ничего видеть!
сопротивление, потащили через комнату к таинственным механизмам. На
металлической решетке лицом вниз лежал ксексианин. Голову его стягивали
два полуобруча замысловатой конструкции, а руки, ноги и туловище облегали
стальные рукава. Над головой и плечами свободно висела тончайшая пленка из
какого-то материала, прозрачного, как целлофан. К большому удивлению Бека,
жертва была не читуми. На мужчине была одежда таупту, на столике рядом
покоился такой же шлем, какой венчал голову самого Эпиптикса, только с
четырьмя зубцами. Удивительный парадокс! В замешательстве Бек наблюдал за
тем, как продолжается процесс - чем бы он ни был: пыткой, наказанием или
испытанием силы духа.
прикрыли голову жертвы прозрачной пленкой. Тотчас ноги и руки ее судорожно
задергались, повинуясь безусловным рефлексам, обручи внезапно озарились
бледно-голубым сиянием - произошел разряд какой-то энергии. Жертва издала
скрежещущие звуки, и Бек напрягся в крепких руках ксексиан.
чтобы она плотнее облегала голову, следуя всем изгибам черепа. Еще раз
вспыхнуло голубое мерцание, снова несчастный издал жалобные звуки, затем
тело распростертого ксексианина совершенно обмякло. Один из мучителей
сдернул прозрачный мешок с головы жертвы и поспешно унес его прочь. Двое
других таупту бесцеремонно сбросили беднягу на пол, затем схватили одного
из читуми и с размаху швырнули на решетку. Ноги и руки новой жертвы были
уже связаны, однако он продолжал извиваться на решетке, пуская пену изо
рта. В комнату внесли едва различимую пленку, которая, казалось, не имела
веса, затем плотно закрыли этой пленкой голову и плечи читуми. Началась
очередная пытка...
вниз, отнесли к одной из боковых стен.
нечто. Огромные выпуклые глаза горделиво и в то же время бесстрастно
глядели из-за его затылка. Видение это мелькнуло лишь на какую-то долю
секунды, затем совершенно исчезло. Зеркало затуманилось. Бек сорвал очки.
Зеркало было очень чистым, и в нем он увидел только свое бледное лицо.
потащили к решетке, не обращая внимания на сопротивление. После того как
его руки и ноги просунули в стальные рукава, он не мог шевельнуть даже
пальцем. Голову ему накрыли таким же прозрачным мешком. Последнее, что
увидел Бек, - исполненное лютой ненависти лицо Птиду Эпиптикса. Затем
острая боль пронзила позвоночник.
голубого света, еще один приступ невыносимой боли... Бек закричал. Он
никогда не думал, что страдание может быть таким чудовищным.
прикосновения пальцев в белых перчатках да сосущая боль под ложечкой. Еще
один удар голубой энергии уничтожил последние остатки его воли и душевной
стойкости. Бек ощутил последний, мучительный рывок, будто из его тела
вырвали позвоночный столб, затем последовал приступ бессильной ярости,
после чего Бек потерял сознание.
5
несколько мгновений Бек обнаружил, что лежит примерно на таком же
эластичном мате, на каком лежал раньше. Ему вспомнились последние
мгновения, муки, которые он испытал... Он приподнялся на локте, терзаемый
воспоминаниями. Дверь помещения, где он сейчас находился, была открыта и
не охранялась. Бек лихорадочно стал обдумывать планы побега, но вдруг
услышал шаги. Все пропало. Он снова принял прежнюю позу.
всегда. Бек неторопливо поднялся на ноги, готовый к чему угодно.
него глаз, следя за каждым движением с враждебной настороженностью.
что-то изменилось: исчезли злоба и ненависть, исходившие от него раньше.
мы вас накормим, а затем я многое вам объясню.
за мной.
всей видимости, столовой. Эпиптикс предложил ему сесть, сам же направился
к раздаточному лотку и вскоре вернулся с похлебкой и лепешками из
какого-то темного вещества, внешне напоминающими прессованный изюм. Только
вчера этот человек подвергал меня пыткам, подумал Бек, а сегодня выступает
в роли радушного хозяина. Бек внимательно посмотрел на похлебку: он не был
привередлив, но еда, приготовленная из неизвестных продуктов, не вызывала
у него особого аппетита.
позволить себе употреблять настоящие продукты. Но не бойтесь отравиться -
у нас совершенно одинаковый обмен веществ.
оказалось просто безвкусным. За все время, пока они ели, никто не произнес
ни слова. Бек думал о том, что никакая внешняя перемена в Эпиптиксе не
заставит его иначе к нему относиться, факты говорили красноречивее слов:
он оставался убийцей, похитителем, палачом.
удовольствие. Ксексианин погрузился в мрачное раздумье, и Беку вдруг
вспомнился фотоснимок головы слепня, сделанный под большим увеличением: у
ксексиан были точно такие же глаза, пронизанные множеством жилок и
разделенные тканями на совершенно одинаковые выпуклые участки, такие же
абсолютно ничего не выражающие глаза - даже не глаза, а огромные пузыри.
толку и испытываете неловкость. Вы не можете разобраться, что с вами
произошло, не можете понять, почему я сегодня воспринимаюсь вами
совершенно иначе, чем вчера. Разве не так?
рукой у них над головами. - Присмотритесь получше.
какие-то бесформенные пятна. Несколько раз закрыв и открыв глаза, он
попытался освободиться от них. Так ничего и не увидев, он вопросительно
посмотрел на Эпиптикса.
глазами плыли только пятна и ленты.
смотрят на него самого.
подготовки. Пройдет совсем немного времени - и вы начнете различать их
совершенно отчетливо.
развито гораздо лучше, чем у ксексиан.
глазами, Бек внимательно вгляделся. Ему вдруг показалось, что пятна
начинают собираться вместе, сосредоточиваться, и вот уже на него зловеще
глядят два огромных глазных яблока, совершенно ни с чем не связанные, как
бы вынутые из глазниц. Теперь он даже разглядел игру света, отражаемого
ими.
закончили еду? Тогда пойдемте, вам непременно нужно посмотреть на не
прошедших очищение читуми.
который, казалось, шел не переставая на этой планете. Всюду среди развалин
светились рассеянным светом лужи, мертвенно-бледные, как ртуть.
направился к загону, где находились читуми. Их там оставалось всего
десятка два, не больше, и все с ненавистью смотрели на Птиду Эпиптикса, но
теперь эта ненависть распространилась и на Века.