речи. Это чувствовали оба, и зверь не спешил. Он медленно приседал,
медленно открывал пасть, усеянную пиками треугольных зубов, и красные
глазки его наливались тупой радостью.
не мог разжать пальцы, вцепившиеся в какой-то сук. Он так и поднялся
навстречу врагу - с острой раздвоенной рогатиной в передних лапах.
жалкий визг и захлебнулся. Тяжелое тело обрушилось на Уисса, едва не
переломав ему кости, дернулось два раза и замерло. Уисс пошевелился, еще
не веря в спасение, но зверь не двинулся. Осмелев, Унес выполз из-под
туши. Враг был мертв.
обратно. Потом лизнул окровавленный сук. Кровь была теплая и соленая. Он
лизнул сук еще раз и вдруг, зарычав, припал к ране поверженного врага и
ощущал, как сила разливается по жилам.
лапы продолжают сжимать раздвоенный сук. Он хотел бросить палку, но что-то
остановило его. Уисс переводил взгляд с рогатины на зверя и обратно...
акватории и слепящие зрачки прожекторов, и черные силуэты зумов, и отблеск
металла на громоздких аппаратах, а Уисс все еще ощущал во рту дразнящий
вкус теплой крови, и ласты его неестественно топорщились, словно пытаясь
удержать рогатину...
следил за дэлоном.
описал вокруг цилиндра геометрически правильный круг, наслаждаясь
совершенством и универсальностью своего тела, отшлифованного трудом и
вдохновением поколений.
присоединилось еще чувство холода, в три погибели скрючившего тело. Он
кутался в промокшую медвежью шкуру, плотнее прижимался к таким же
скрюченным, закутанным в шкуры телам - ничего не помогало.
сегодня утром в схватке с пещерным медведем, хозяином каменной берлоги.
пугала смерть: спрятанный под скошенными лбами маленький робкий мозг уже
уснул. Каменные топоры валялись в углу пещеры вперемешку с костями. Завтра
в пещере не останется никого. То, что не сумели сделать звери и черные
обезьяны, прогнавшие стадо с насиженных теплых гнезд, сделает холод.
Залетая в пещеру, они таяли, превращаясь в капельки голубоватой влаги...
Весь оранжево-красный, с черными извилистыми прожилками, неровный свод
пещеры светился голубыми каплями.
камня - гигантские каменные валы с белыми шапками на острых гребнях, они
обступили беглецов со всех сторон. Скрытое горами солнце опускалось все
ниже, и причудливые утесы, похожие на морды диковинных зверей, окрасились
красным. Небо синело, а внизу, в глубокой расщелине, клубился плотный
багрово-фиолетовый туман. Изредка вспышки прорезали его, и тогда земля
вздрагивала и с утесов срывались камни. Там, внизу, тоже была смерть -
непонятная и оттого еще более страшная.
Оно не хотело мириться со смертью. Оно хотело жить.
боль. Уисс осел, ворча, но потом все-таки встал.
звучали как звериные крики. Клубок тел не пошевелился, и Уисс повторил
требовательно:
топор и замахнулся на ближайшего.
страха. Сородич готов был умереть, но не отдавать свою частицу тепла в
общем клубке. Яростные глаза Уисса по очереди встретились с глазами
остальных - они смотрели затравленно и равнодушно, в них не было даже
мольбы, их уже застилала пелена неизбежного. Уисс опустил топор. Потом
перехватил поудобнее шершавую рукоятку и шагнул в проем.
голова. Уисс сжался, ослепленный. Горы переливались всеми цветами,
искрились, щетинились серыми полосами колючего кустарника. И оглушительная
тишина стояла над ними.
взять в одиночку? Здесь, в горах, звери свирепы и огромны, а на чахлом
кустарнике нет плодов. Он не сможет добыть еды ни для себя, ни для тех,
кто остался. Но что-то тянуло Уисса в долину, туда, где клубился темный
туман и плясали бесшумные вспышки. Цепляясь за камни, он стал спускаться.
тревожный запах - пахло гарью. Он сделал еще несколько неуверенных шагов и
остановился. Инстинкт подсказывал - вернись, там опасность, там Великий
Красный Зверь, пожирающий все живое. Уисс глянул вверх. Пещера виднелась
отсюда маленькой черной точкой. Вернуться? Ждать ночи, когда его убьет
холод или, беспомощного, загрызет нетерпеливый шакал?
ободряя себя, и решительно двинулся туда, где пряталось неведомое.
бормотание было слышно издалека, но, когда Уисс раздвинул кусты, его снова
сковал страх.
земле валялись кучи обугленного кустарника. А еще ниже стлался
багрово-синий дым, оттуда доносился далекий треск и тянуло теплом.
языком. От холода заломило зубы.
повторился - на этот раз тише. В нем не было угрозы, а только боль и
жалоба. Ноздри Уисса раздулись. Припадая к земле, он пополз на звук.
видело и не слышало. От него пахло паленым. Кожа на боках обуглилась и
лопнула, обнажив розовое мясо. Видимо, рогач в предсмертном усилии
вырвался из объятий Красного Зверя и перемахнул на этот берег, но смерть
настигла его.
и хищно оскалил зубы.
отфыркиваясь от удовольствия, отрывался, осматривался и снова лакал.
через ручей. Он съел всю палку, оставив от нее только угли, и теперь
подыхал, дрожа и дымясь.
настроил его на благодушный лад. Ему захотелось поиграть. Он отломил от
соседнего куста сухую ветку и сунул зверьку. Зверек жадно набросился на
нее и сразу стал больше и веселее.
И зверек покорно подчинялся желаниям Уисса, то вырастал в рычащего тигра,
то сжимался в рыжую мышь. И тогда Уисс почувствовал, что холод отступил.
Блаженным теплом веяло от камня, нагретого лапами покорного зверька.
ему было не под силу, и он отрезал самое вкусное - две задних ноги. Потом
выломал из кустарника самый большой сук и поджег его толстый конец.
уже опустилась ночь. Уисс шагнул в пещеру, высоко держа над головой
горящий сук. Красный свет метнулся по стенам. Живой клубок дрогнул,
рассыпался, эхо гулко повторило вопль ужаса. Подвывая, сородичи
расползались, забивались в темные углы. Только один остался у его ног. Он
был мертв.
Зверем заставил глубже забиваться в свои углы.
темноте началась драка за мясо. Уисс направился к ближним кустам, освещая
себе дорогу.
Сородичи снова расползлись по углам, но уже не так поспешно, как прежде.
Глаза их приобрели осмысленное выражение и смотрели теперь настороженно и
выжидающе.
искры. По пещере заструилось тепло.
Шилова Юлия
Куликов Роман
Орлов Алекс
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Шилова Юлия