степи, она повернулась и села рядом с Джерсеном,
держась очень прямо. Ифигения отказалась от чая и сухо спросила:

- Как долго ты должен здесь оставаться?

- Только до завтрашнего вечера.

- Почему мы не можем уехать теперь? Ты поговорил со своим другом и
приобрел яд.

Словно бы в ответ на ее вопрос, в дверях появился, кланяясь, Эдельрод,
в длинной хламиде и высоком меховом колпаке.

- Здоровья и иммунитета! - приветствовал их саркоец. - Посетите ли вы
сегодня церемонию отравления? Она должна состояться здесь. Очень
поучительное зрелище.

- Сегодня? Я думал, это будет завтра вечером.

- Церемония перенесена согласно повороту колеса Годогмы. Сегодня
осужденные должны сотрудничать.

- Мы придем.

Ифигения быстро встала и двинулась в свою комнату. Джерсен последовал
за ней.

- Ты на меня сердишься?

- Не сержусь, просто очень обеспокоена. Я не могу понять твоего
интереса к этим ужасным людям. Смерть...

- Саркойцы живут по своим законам. Мне это интересно. Я уцелел
благодаря умению избегать смерти и не упускаю случая научиться всему, что
помогает избежать гибели.

- Но зачем? У тебя огромное состояние, десять миллиардов севов в банке!

- Уже нет.

- Уже нет? Ты потерял его?

- Огромное состояние уже не в банке. Оно вложено в анонимную
корпорацию, где у меня контрольный пакет. Деньги дают ежедневный доход в
миллион севов или около того. Все еще огромное состояние, разумеется.

- С такими деньгами тебе незачем пачкать руки. Найми убийц - хотя бы
этого омерзительного Эдельрода. За деньги он отравил бы родную мать.

- Любого наемного убийцу можно перекупить. Нет, нужно оставаться в
тени. Боюсь, меня уже взяла на заметку Конгрегация, а это скверно.

Ифигения вспылила:

- Ты одержимый. Маньяк. Сделал убийство своим ремеслом.

Джерсен едва сдержался, чтобы не напомнить, как это самое его ремесло
несколько раз спасло ее жизнь.

- У тебя есть и другие способности, - настаивала Ифигения. - Ты можешь
быть добрым, веселым. Но никогда не даешь воли своим чувствам. Ты духовно
истощен, искалечен. Думаешь только о власти, смерти, ядах, сценариях
убийства, мести.

Джерсена поразила ее горячность, абсурдность обвинений, но, похоже, она
сама в них верила. Каким же чудовищем он выглядит в ее глазах! Кирт
попробовал успокоить девушку:

- Это совсем не так. Когда-нибудь ты поймешь, однажды... - Он осекся,
потому что Ифигения в гневе тряхнула головой, так что взлетели ее
золотисто-каштановые волосы. Да и то, что он собирался сказать, вдруг
показалось ему нелепым, неуместным - пустые слова, шаткие надежды обрести
отдых, дом, семью.

Ифигения холодно обронила:

- А как насчет меня?

- Я не имею права вмешиваться в твою судьбу, ломать ее, - нехотя
признал Джерсен. - У тебя лишь одна жизнь, и нужно получить от нее все
лучшее.

Ифигения поднялась, спокойная и собранная. Джерсен грустно побрел в
свою комнату. И все же он испытывал мрачное удовлетворение. Возможно,
втайне от себя он надеялся, что путешествие на Саркой откроет Ифигении его
предназначение, поможет сделать выбор.

К его удивлению, она появилась за обедом, бледная, немногословная.

Зала была переполнена. Судя по богатству украшений и мехов, здесь
собралась саркойская знать. Присутствовало необычно много женщин в
забавных пурпурных, коричневых и черных балахонах; их шеи отягощали
массивные ожерелья, бирюза и нефрит матово поблескивали в волосах, у
висков, на поясе. В углу сидела группа туристов с экскурсионного корабля,
который прибыл в Панг ближе к вечеру - по случаю казни, решил Джерсен.
Костюмы туристов свидетельствовали, что они прилетели с одной из планет
Скопления Ригеля, скорее всего, с Альфанора - об этом говорил сероватый
оттенок кожи.

Словно из-под земли вынырнул Эдельрод.

- А, лорд Джерсен! Приятно вновь увидеть вас. Могу ли я присоединиться
к вам и прелестной леди? Не хотите присутствовать при процедуре
отравления? - Приняв кивок Джерсена за разрешение, он уселся за стол. -
Сегодня вечером состоится банкет. Шесть перемен блюд, саркойская кухня.
Советую посетить. Раз уж вы здесь, на нашей чудесной планете, надо
испробовать все развлечения. Счастлив помочь вам. Все идет хорошо, я
полагаю?

- Все в порядке, благодарю.

Эдельрод не обманывал: к столу подавали лишь местные кушанья. Пока
гости пробовали бледно-зеленую болотную траву, довольно горькую, салат из
тростника, чернику и черные ломтики едкой коры, официанты принесли с
террасы четыре столба и установили их в углубления.

Появилась вторая перемена блюд: рагу из бледного мяса в коралловом
соусе, желе из неведомого растения и местные фрукты.

Ифигения ела без особого аппетита, Джерсен вообще не был голоден.

Третью перемену составляли пахучий крем на ломтиках подсушенной дыни с
гарниром из мелких моллюсков в растительном масле. Когда тарелки унесли
для следующей перемены, в зале появились, мигая от яркого света, четыре
преступника. На них не было ничего, кроме массивных ошейников, толстых
полосатых перчаток и туго затянутой на поясе цепи, которой осужденных
привязали к столбам.

Ифигения рассматривала их с деланным безразличием.

- Это и есть преступники? За что их осудили?

Эдельрод поглядел на нее поверх батареи соусников и кувшинов, которые
только что принесли на стол вместе с дымящийся смесью мелко нарубленных
насекомых, болотного корня и кусочков жареного мяса.

- Это Азм, который предал Гильдию. Следующий - кочевник, осужденный за
сексуальное оскорбление.

Ифигения издевательски рассмеялась:

- Это возможно на Саркое?

Эдельрод снес насмешку с ангельским терпением.

- Третий запустил в свою бабушку кувшином кислого молока. Четвертый
осквернил фетиш.

На лице Ифигении проступила растерянность. Она в недоумении взглянула
на Джерсена, чтобы понять, не шутит ли Эдельрод.

- Их проступки кажутся странными, - заметил Джерсен, - но некоторые из
наших обычаев озадачили бы саркойцев.

- Совершенно верно, - подхватил Эдельрод. - На каждой планете действуют
свои законы. Я понимаю удивление иномирян. Повсюду людей толкает на
преступления жадность. На Саркое же имущество одного человека принадлежит
всем. Деньги отдают без единого слова. Процветает необычайное
благородство. - Он искоса поглядел на Джерсена, но тот лишь улыбнулся.

Ифигения так и не попробовала четвертой перемены блюд, а уже подали
пятую: на лепешке из печеного теста лежала крупная многоножка с гарниром
из ярко-голубого корнеплода и горкой полупрозрачного темного желе,
издававшего пряный запах. Девушка встала и вышла. Эдельрод проводил ее
озабоченным взглядом.

- Леди нехорошо?

- Боюсь, что да.

- Жаль. - Саркоец энергично принялся за еду. - Пища здесь выше всяких
похвал.

На террасе появились четыре подмастерья и мастер для наблюдения за
процедурой и аналитических комментариев. Все было приготовлено для
отравления. Подмастерья водрузили перед преступниками по табурету, на
которых стояли яды в белых мисках.

- Первый объект, - провозгласил мастер, - некий Какарсис Азм.
Согласившись на сотрудничество с Гильдией, он вызвался проверить препарат,
известный под названием "того". При оральном употреблении того почти
немедленно вызывает блокаду спинных нервных узлов. Сегодня мы проверяем
того в новой комбинации и ожидаем, что летальный исход наступит быстрее,
чем когда-либо наблюдалось. Осужденный Азм, сотрудничайте, будьте так
добры!

Какарсис Азм дико повел глазами, озираясь. Подмастерье выступил вперед.
Экс-мастер покорно открыл рот, проглотил отраву и через секунду испустил
дух.

- Потрясающе, - восхитился Эдельрод. - Каждую неделю что-то новенькое.

Экзекуция продолжалась. Мастер сопровождал ее подробными объяснениями.
Согрешивший против нравственности попытался кинуть яд в лицо подмастерью,
но поддался убеждению; в остальном процедура прошла гладко. За шестой
переменой блюд - изысканным салатом - последовали чай и сласти, банкет
подходил к концу.

Джерсен неторопливо поднялся в номер Ифигении. Та паковала вещи. Он
застыл в дверях, пораженный тем, какой ужас вспыхнул в глазах девушки. Его
фигура, темнеющая в светлом проеме двери, показалась ей зловещей.