была единственная партия, которую не ловили на казнокрадстве. А значит,
если бы Яблоки согласились, с ними можно было иметь дело. Они согласились,
призналась дочь, которая медленно, но верно вытесняла Гошу с должности
администратора при Чулкове. На том пока и порешили.
Центра был запланирован весной следующего года. Все-таки, следовало ребра
зарастить. Поэтому прошедшую зиму Чулков путешествовал, побывал в
Ирландии, хотя в Британию не заехал. Как он объяснил журналистам, которые
теперь следовали за ним по пятам в количестве не меньше, чем двадцати
штук, его раздражало лицемерие английского кабинета министров, который
согласился на вооруженную атаку на сербов, которые, якобы, не давали житья
албанцам в Косово, в то время, как сами никому не давали спуску в самом
буквальном смысле в той же северной Ирландии.
пришельцы, их в Косово никто не звал, сами прибыли. И все-равно, сербам за
них достается. А ирландцы на своей территории живут, но англичане их
терзают, как терьер крысу. При этом никто не кричит, что это
несправедливо, нечестно или представляет угрозу для мира.
британской Foreign Office предложил Чулкову заткнуться, особенно по поводу
тех проблем, в которых он ни шиша не понимает. Но в Сербии его выступление
имело успех. Где-то на побережье Черногории его даже избрали почетным
жителем небольшого городка, вот только жаль, Чулков забыл, как этот город,
собственно, называется.
многим было известно, что пришла пора четвертого полета первого ангела
человечества.
от смога, держаться в нем было бы в самый раз. И ветра почти не
наблюдалось. Чулков пожалел, что из-за американской спешки не успел
посмотреть на Нью-Йорк, да еще с того места, где Кин-Конга расстреляли. Но
он утешился тем, что осмотрится во время полета.
новой, кажется, уже пятнадцатой по счету шубе. На другом небоскребе должна
была находиться дочь. Она в последнее время окончательно избавилась от
Гоши, учила английский и почему-то брала уроки танцев.
подобие шлема со встроенными наушниками и микрофоном. Чтобы Чулков мог
комментировать свой полет. За это компания, производитель этих самых
шлемов, обещала какой-то бонус. Но охранника оттолкнули парни с эмблемой
Майкрософта, а когда тот запротестовал, вообще увели с крыши.
проверил крылья. Они стали чуть великоваты, ерзали на спине, болтались в
кулаках. Кажется, он стал бояться еще больше, потому что прыгнул вниз,
закрыв глаза. Хотя никогда так раньше не делал.
летишь, как в Париже, хоть трюки разные выделывай, то проваливаливаешься
сразу этажей на двадцать вниз. И ничего не понятно.
набрать высоту. И тогда огляделся. Гудзон был забит кораблями, в тумане
виднелась статуя Свободы. Очень близко, гораздо ближе, чем можно было
ожидать от такого города, начинались одноэтажные коттеджи и парки.
эти две тупые, как табуретки, домины.
как вдруг понял, что не совсем понимает, куда следует приземляться. По
контракту, который дотошно растолковала дочь, если бы он не перелетел
расстояние между обоими зданиями, никаких денег он не получит. А что тогда
будет с женой? С дочерью? Да и жалко целый полет отдавать американцам
задаром.
могла где-нибудь в сторонке рассматривать его полет по телевизору, который
теперь за ней носил какой-то совершенно новый для Чулкова человек. Этому
проходимцу жена в последнее время широко улыбалась, так что вполне могла
отойти.
виноват, решил он, раз уж не научился разбираться в наземных ориентирах. С
ними, как с проводами, у него все время выходила какая-то неприятность,
если он твердо не понимал куда лететь, например, как на Красной площади. И
вдруг он понял, что руки устали, очень. К тому же, в воздухе разлилось
какое-то гуденье. А оно не обещало ничего хорошего.
как пловец, который давным-давно израсходовал свой запас энергии. И высота
у него была, можно было бы спланировать, но он все-таки греб, чтобы все
было по-честному, и чтобы скорее закончилось.
признаков каких-нибудь цифр или букв, хотя бы латиницей, и очень быстрый.
Он зашел в бок к Чулкову, и от ветра, поднятого его винтом, крылья
затрепетали, стали неровными, неуклюжими, так что поневоле пришлось
откатиться на этой поздушной волне.
мигом пропала, теперь он уже не мог сесть на крышу, даже если бы начал
наматывать высоту кругами. А потом в окна небоскреба заметил, что за
толстыми стеклами все орут, размахивают руками, куда-то показывают. Он
присмотрелся - и ахнул.
для Ихтиантра, сеть. И летел он прямиком в нее. Он попытался развернуться,
сумел, но снова потерял этажей двадцать высоты. К тому же и вертолет
развернулся.
потом, Чулков повернулся в ту сторону, чтобы посмотреть, чуть не потерял
всю скорость, но увидел, что к нему и черному вертолету летит
прозрачно-белый пузырь и надписью POLICE на хвосте. Он чуть не
перевернулся, попытался направиться к этой-то вот странной, полупрозрачной
лодочке, но...
висела над ним и поливала полицию прицельным, предназначенным для убийства
огнем. Чулков сделал последний равок в сторону, надеясь, что теперь-то его
могут и не захватить в сеть, но он зря надеялся. И высоту не набрал, и
мимо здания промахнулся, теперь-то уже окончательно.
отвалила. Лучше бы она оставалась тут, подумал Чулков, но спорить было
бессмысленно.
среднего калибра. Чулков и не понял, что это даже не он сам налетел на
небоскреб, а его бросило воздушной волной, потому что черный вертолет,
странно заюлив на месте, снова попробовал захватить его.
левая рука, на которую пришелся удар, хрустнула так, что он даже не
пытался ее поднимать, все-равно, кроме боли ничего из этого не выходило.
Махать одной правой было глупо, она не столько поднимала его, сколько
бросала в сторону, отводила от неба, к которому Чулков хотел подняться.
стеклянной поверхности, а она была не только очень твердой, так что
крайние перышки вылетали из крыла целыми веерами, но и между стеклянных
панелей небоскреба были вставлены какие-то алюминиевые на вид прокладки.
Они обдирали ноги и бока, как терка.
сильно, что Чулков ощущал удары не только главного винта, но и хвостового.
Они его просто плющили о небоскреб, и выхода из этого положения не было...
вышки, нырнуть в сеть. На это пилот вертолета, собственно, и рассчитывал.
Но Чулков не хотел этого делать. Конечно, понимал, что разобьется в
лепешку, если попробует спланировать, а все-равно, идти в эту сетку не
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Акунин Борис