захлопывая книгу.
Зрак молниеносно взялся Изумрудным Трепетом - я не успел отвести глаза.
достаточно поглядеть на книгу через свой Зрак Истины. Эгин с тревогой
ожидал, когда аррум ио-тянется за своим Зраком Истины. И тот потянулся.
Эгин обмер.
вам мой Зрак Истины - он такой же, как и ваш. Ваш, испорченный,, я
оставляю себе. Вы немедленно уходите отсюда, забрав недосмотренные вещи с
собой. Своему начальнику - Норо, если не ошибаюсь, - Эгину показалось, что
при этих словах в голос Гастрога вкрались скрежещущие нотки угрозы, - вы
можете сказать, что вас прогнал из каюты аррум Опоры Писаний. И это
чистейшая правда. Вы можете назвать ему мое имя - Гастрог, - иначе он не
поверит, что вы согласились уйти, не проверив мой жетон. Это тоже правда.
Все.
должны забыть до скончания времен, и если даже шестьсот кутахов будут
медленно крошить вас в оринский салат, вы не должны хоть словом
обмолвиться о происшествии с вашим Зраком Истины. А поскольку Норо отнюдь
не кутах, вам тем более нет резона рассказывать ему об Изумрудном Трепете.
Вы меня поняли, эрм-саванн? - Гастрог впился взглядом в лицо Эгина.
зависит от той степени искренности и глупости, которую выразят его глаза.
но не сделал этого потому, что мы оба офицеры Свода и работаем ради общей
священной цели. Сегодня вы совершили служебный проступок, тяжесть которого
не в состоянии осознать. Я прощаю вас, но имейте в виду, что я помню -
ваше имя Эгин, вы эрм-саванн Опоры Вещей и живете вы в Доме Голой Обезьяны
по Желтому Кольцу. Ваша любовница - Вербелина исс Аран, ваш начальник -
аррум Норо оке Шин, вам двадцать семь лет, и сегодня вас скорее всего
произведут в рах-саванны за отличную службу. Не стоит портить себе карьеру
и жизнь, рах-са-ванн.
ярко-зеленые, флюоресцирующие штаны, которые в столичном высшем свете
именовались "литыми ножками", в рубаху с отложным воротом и очень короткую
приталенную кожаную жакетку, замолчал. Его пальцы с холеными ногтями
прикоснулись к подбородку. Лицо изобразило серьезность, граничащую едва ли
не со скорбью. Это была одна из самых расхожих гримас Норо оке Шина.
Человек, не знающий его, мог бы подумать, что следующими словами Норо
станет что-нибудь вроде: "Увы, все, решительно все пошло коту под хвост".
Но Эгин служил под началом Норо шесть лет и не стал удивляться его скупой
улыбке, за которой последовали слова:
тебя удалиться, надо удаляться. Таков устав. Так ты, значит, с собой
забрал все-все его вещи?
костюм были включены "литые ножки". В остальное время Норо предпочитал
грубые штаны из оленьей кожи, причем предпочтениям своим изменял очень
редко.
слышать их никто не мог.
огромной варанской столицы от вполне нерукотворной стихии моря на западном
краю порта. Здесь уже не было пристаней, серели громады вспомогательных
арсеналов Морского Дома, и людей совсем не было. Только законченные зануды
могли бы прийти сюда, в неприютную пустоту, где нет ни вина, ни женщин, ни
увеселений. Вот они двое - чиновник Иноземного Дома Атен оке Гонаут и
праздношатающийся богач из горной глуши с неблагородным именем Альвар - и
были, надо полагать, этими самыми занудами. Впрочем, оставалось не совсем
понятным, зачем чиновнику помимо битком набитого кожаного сарнода
потребовался еще и заплечный мешок, который во время их разговора скромно
покоился рядом с сарнодом. Он что - свою бумажную работу на дом тащит? -
мог бы подумать наблюдательный зевака. И был бы отчасти прав.
конце концов, это даже к лучшему.
Он не совсем понимал, что лучшего может быть в его тяжеленной поклаже,
которую придется сейчас нести домой и там ковыряться в ней никак не менее
часа.
странным выражением, будто бы видел его первый раз в жизни.
забыл какую-нибудь мелочь? Может, Гастрог этот еще что-то говорил?
Его спасало лишь то, что он, как и всякий мало-мальски опытный офицер
Свода Равновесия, владел своим лицом и телом лучше, чем несравненный
Астез, исполняющий все ведущие роли (Эс-тарты, Эррихпы, Леворго и иных
могучих мужей прошлого) в Алом Театре. Ни один лишний мускул не дрогнул в
лице Эгина. Ни один лишний - но все необхолимые для того, чтобы изобразить
смесь поддельной обиды и неподдельного трепета, пришли в движение, и Эгин
сказал чуть дрожащим голосом:
никто никогда не уличал меня во лжи или преступлениях против князя и
истины.
аррум" оказалось бы недостаточно.
совершенно тривиальном наподобие вчерашнего дождичка или завтрашнего
снежка, сказал:
из-под ног и он взлетает прямо к Зер-гведу.
твое новое звание нужно еще по всем правилам провести через нашего
пар-арценца, но я уверен в том, что после моего доклада у него не
возникнет никаких возражений.
плохое, правду и вымысел. Но один факт, связанный с Норо, носил характер
совершенно нерушимого закона - все, кого Норо когда-либо представлял к
званиям или наградам, получали и звания, и награды. Потому что Норо
никогда никого не представлял зря.
служить князю и истине!
хочешь знать, весь этот маскарад... - Норо сокрушенно махнул рукой. - Ну
да ладно, рах-саванн. Уже поздно. Пора расходиться, я вот тут только
подумал об одном нюансе: зачем ты будешь возиться со всей этой рухлядью? -
Норо слегка пнул Эгинов мешок с вещами казненного Арда. - Я, пожалуй, этим
мог бы заняться сам.
пронеслось в голове у Эгина.
дело ведется одним человеком, оно имеет особый статус и называется
"закрытым". , Офицер-исполнитель из соответствующей Опоры ведет разработку
"закрытого" дела от начала до конца. Он подбирает улики, демонстрирует их
своему непосредственному начальнику, и если тот признает их
доказательными, человеку выносится приговор. Если приговор смертный и если
по каким-либо причинам публичная казнь представляется противоречащей
государственным интересам, все тот же офицер приводит приговор в
исполнение. После исполнения приговора (проще говоря - убийства
осужденного) офицер Свода инкогнито посещает места, в которых казненный
мог хранить крамольные или откровенно опасные предметы и писания.
отвечал именно за вещи Арда. И именно Эгин - никто другой! - должен был
провести их полный осмотр при помощи Зрака Истины, всю крамолу отнести в
Арсенал Свода Равновесия, а всякую ерунду наподобие зубочисток, абордажных
топоров и вилок сдать в пользу государства или, иными словами, в
казначейство все того же Свода. Гастрог, который сегодня выгнал Эгина из
каюты, вообще говоря, имел на это право, потому что, будучи аррумом Опоры
Писаний, должен был по своему прямому служебному долгу заниматься книгами
Арда. Другое дело Норо. Он, конечно, аррум, он его начальник, но осмотр
вещей Арда - его, Эгина, дело. И ничье больше.
Трепет и короткий, но резкий разговор с Гастрогом вымотали из Эгина
половину души.
пусть возится.
рах-саванн, и тебе не нужно напоминать, что этого эпизода с вещами Арда на
самом деле не было и быть не могло.
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Андреев Николай