Чтение 5–й страницы книги ~Фирменный поезд "Фомич"~

- Это он Анюте простить не может. И правильно. Пусть этот чемодан едет
в Марград.

Он взвалил на плечо рюкзак, осел немного, но выстоял, подкинул его еще
чуть-чуть, чтобы удобнее лежал, присел, не сгибая спины, за чемоданом,
взял его за ручку, хрипло ухнул, приподнял и пошел ровно, не пошатываясь,
хотя и медленно. Бабуся поспешила за ним, оглянулась и еще раз сказала на
прощание:

- Спасибо, голубчики.

Бабуся с внуком скрылись в тоннеле. Поезд стоял, кажется, у четвертой
платформы.

- Может, в буфет заглянем? - предложил парень. - Ресторан еще когда
откроется.

- А что? Идея! - согласился я. - А где тут буфет?

- Найдем, не маленькие. Ты в Марград? - спросил он, когда мы уже шагали
ко входу тоннеля.

- Ага. А ты?

- Я дальше, в Москву. А вообще-то я коренной фомич Иван. - И он на ходу
протянул мне руку.

- Артем, - сказал я, пожимая его ладонь.

- Интересная бабуся, - сказал Иван. - Не спалось что-то сегодня. Я
слышал, что она рассказывала. Извини, так получилось.

- За что же тут извиняться? Слышал да и слышал... История, конечно,
интересная. И что-то в ней есть, а вот что, не могу сообразить.

- Ну, это самовнушение после рассказа товарища Обыкновеннова.
Непробоистый, видно, мужик, раз с диссертацией у него туго.

Мы вышли из тоннеля в зал. Слева размещался буфет. Блестящий автомат
для приготовления кофе периодически исторгал из себя клубы пара. Человек
десять стояло в очереди. Я взглянул на часы. Фу, пропасть! Часы стояли.

- Послушай, Иван, сколько времени на твоих?

Иван взглянул на руку, потряс ею, поднес к уху.

- Стоят, - изумленно произнес он. - Невероятно!

- И у меня стоят. Скажите, пожалуйста, - обратился я к гражданину,
последнему в очереди, - сколько сейчас времени?

У гражданина, оказывается, часы тоже стояли. Ну, у одного - понятное
дело, у двух - куда ни шло, но чтобы сразу у троих! Гражданин
заволновался, наверное, часы его никогда не подводили, и повторил мой
вопрос стоящему впереди. Через десять секунд все трясли руками и
прислушивались к ходу часов. Ни у кого из всей очереди часы не шли.

- Вам что? - кричала продавщица, но ее плохо слушали. - Вам что?! У нас
только кофе и булочки! Кофе без сахара, булочки вчерашние. Выбирайте
скорее. - В очереди обсуждали проблему точных часов. - Эй, Зина! - Это
относилось к ее помощнице или сменщице. - Говорила я, что надо объявление
повесить. Так сменную выручку не сделаешь! Граждане! Вам, гражданин, что?
О господи! Да успокойтесь вы со своими часами! Раз вы в очереди стоите,
значит, и часы стоят. Во всех буфетах это ввели. С сегодняшнего дня. Для
экономии времени. Вам что?

- Позвольте, как это: мы стоим - часы стоят? Это что еще за
издевательство! - Полная женщина всем своим видом как бы говорила, что уж
над собой-то она издеваться не позволит.

- Товарищи, успокойтесь! - сказала сменщица или помощница Зина. - Я
сейчас все объясню. С первого августа во всех буфетах на железной дороге
ввели остановку времени. Это для вас же сделано. Время, время
останавливается!

- Что-то непонятно, - сказал мужчина, стоявший передо мной.

- Ну, время останавливается, время! Сколько бы вы ни стояли в очереди,
а времени на это не израсходуете ни секунды. Отстояли очередь - время
снова пошло нормально.

- А-а... Замедление времени, - догадался кто-то.

- Правильное нововведение, - поддержали его. - Это только в буфетах?

- Пока только в буфетах. Чтобы пассажиры успевали перекусить. Но
учтите, что как только вы взяли что вам хотелось, время для вас снова
начинает идти нормально. Так что у кого скоро отправление, жуйте булочки
побыстрее.

- Ну никогда ничего до конца не могут сделать! - возмутился гражданин
передо мной. - Почему не замедлят время и на процесс еды?

- А столиков хватать не будет, - парировала Зина. - А так вы
быстренько.

- А вот для них самих, интересно, как время движется? - спросил я. -
Нормально, пожалуй.

- Должно быть, так, - согласился Иван. - Только объяснить себе не могу.

- А-а, - сказал я. - Подумаешь! Мы многого не можем объяснить, а
принимаем как должное. Двойной кофе и булочку.

Мы отошли к столику.

Булочку я не доел, а кофе выпил с удовольствием.

- Газет бы купить, - сказал Иван.

Мы прошли вверх по лестнице. Иван хорошо знал этот вокзал. И пока я
осматривался по сторонам, он сделал круг по всем залам и вернулся.

- Нет еще свежих газет. Теперь только в Балюбинске. Пошли, а то
опоздаем.

И мы понеслись с ним что было силы. Я запыхался даже и остановился на
минутку у буфета, пристроившись в конец очереди. Я точно знал, что теперь
время для меня остановилось. Отдышавшись, я помчался дальше и догнал Ивана
лишь у самого вагона. Поезду уже дали отправление. Мы успели заскочить в
тамбур.

6

Проводница бросила на меня злой взгляд и спросила:

- Хоть молока купил?

- Какого молока? - не понял я.

- Какого, какого? Коровьего!

- Не пойму я, о чем вы?

- Сразу уж и не пойму. Раньше надо было думать.

Проводница еще раз бросила на меня испепеляющий взгляд, но больше
ничего не сказала. Поезд тронулся. Иван что-то насвистывал. Слова
проводницы были непонятны и чем-то обидны.

- Это кто у вас там в купе... - Иван не договорил, но я понял.

- Тосей ее зовут. Кажется, молодая супружеская чета.

- Угу, - мрачно бросил Иван и посмотрел на меня подозрительно. -
Бессонница у меня.

- Конечно, бессонница. Что же еще?

- Ты это... брось, Артем. - И открыл дверь в коридор.

Я пошел за ним. Вернее, стал протискиваться за ним между стенкой и
прижавшимися к другой стороне пассажирами, желавшими умыться. В самом
вагоне было свободнее. Иван сбросил туфли и полез на полку, на нижней еще
спали, так что и сидеть-то ему было негде. В моем купе оказались два новых
пассажира: женщина и мужчина, оба лет тридцати. Я сначала принял их за
супругов. Но по тому, как мужчина предлагал женщине свою нижнюю полку,
понял, что они даже незнакомы. Гражданин в сером продолжал сидеть в своей
неизменной позе.

Семен спал. Тося лежала с открытыми глазами, и по ее виду было ясно,
что она не прочь заговорить с новыми пассажирами и даже предложить им
холодный завтрак из наверняка неисчерпаемых запасов, заготовленных ее
мамой.

- Доброе утро, - буркнул я.

- Это Мальцев. Он марградец, - сказала Тося. - А я коренная фомичка. У
нас вчера в купе ехал пришелец.

- Да что ты, милочка! - обрадовалась женщина. - Что же он не поехал
дальше?

- У него билет был на другой поезд. А меня зовут Тосей. А Семена, - и
Тося показала на верхнюю полку, - зовут Семеном.

- Очень хорошо, - сказала женщина. - Меня зовут Зинаидой Павловной.

- Ну что ж, и я имею честь представиться. Кандидат технических наук,
заведующий лабораторией Крестобойников Валерий Михайлович. Прошу любить и
жаловать.

- А тот товарищ? - поинтересовалась Зинаида Павловна.

- А тот товарищ, - ответила Тося, - еще с нами не разговаривал.

"Тот" товарищ открыл глаза.

- Год, число, месяц?

- Первое августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года, - сказал я и
для точности добавил: - Новой эры.

Гражданин в сером почему-то не стал спрашивать о реальности, и это меня
озадачило.

Тося делала робкие попытки вылезти из-под простыни. Я достал полотенце,
мыло, крем. Иван из соседнего купе смотрел на Тосю. Я осторожно повернул
его голову лицом к стене. Он даже не сопротивлялся. В обеих сторонах
коридора стояла очередь. Но мимо одной я уже проходил, поэтому двинулся в
другой конец вагона. Последним стоял, вернее сидел, с полотенцем в руках
студент, из тех, что ночью пели романтические песни.

- Я занял на шестерых, - предупредил он. - На семерых даже. - В голосе
его чувствовалась какая-то растерянность.

- Хорошо, - обреченно ответил я.

Пойти, что ли, протолкнуться в тамбур? На меня глядели с верхней полки.
Я знал кто. Та самая девушка, что сегодня ночью чертила указательным
пальцем по багажной полке, а потом, когда я спал, явилась ко мне во сне. Я
хотел встретить ее взгляд и боялся его, потому что он уже привязал меня
крепко-накрепко. Только знал ли это сам? Еще сутки с небольшим, а потом
прости-прощай, девушка-студентка. Так стоит ли мучиться? Выбросить все из