Чтение 5–й страницы книги ~История с небес~

успел Тириэль все это разглядеть, как из-за стола поднялась мерзкая
скрюченная старуха, одетая в лохмотья. Указав на Тириэля черным узловатым
пальцем, она заговорила визгливым голосом:

-- Так это ты пел сегодня песню о деве? Плохо ты пел, певец из тебя
никудышный. Голос-то хлипкий -- куда уж тебе!

И так она долго насмехалась над Тириэлем, а люди вокруг роптали, а
потом вскочили и хотели его убить. Но вдруг послышался громкий шум, словно
тысяча человек колотили по чему попало, и толпа отступила, и все снова
расселись по своим местам.

Тогда вперед выступил маленький старикашка, такой же оборванный, как
старуха, и сказал:

-- Так это ты пел сегодня песню о ратнике? Ну и наглости у тебя,
бесстыжий скоморох! Куда тебе петь -- иди к бабам за прялку!

И снова толпа стала надвигаться на Тириэля, но опять послышался грохот
и помешал им. Злобно глядя на него, они снова расселись за столом.

Тут откуда ни возьмись среди них появилась Лойсинн. Она насмешливо
поглядела на Тириэля и сказала:

-- Напрасно ты пел песню о королеве эльфов! Куда тебе, жалкий пес, до
моего искусства!

Вновь толпа подступила к Тириэлю, и злобой горели их глаза, но
послышался шум еще громче, и с жутким воем все они исчезли, а Тириэль
проснулся.

Он удивился, что тот шум, который он слышал во сне, никак не смолкает,
огляделся кругом и вдруг увидел Ойнира, колотящего по всему, что только
может греметь.

-- Что ты делаешь? -- воскликнул Тириэль.

-- Спасаю тебя, -- невозмутимо ответил Ойнир. -- Ты только что избегнул
страшной беды. Не рассказывай мне свой сон, я и так его знаю.

И он слово в слово рассказал Тириэлю обо всем, что тот видел во сне.
Тириэль молча слушал с разинутым ртом, не в силах уразуметь, что происходит
и что ему делать. Рассказав все до конца, Ойнир сказал:

-- Вставай и следуй за мной, мы должны немедленно идти. Возьми, это
тебе пригодится.

С этими словами он вытащил из складок своего одеяния два меча в синих
ножнах и протянул один из них Тириэлю. Тот молча взял его, чувствуя, что для
вопросов и споров нет времени.

Они быстро выскользнули из дома и побежали к лесу. По дороге Ойнир
приказал Тириэлю рубить мечом все, что он увидит, и ничего не бояться.
Тириэль молча кивнул -- рядом со своим спутником он стал тверд и бесстрашен.

Едва они приблизились к лесу, как странные тени бесшумно выскользнули
из-за деревьев и накинулись на них. Это были духи в серых полуистлевших
саванах, их глаза горели багровым огнем, а сморщенные рты жутко ухмылялись.
Духи уже тянули к ним иссохшие хищные руки, и ужас сковал Тириэля, но Ойнир
наотмашь рубанул ближнего мечом, и дух с воплем, леденящим кровь, пал к его
ногам, оставив от себя лишь лоскутья савана. Тогда и Тириэль опомнился и,
воодушевленный примером, стал рубить направо и налево. Вскоре раздался
последний ужасный вопль, и только клочья саванов на земле напоминали о
духах.

-- Быстрее! -- крикнул Ойнир и устремился вглубь леса.

Тириэль смутно помнил, что было потом, да и не любил вспоминать.
Казалось, они до бесконечности будут пробираться по ночному лесу, где чуть
не из-за каждого куста высовывался новый призрак. Они вновь и вновь
сражались с ними, убивали и мчались дальше. Во тьме Тириэль потерял всякое
направление, но Ойнир, казалось, точно знал куда им нужно и спешил туда изо
всех сил.

Наконец, они увидели впереди свет костра и поспешили к нему. Только
тогда Тириэль понял, где они. Это была та самая поляна, где Тириэль весной
встретил Лойсинн. И Лойсинн вновь стояла там.

В свете костра ее лицо казалось изможденным и тоскливым. Волосы
перепутались и космами спадали на серое платье. Лойсинн ждала их и знала,
кого увидит. Заслышав их шаги она подняла голову и жалобно сказала Тириэлю:

-- Тириэль, Тириэль, защити меня! Умоляю, спаси меня и отведи домой!
Вспомни, как на этом самом месте ты клялся, что желаешь мне только добра!

Но не успел Тириэль ответить, как Ойнир, ни говоря ни слова, ударил ее
мечом прямо в сердце, и она упала с душераздирающим воплем. Тут разум
Тириэля помутился от любви и скорби. Что-то крича, заливаясь слезами, он
бросился к Лойсинн, проклиная Ойнира.

-- Опомнись! -- крикнул Ойнир. -- Посмотри на нее!

Тириэль взглянул и отпрянул -- там, где должно было лежать тело
Лойсинн, были только клочья серого савана. В эти мгновенья скорби, муки и
ужаса смоляные кудри Тириэля стали снежно-белыми.

Когда Тириэль понял, кем была Лойсинн, он со стоном рухнул на землю и
залился слезами. Ойнир подошел к нему, обнял за плечи и принялся утешать:

-- Ну полно, полно! Все уже кончилось. Обмануться может каждый, а она
обманула бы кого угодно.

-- Что все это значит? -- сквозь рыдания спросил Тириэль. -- Умоляю,
объясни мне, иначе я сойду с ума!

-- Это место, -- помолчав, заговорил Ойнир, -- называется Черная Роща.
Она почти так же древна, как Священная, но ее история совсем иная. Когда-то
некроманты приносили здесь, на этом алтаре, -- он указал на черный камень,
-- человеческие жертвы. И та, которую ты знаешь как Лойсинн, была одной из
них. Она была очень могущественна и искусна в черной магии. Голос у нее уже
тогда был прекрасный, и она задумала с его помощью сделать страшное дело.
Она научилась делать песни орудием смерти, и так вербовать для себя души
новых слуг. Не одно столетие она, давно мертвая как человек, но все еще
живая, совершенствовалась в этом черном искусстве. И когда она достигла в
нем высот, она решила, что пришло ее время. Ей нужен был помощник, и она
выбрала тебя, зная, как дорого для тебя искусное пение. Она явилась тебе и
обольстила своим чудесным голосом и невинным видом. Ты сделал как раз то,
что ей было нужно -- отвел ее к людям. Первой ее жертвой пал князь Эймрата.
Но люди чувствуют злую силу, потому они и стали избегать ее. А ты,
ослепленный, еще осуждал их!

-- О, если б я знал! -- воскликнул Тириэль. -- Вина моя так велика, что
я не знаю, смогу ли заслужить прощение!

-- Ты повинен только в неосторожности и слепоте, -- мягко сказал Ойнир.
-- Успокойся, теперь она мертва навсегда, и опасности для людей больше нет.
А прощение ты уже заслужил, помогая мне сегодня. Я прощаю тебя.

Тириэль удивленно смотрел на благородное лицо Ойнира, словно светящееся
собственным мягким светом. Теперь он был совершенно уверен, что перед ним --
нечто большее, чем человек.

-- Кто ты, господин? -- спросил он тихо.

-- Я? -- переспросил Ойнир с легкой улыбкой. -- Ну ладно, скажу. Я --
Небесный Певец.

Тогда Тириэль пал перед ним на колени и снова стал молить о прощении.

-- Но я же уже простил тебя, -- сказал Небесный Певец, ласково поднимая
его. -- Мало того -- я обещал тебе награду за пение, и не забыл об этом. Я
дарю тебе золотые струны для лютни, услышав которые люди будут смеяться и
плакать. Теперь мне пора, я ухожу. А ты помни сегодняшний урок и не давай
больше нечестивых клятв.

И, произнеся эти слова, Небесный Певец растаял в воздухе. Тириэль
взглянул -- синий меч в его руке превратился в благоухающую фиалку.

С тех пор, как не стало Лойсинн, Тириэля покинули все беды. Люди вновь
стали звать его на праздники, князь вернул свою милость. Золотые струны на
его лютне звенели так нежно, что люди смеялись и плакали. Но взглянув на
седые волосы и печальные глаза Тириэля люди думали, что ничто в этом мире не
дается даром.

История о маленьком брауни и Рыжем Патрике

Темной осенней ночью банши сидела на каменной стене и рыдала. Звук ее
плача, не похожий ни на что на свете, был тоскливее волчьего воя и протяжнее
криков полуночной птицы. "Муж мой, о муж мой!" -- стенала банши, оплакивая
неведомого покойника. Некому было услышать ее причитания -- в усадьбе все
крепко спали, не зная, что Смерть стоит на пороге.

Маленький брауни услышал плач банши еще издали. Он, как всегда,
собирался пойти в усадьбу, чтобы помочь людям по хозяйству, и уже предвкушал
вкусный ужин, оставленный для него на крыльце -- чашку свежих сливок, а
может, и медовый коржик. Но, едва он заметил тень на стене и услышал горькие
рыдания, бедняга почувствовал, как могильный холод пробрал его до самых
костей. Он остановился в нерешительности, а потом начал медленно и тихо
подкрадываться к банши, ступая неслышно на своих лягушачьих лапах. Подойдя
совсем близко, он вгляделся повнимательнее в фигуру, кутавшуюся в серый плащ
-- да, это была банши, ее длинные, багрово-рыжие волосы вились по ветру,
словно языки пламени. Брауни почтительно прокашлялся и сказал:

-- О банши, я знаю, это не мое дело, но скажи мне, кого ты оплакиваешь
этой ночью?

Резко повернувшись, банши в упор взглянула на брауни, пронзив его
взглядом мертвых глаз. Ее бледное, безжизненное девичье лицо казалось белее
белого платья. Смерив бедного брауни ледяным взглядом, от которого он
почувствовал себя совсем маленьким и беззащитным, банши заговорила тихим
глухим голосом:

-- А, так это маленький брауни осмелился заговорить со мной? С чего это
тебя занимают людские дела? Ну да, ты так давно живешь с людьми бок о бок,
что стал беспокоиться о них, словно они тебе родные. Что же, почему бы не
сказать тебе, над кем Смерть уже занесла свою косу? Завтра умрет Рыжий
Патрик: по дороге на ярмарку он упадет с лошади и сломает себе шею.

Брауни испуганно ахнул:

-- Как! Мой хозяин! Такой добрый, такой щедрый! Но почему? О, банши,
скажи, что ты пошутила!