Чтение 5–й страницы книги ~Флот~

Инглиш закрыл глаза и увидел Гордость, его красивые длинные уши,
бархатистую морду, грациозно изогнутую шею; то, как он гарцевал, когда его
подводили сзади к кобыле. Затем к этим образам подмешались нагие
фигуры-Олтона и Мэри Диннинов, и вновь Инглиша охватила дрожь.

Если он сейчас же не предпримет что-нибудь, у него уже недостанет сил
шевельнуться. Его столько раз избивали и наказывали, что он знал, чего
ожидать, когда ты в ловушке, когда тебе некуда деться.

Надо сейчас же что-то сделать.

Он уже совсем собрался встать, храбро шагнуть в темноту туда, откуда
доносилось тявканье - в сторону пещеры, как вдруг словно ад с цепи
сорвался.

Он не мог ничего толком разглядеть - луна еще не поднялась над холмами.
Но он услышал остервенелое тявканье и завывания. Услышал треск выстрелов -
еще и еще... дружные очереди автоматов. И услышал отчаянное ржание
жеребца, бешеную дробь копыт.

С криком "нет!" он кинулся к пещере.

Он прорывался через заросли, хотя знал обходные тропки. Его царапали и
рвали шипы. Он услышал визг, громкий страшный лошадиный визг, и снова
услышал выстрелы.

Тут он выскочил к биваку халиан - там, истекая кровью, лежал Гордость
Кельтов.

Инглиш не знал, как он очутился возле коня. Не осознал, что прорвался к
нему прямо сквозь толпу Хорьков, - пока не увидел стволы их автоматов. Он
бросился на могучую теплую шею упавшего жеребца и пытался заставить
Гордость поднять красивую голову.

Что толку? Жизнь угасла в Гордости Кельтов. Так какое ему дело до
наведенных на него автоматов или пятифутовых Хорьков, которые их держат?

Гордость - все, что у него было, все, что он любил в мире. Жеребец даже
не подергивался. Его тепло исчезало. Из него вырвались газы, из его трупа.

По лицу Инглиша катились слезы, он не сопротивлялся, когда халиане его
подняли.

Они затявкали на него, а он закричал на них. Что говорили они, он не
понял, а он сказал:

- Сволочи! Безмозглые мохнатожопые сволочи! Вы убили такого коня! Да он
стоил больше вас всех вместе взятых! Не знаете, кто я? Я Инглиш! Если бы
не я, вас бы тут не было! Я человек, которого отыскал для вас Смит, ваш
контакт. А вы...

Он замолчал, осмысляя то, что сказал. К нему подскочил Хорек и ткнул
его в бок, наклонив голову. Он что-то прорычал.

Инглишу было все равно, что. Он сказал ему:

- Они в пещере вон там. Они ничем вас не лучше, понимаешь? Плевать мне,
что случится с ними, а ты как думал? Смит обещал, что со мной все будет
хорошо, что вы меня не тронете. И он обещал, что лошади останутся целы. И
он...

На его подбородок обрушился приклад, и, ослепнув от боли, он рухнул на
колени, Что-то ударило его по затылку, и он упал ничком на неподвижную шею
Гордости Кельтов, ради которого стал коллаборационистом.

Он вспомнил обещание Смита, что, когда тут все будет кончено, конь
будет принадлежать ему. Что он не будет рабом, но свободным человеком,
хозяином чудесной лошади - свободным, как и все на Эйре после завершения
налета.

Конечно, он ни на секунду не поверил - что будет свободным. Но он никак
не думал, что Гордость погибнет из-за него. И тут его опять ударили. Так
сильно, что он даже боли не почувствовал: просто сразу все исчезло.

Халианские пираты радостно укладывали добычу в пещеру. Когда большие
животные все были застрелены, люди-рабы сосчитаны, добыча поделена, было
что отпраздновать. И эти дорогие рабы: жирные, ухоженные, все в
украшениях. Лицо женщины было накрашено, и на ней не было рубцов, ее тело
не одрябло, как у тех, кто щенился. Они позабавились с ней и с ее
товарищем, таким тугим в заднице.

Этих рабов связали с сумасшедшим рабом, очень сильным - с тем, который
ворвался на их привал, - а потом отвели к дому, где привязали к остальным,
а сами двинулись дальше. Сигналы маячка укажут грузовому кораблю, где
забрать добычу.

А подразделение получило приказ отправиться к месту эвакуации, и они
отправились, веселые, шумные, раз задание было выполнено. Конечно, рядовые
покусывали друг друга и задирались, поскольку теперь настало время
посчитаться обидами. Командир сильно покусал много носов за то, что
внезапное нападение больших животных, а затем и атаку одинокого
раба-человек никто не предупредил. Но от этого еще ни один налетчик не
умирал. Добычи было достаточно, чтобы возместить подобную небрежность.
Повались на спину, поползай на брюхе, подставляя нос дисциплинирующим
зубам - и все прощено.

Командир, когда они поднялись на вершину холма, испустил оглушительный
вой, откинув голову в лучах луны. Остальные подхватили торжествующий клич,
и планета Эйре трепетала от ярости халианских налетчиков всюду, куда
достигал этот вой.

К тому времени, когда ударная часть Инглиша приземлилась в Корке,
драться, собственно, было не с кем. Он прислонился к одной из длинных
плоскостей, обеспечивших приземление его АПК, и посмотрел в небо, где за
облачной пеленой раннего утра, быть может, Падове в "Хейге" повезло
больше.

Подчиненные лейтенанта Инглиша все еще выгружали наземные боевые
машины. Инструкции полагалось выполнять. Но инстинкт десантника
подсказывал ему, что тут не было ни одного халианина. Глубокие вмятины
там, где приземлились - и взлетели - пираты, доказывали, что он не
ошибается. Как доказывал и окутанный тишиной мертвый город, где не
осталось никого, кроме погибших.

Больница, административные здания, ну все. Что не разрушили бомбы, было
умело уничтожено. Ну, как в любой военной зоне, но только эта заслужила
такой разгром.

У Тоби Инглиша во время спуска, когда его челнок вывалился из брюха
"Хейга", вдруг возникло странное ощущение, будто у него только что отсекли
часть тела.

Это был жуткий, стремительный, мучительный миг, Ему почудилось, что
позвонки его шеи хрустнули, но боль тут же исчезла, и все было прекрасно.
Благодаря шлему и боевой наземной электронике проверить это затруднений не
составляло. Его держали под тщательным контролем как всякое ценное
оборудование. А он был очень ценным, учитывая, что вложил в него Флот,
плюс то, что потратили на него десантники, чтобы сделать неотесанного
олуха с Эйре тем, чем он стал.

Да, того олуха не осталось и следа. Он испытывал удовлетворение, в
котором не хотел признаваться даже себе, пока вел своих людей, продуманно
маневрируя, по убитому городу Корку. На этот раз распотрошенные тела,
исчезнувшие печени, вырванные сердца, перерезанные глотки не возмущали
его, как обычно.

На этот раз он испытывал некоторую симпатию к налетчикам. А вернее,
враждебность к их жертвам. Штатские! Он профессионально рисковая жизнью,
чтобы спасать их. Они были основой и утком Альянса - налогоплательщиками.
Но Корк-то был адом, и Тоби Инглиш знал это, как никто другой.

Его сержант и бойцы угрюмо сжимали губы, испытывая тягостное
разочарование, потому что не с кем было вступить в бой. Если бы он мог, то
объяснил бы им, что обитатели Эйре заслужили все, что получили. Он бы им
это объяснил, да только даже ему самому было ясно, насколько такая оценка
бессмысленна.

Ему здесь туго приходилось, это так. Но тут он попал в десантники,
потому что даже Эйре приходилось посылать свою долю плоти для защиты
человечества.

Его смущала такая реакция, и он посматривал на свой биоиндикатор,
проверяя, все ли с ним в порядке. Он даже перемотал назад и нашел зубец,
зафиксированный, когда он испытал боль во время спуска. Но зубец этот
ничего не означал - во всяком случае для компьютера. А значит, и для него.

А может, то, что он ощутил, как-то связано с его братом? Ведь
считается, что между близнецами существует некая неопределимая связь, даже
между разнояйцевыми близнецами. Но ему не хотелось думать о брате. Терри
Инглиш сделал свой выбор. Как и Тоби. А какая бы подавляемая враждебность
ни делала лейтенанта Толливера Инглиша более спокойным к подсчету трупов,
чем обычно, может, это и к лучшему. Он лейтенант десантной части, а не
психотерапевт.

А вот когда вернется, то пройдет психопроверку, если не подвернется
ничего интересного, например, погоняться за Хорьками.

При мыслях о Хорьках, он воспользовался своей прерогативой и радировал
наверх - может, у Джея Падовы найдется для него что-нибудь получше, чем
готовить очередной рапорт об отсутствии врага.

Падова был занят, но Инглиш кое-что узнал за свои труды. "Хейг"
обнаружил инфракрасный след халиан, достаточно свежий, чтобы
воспользоваться им, и приличный вектор. Если они догонят халиан, пока
враги еще остаются в нормальном пространстве, возможно, все-таки
представится случай пообрывать мохнатые хвосты.

Хотя Инглиш не любил сражения между кораблями (уж очень беспомощным он
себя чувствовал), все-таки это было чертовски предпочтительнее, чем ждать
тут, пересчитывая трупы, пока не вернется "Хейг". Если вернется. Торчать
на Эйре все ближайшее будущее - нет уж, спасибо!

А потому он получил разрешение на незапланированный взлет, собрал своих
бойцов и занялся подготовкой взлета. А мертвецы подождут.

Да, безусловно - так или иначе. Отряд лейтенанта Инглиша взлетел в